Только сейчас Велена увидела, как рука, схватившая ее, была сжата в знаке Нужды, лишая Владычицу Ветра какой-либо возможности использовать энергию. Пусть эффект и временный, но этих мгновений было достаточно для Ольги.
— Я должна была сделать это еще давно, но была связана обязательствами. Не хотела начинать вражду между княжествами. Но теперь я свободна. Знаешь, мой личный ученик показал мне, как это — вновь проявлять чувства. Даже будучи намного младше, он был очень чутким и внимательным человеком. Умеющим проявлять доверие и протягивать руку помощи. Надо было тебе его тащить с собой? Если бы не ты, я бы успела вовремя.
— Я не буду ни о чем жалеть! А вот ты! Ты пожалеешь о том, что сделала с Восточным Вихрем! — Велена говорила со всей злобой, сквозь сжатые зубы, что доставляло Ольге неописуемое удовольствие.
Владычица Ветра пыталась возобновить циркуляцию энергии, но ей этого не удавалось. Наконец, она внимательно осмотрела Ольгу, с ужасом понимая то, что должна была увидеть еще в начале боя. Зимницкая стала куда сильнее. Прорвалась. При этом, она тщательно скрывала это до самого конца. Если бы Велена узнала сразу, она бы точно не согласилась на поединок, а попыталась бы сбежать или договориться.
— Когда об этом узнают, меня здесь уже не будет. А что до тебя… Знаешь, мой… Ивор научил меня еще одной вещи. И я хранила ее лично для тебя!
Ольга сложила пальцами знак Алатырь, а ее рука мгновенно покрылась ледяной коркой, содержащей в себе громадные количества духовной силы.
— Поцелуй Морены.
Яростный удар, в который была вложена вся печаль и боль от утраты дорогих людей обрушился на Велену, которая даже не способна была защитить себя.
Ее тело покрылось льдом, промерзая до самых костей. Плоть застывала, как и энергия в жилах. Моравская в ужасе открыла рот, но не успела даже вскрикнуть, как превратилась в ледяную статую, навечно замершую в страшащейся удара позе.
Ольга небрежно толкнула ее. Ледяная скульптура покачнулась и громко обрушилась на землю, разбиваясь на три части.
Без единого сомнения в содеянном, Ольга оглядела сад Восточного Вихря, усеянный трупами. Сегодня она убила более сотни учениц, пятерых старейшин и главу именитой школы. На сердце ей не стало лучше. Опустошение не прошло. Но она всей душой желала эта сделать и прекрасна знала, что содеянное не принесет ей никакого удовлетворения.
Повернувшись, она покинула барьер ветра, чтобы навсегда исчезнуть с земель Русского Каганата.
Никто больше не видел Ольгу, да и в мыслях не было, что Ледяная Дева могла быть жива. А единственный человек, кто знал — это старейшина Венеда, но и та скончалась спустя несколько месяцев после того, как кто-то вероломно уничтожил Восточный Вихрь. Эта новость гудела по всем княжествам еще долго, но, как и любая история, передаваемая из уст в уста, вскоре была сочтена небылицей и напрочь забыта.
Спустя еще половину года после происшествия со школой Восточного Вихря в Исе наконец возвели высокий памятник в честь Ольги Зимницкой. Его поместили во внутреннем дворе Ледяных Истин, однако верхушка, что представляла собой прекрасное лицо и изящные плечи главы академии, виднелась даже у главных ворот Исы.
Еще через декаду случилось нечто необычное. Рядом с памятником появилось несколько клумб, из которых произрастала редкая, но ценная лишь для практиков льда Хрустальная Трава. Некто поставил их таким образом, чтобы растение аккуратно обвивало ноги Зимницкой, подчеркивая их изящный контур.
Наконец в Русском Каганате воцарилось спокойствие. До определенного дня.
Время здесь не имеет смысла, равно как и все остальное. Место столь темное и забытое, что даже боги не захаживают сюда. В своей безответственности и самоволии они оставили это место, но оно продолжает существовать.
Мрак ночи здесь никогда не сменится днем, а холод зимы — летним зноем. Растения вряд ли смогут приобрести зеленый цвет. Даже те, что растут в самых холодных местах Мирового Древа — здесь погибают.
Любое начало возымеет свой конец, но любой ли конец — есть начало чего-то нового? Законы Мирового Древа гласят, что все в этой вселенной циклично, равно как и замкнут круг жил, по которым проистекает энергия любого практика. Но что если есть места, столь древние и забытые, что выбиваются из этого круга?
Если они и существуют, то это место одно из них. Враждебное и холодное, никогда не видевшее ничего светлого.
В мире том есть место, куда ни одна душа не добиралась, однако каждая из них бывала. Туда не добраться просто шагая на юг, хоть место то и находится в той стороне.
Там проистекает река, что является некой границей между тем, что находится вечно в движении и тем, что замерло навсегда. Река та по древним преданиям названа Смородиной, но не потому, что ягода растет на той реке, а потому, что Смород стоит вокруг такой, что никто не способен сдержаться более лучины времени. Вода в ней черная словно деготь, а там, где она касается берегов мертвой земли, высекаются искры, способные выжечь даже самый прочный металл.
Не переплыть ту реку никоим образом, ибо пожрет она любого, кто ступит в ее владения. Есть лишь один способ преодолеть этот рубеж. Калинов мост. Но и тот узкий каменный путь стоит под охраной самого свирепого и ужасного существа, что был ниспослан сюда веки вечные для одной лишь цели. Проверять тех, кто входит, и не выпускать никого.
Но в один день все изменилось.
Мир, который всегда жил по одним и тем же правилам внезапно содрогнулся. Души, давно потерянные и бродящие где-то в глуши, почувствовали запах, который никогда доселе не вдыхали. Но все как один знали, кому он принадлежит.
В тот день, впервые за многие века в мире, где царствует смерть, и разруха появился некто живой.
Глава 132. Свист разящий в царстве мертвых
Глубокая ночь полноправно вышла на пъедестал. Луна висела над Полавой, превращая белый сухостой в колючие кристаллы хрусталя, которыми земля обросла словно изморозью. В невообразимых далях, опустив голову созвездие Темного Соха уже вышло на Стожарье, а с востока открывала свои объятия Бородатая Жаба. Вечная тьма небесной глади пугала своей неизвестностью. А все, что уходило от понимания людей и страшило — приписывали Чернобогу. Но в эту ночь он спал, как и спали все его твари вылезшие из глубин Нави. Это была особенная ночь.
У ворот Полавы тлел костер караульных, в домике кузнеца то и дело вспыхивал и гас багровый свет под ласковые вздохи мех.
Недалеко за деревней медленно ступала девушка, чьи длинные белые волосы забрасывал на лицо весенний ветер. Ее голову по обыкновению украшало вязанное височное кольцо, а на запястьях виднелись плетеные браслеты из точно такого же материала. Она шла напрямик, сквозь лопухи и мерцающие во тьме заросли щавеля. Мимо собачьих шалашей прямиком через пригорок. В лунном свете лицо девушки выглядело словно маска — безжизненное, скуластое. А в глазах пустота, которую получают, только увидев настоящий ужас. Только познав смерть.
Девушка без усилий перемахнула через высокие деревянные стены, что устремлены острием в небеса и побрела сквозь уже спящие дома. Спокойнее, чем когда-либо, ведь это ночь после Радуницы. Праздника, когда навьих задабривают в течение дня, отсылая им подарки и песнопения. Жертва Чернобогу возносится утром и вечером, дабы тот в течение последующей недели не мыслил насылать на людей недуг. Но был у этого дня и тяжелый обряд. Помимо задабривания навьих, люди вспоминали ушедших. Посещали курганы тех, кого давно нет, а также воспевали предков на специальных капищах.
Подумав об этом, девушка заметно разнервничалась. Походка ее из легкой превратилась в шумную, семенящую по земле, а дыхание сбилось. Она должна была посетить его курган. Должна, но не могла, поскольку до сих пор не верила в произошедшее. Если бы она пошла, то все, что случилось у подножия скалистых возвышенностей стало бы правдой. Вскоре девушка дошла до дома, который был ей нужен и остановилась на пороге, прищурившись. Будто вглядываясь и проверяя, туда ли она пришла.
Старая хижина была сложена из огромных замшелых бревен, на каждом из которых был вырезан защитный знак. Над входом висела подкова, а еще выше, несколько пучков сушеных трав. Люди в деревнях не сильно продвинулись в пути культивации, а потому были больше подвержены традициям. Вера в богов у них другая. Верили они из-за желания быть ведомыми, из-за страха перед великой и необъятной силой. Но те, кто выбрал свой путь наперекор законам Мирового Древа верили ради мощи, что даровали эти самые боги.
В раздумьях девушка стояла еще какое-то время. «Сегодня Радуница. Они должны знать».
Дверь медленно отворилась. Верно говорят, волхвы чувствуют людей. Лицо седобородого старца озарилось светлой улыбкой. За спиной старика показалась крупная женщина — его жена.
— Кейра! Неужто старики удостоились внимания молодых! А Ивор не с тобой? Ай, заходи, чего на пороге стоять, за столом все расскажешь.
Девушка, словно мертвая душа, медленно вошла, оглядывая жилище. Под самыми стропилами в узком окне синели звезды, огонек лучины освещал кровлю из берестяных полос, с которых свисали веревки с сухими травами. Сама хижина дышала теплом и уютом. Совершенно не такая, как безжизненные резиденции Маяты.
Волимир, не спрашивая, плеснул в кружку согревающего отвара из ароматных трав и поставил перед Кейрой. Беляна аккуратно села рядом, взглядом ожидая, что Волимир сам задаст нужные вопросы. Но он молчал. Молчала и девушка.
Она смотрела куда-то в пустоту, а ее стеклянные глаза в какой-то момент приобрели живые блики. Кейра смотрела на родителей Ивора и не понимала, как сообщить им столь тяжелую новость. В беспамятстве девушка брела несколько дней после того, как покинула Восточный Вихрь. Она оставила своего мастера и сестер, потому что четко знала — данный путь не начертан ей на полотне судьбы самой Макошью.
В сражении она была обузой, даже несмотря на божественные силы в ее жилах и высокую культивацию, она не смогла защитить ни себя, ни дорогого друга.