Впереди улица была перекрыта кордоном: рогатки из колючей проволоки поперек проезжей части, за рогатками два старых ржавых грузовика без колес, промежуток между которыми — метра два, не больше. И еще охранники: на этот раз не черные ангелы отряда 505, обыкновенные ополченцы в тулупах, валенках и меховых шапках.
— Эй, куда прешься! — крикнул один из них Зиху, наведя на охотника доисторическую снайперскую «Мосинку». — Неграмотный что ли?
— Стрелять будешь? — Охотник все же остановился, спокойно закурил. — Так стрелять и я умею. Постреляем?
— Слушай, мужик, ты тут не умничай, ёптыть. — Ополченец все же опустил винтовку. — Тут режимная зона. Так что вали отсель по-хорошему, если жизнь дорога.
— Дело у меня одно есть. Дай с главным вашим переговорить.
— Перемучаешься. Сказано — топай!
— Родственника я ищу, — Зих решил использовать заготовленную по дороге к Госпиталю легенду. — Весь город обыскал, нет его нигде. Люди подсказали, может он тут у вас, в карантине. Егор Чигарев, может, знаешь такого?
— Не знаю, и знать не хочу. Сюда вход только по особым пропускам. У тебя есть пропуск?
— Нет.
— Ну и все, вали к бениной матери потихоньку. А то стрелять буду.
— Слушай, а где можно пропуск получить?
— Это ты в центральной комендатуре спроси. Сюда только врачам из медицинской службы вход разрешен.
— Спасибо.
На углу Добровольческой и улицы Космонавтов (надо же, на домах даже таблички с названиями улиц сохранились!) Зих увидел вывеску «Домашний уют». Вход в заведение был прямо под вывеской. Зих вошел, и оказался в темном прокуренном зловонном, но теплом подвале, где стояли длинные, сколоченные из досок столы, и несколько потрепанных немолодых мужиков в собачьих куртках пили за этими столами спирт, закусывая его темным копченым мясом. Появление Зиха отвлекло лишь на несколько секунд: убедившись, что новенький им незнаком, мужики вернулись к своему разговору. Зих прошел мимо них в дальний конец подвала, встретился взглядом с бледной молодой женщиной, стоявшей за прилавком у стучащего и чадящего генератора, питающего единственную в подвале лампочку и обшарпанный древний холодильник.
— Что у тебя есть выпить? — спросил он.
— Спирт, — ответила женщина: лицо ее осталось серьезным и напряженным. — Два к одной.
— А крепче не разбавляешь?
— Надо по-своему разбавить, бери чистый.
— Дай мне поллитра неразбавленного и поллитра воды, — сказал Зих, доставая из кармана банкноты. — И закуси какой-нибудь.
Мужики не ожидали, что чужак окажется таким щедрым, но отказываться и не думали — свою выпивку они почти уговорили, на большее денег не было, а тут счастье само подвалило. Зих умело разбавил всем по сто грамм и сам лихо хватанул свою порцию «за знакомство». Спирт был самого скверного качества, на редкость вонючий, но Зиху приходилось пить худшее пойло. Вторые сто грамм окончательно развеяли подозрения забулдыг, а после третьей стопки Зих начал аккуратно разворачивать застольные разговоры в нужном направлении.
— Хорошо тут у вас, — сказал он, заедая спирт пахнущей псиной жесткой солониной. — Правильно мне все родич писал, когда в гости приглашал. Порядок кругом, военные. Безопасно. У нас в городке Љ13 такого нет. С заряженным оружием даже в сортир ходим.
— Порядок! — фыркнул мужик, назвавшийся Мироном. — Может, и есть порядок. Только нам от того не легче. Жратвы как не было, так и нет. Все у спекулей проклятых, мать их наизнанку.
— Да, цены у вас кусаются. Был я тут в магазине одном, даже коньяк настоящий видел. Но стоит он, мне за год столько не заработать.
— Это у Марюхи-то? — Мирон скривился презрительно. — Сука она, жаба жадная.
— Но вещей у нее! — Зих разлил спирт по кружкам, разбавил водой. — Мечта, а не вещи.
— А жратва дорогая, — буркнул второй мужик, с огромным темным пятном во всю щеку. — Везде дорогая.
— Но живете же как-то, — заметил Зих.
— Живем, — мужик с пятном вцепился в кружку обеими руками. — Сегодня живем, завтра нет.
— Это ты про заразу? — Зих понял, что пора конкретизировать тему. — Слыхал. Сам просидел два дня в карантине.
— А чего это тебя в карнатин? — Мирон с опаской отодвинулся от охотника. — Может, ты того…
— Да не ссы, родной, все в порядке у меня. Комендант так распорядился. Только зря я два дня на Ядренке проторчал, не нашел родича. Куда сгинул, пес его знает. Вот думаю, может он гнилью этой чертовой заразился, пришел в Госпиталь поспрашивать, а тут кордоны кругом, оружием машут, стрелять грозятся, мать их!
— Если деньги есть, всех купить можно, — сказал третий мужик, подперев голову рукой и наслаждаясь дымом сигареты, которой угостил его Зих. — С врачами поговори на Ядренке, или с начальником медицинской службы в городской управе. Подмажешь — помогут.
— Да я понял уже. А что, всех больных в Госпиталь свозят, или как?
— Всех, — сказал Мирон. — Уже несколько месяцев приказ у них, при первых признаках гнили сюда везти. Как в тюрьму людей сажают.
— Да, дела… Ну что, за здоровье?
Мужики с готовностью опустошили свои кружки. Спирта осталось на один раз, и Зих подумал, что пора спросить о главном.
— Слушайте, земляки, а может, есть какой-другой способ в этот Госпиталь попасть? — спросил он с самым заговорщическим видом.
— Есть, — ответил уже крепко захмелевший Мирон и засмеялся, показывая черные редкие гнилушки, оставшиеся от зубов. — Заболей, попадешь без всяких бумажек.
— Я серьезно спросил.
— А я серьезно ответил. Коли захотел пулю в башку, пробуй.
— Понаставили этой охраны етитной на наши головы, шагу не сделаешь без бумажки, — зло сказал мужик с пятном, глядя перед собой в одну точку, — а ведь еще недавно куда хотели, туда ходили. Я мальцом был, так нас с братом батяня в Госпиталь посылал порошок от вшей искать, его там много было на старых складах. За пакет порошка стакан спирта давали или пачку сухой вермишели. И все быстро было, шасть через забор — и тама! А теперь кругом эти черные с автоматами.
— Эй, ты херню не пори! — забеспокоился Мирон. — Власть на то и власть, чтобы порядок был.
— Порядок, порядок… Конем по башке твой порядок! — Мужик с пятном молящими глазами посмотрел на Зиха. — Слышь, браток, ты бы еще купил по одной, а?
— А можно, — согласился Зих. — Верно Мирон говорит — без порядка нельзя. Мародеров нужно на место ставить, а то совсем житья не будет. Мне тут ребята на блокпосту говорили, Дикие к вам тоже повадились лазить.
— А им тоже несладко, — в первый раз за разговор подал голос третий мужик. — Все голодуют.
— Ага, пожалел! — буркнул Мирон, раскуривая от бычка Зиха папиросу. — Ты их еще в гости пригласи, они твоих жену с дочкой зажарят и тебя же имя накормят. Перестрелять сволочуг, и делов!
— Верно говоришь, — заметил Зих. — Только вот не пойму я чего-то: охрана кругом, как же Дикие к вам проникают?
— Через канализацию, как крысы. Военные там мин понаставили, да только их это не останавливает. Иной раз идешь по улице и ждешь, что из люка какой-нибудь гаврик с топором вылезет.
Отлично, подумал Зих. Вот он, выход. Все, оказывается, проще, чем он думал. Надо было сразу догадаться, что подземные коммуникации и под Госпиталем проходят. Вряд ли в канализации есть охрана. А мины — с ними при известной сноровке можно разобраться. Главное только, чтобы других сюрпризов там не встретилось. В узких канализационных тоннелях его «Стормер» не самое лучшее оружие.
— Не, — сказал он, отмахнувшись, — я бы не полез. Хрен его знает, кто там живет, в подземельях этих. Я в наших краях на таких тварей насмотрелся, что во сне приснятся — проснешься в говне и в поту холодном.
— Эт-то верно, — заметил Мирон. — Люди у нас неспроста пропадают. Есть там кто-то под землей, точно говорю. А власти не говорят кто.
— Значит, так надо. Ладно, заболтался я тут с вами, пойду, — Зих допил остатки спирта из своей кружки, крякнул, положил на стол одну из пяти оставшихся у него банкнот. — Это вам на опохмел, земляки. И просьба к вам земная — если узнаете что о Егорке Чигареве, топайте в гостиницу на Первомайской, я там остановился. Отблагодарю за помощь, слово.
— Спасибочки, — Мирон тут же схватил банкноту, направился к продавщице. Всем троим Зих больше не был нужен. Охотник вышел на улицу, постоял немного, глубоко дыша, прочищая легкие после смрада подвала. В голове мало-помалу складывался план действий. Достаточно реальный и при известном везении не слишком рискованный. Чтобы приступить к его выполнению оставалось сделать две вещи — во-первых, купить длинную прочную веревку и запасные батареи к фонарю, а во-вторых, дождаться темноты. И еще, надо найти где-нибудь поблизости канализационный колодец.
Эти дома стояли необитаемыми уже давно — Зих больше часа наблюдал за двором из своего укрытия, но в пустых окнах не мелькнуло ни единого проблеска света. Луна то выходила из-за медленно ползущих по небу облаков, то снова пряталась за них, и двор между тремя домами погружался в чернильную тьму. Зих дождался, когда луна вновь спрячется за тучи, и решился — выбрался из подъезда и быстренько подбежал к открытому люку.
После разговора с мужиками в питейной он добросовестно обследовал все ближние дворы и нашел в окрестностях Госпиталя три входа в канализацию, но только у одного входа люк был открытым. Зих быстро спустился вниз, в бетонный коллектор, забрался в него поглубже, чтобы свет фонаря не был заметен наверху и занялся приготовлениями. Для начала крепко примотал изолентой большой фонарь к цевью винтовки, надел на голову второй фонарь, резервный, затем ножом выцарапал на бетонной стенке крест — это чтобы на обратном пути не заблудиться. Купленный альпинистский шнур (на него ушли последние деньги, плюс две банки консервов из неприкосновенного запаса) свернул в кольцо и повесил на пояс. Запасные батареи для фонаря и прицела рассовал в нагрудные карманы, чтобы были все время под рукой. Можно было идти вглубь коллектора.