— Похвалой?! — девушка нахмурилась. — Что ты несешь?!
— У вас, госпожа, получилось обмануть своим притворством даже меня, а это совсем непросто, — отойдя от первого шока, пояснил я. — Если же никакого притворства не было, то простите. Вы и правда вели себя как овца.
— Да как ты смеешь?! — Асука шагнула ко мне, в ее глазах плеснулось негодование.
Впрочем, во всем этом чувствовалась какая-то фальшь. От девушки не исходило угрозы. Она меня словно бы проверяла, и… чего-то ждала?
— Да так и смею, — выдержав взгляд, пожал плечами я. — Или ты хочешь, чтобы тебе врали?
Нет, наверное, не стоило так разговаривать с дочерью Императора, но юлить и отшучиваться я не буду. Она прикинулась овцой и прокинула моего брата. Свалила и не поговорила с ним наедине. Поэтому никаких шуток. Спросила — я честно ответил. И только так!
Услышав мой ответ, девушка еще какое-то время жгла меня своим взглядом, но в какой-то момент злость ушла из ее глаз. Асука вздохнула и, уронив плечи, покачала головой:
— Нет… не хочу…
В этот миг она вдруг стала неуловимо похожа на Мику. Словно что-то щелкнуло, все вокруг изменилось, и я почувствовал, что она — друг. Не знаю как, но звери, наверное, способны такое ощущать. Одновременно с этим мне стало невыносимо стыдно. Она ведь не просто так пришла сюда среди ночи. Одна, без охраны, втайне от всех, а я тут с этими овцами…
— Госпожа, я честно не хотел вас обидеть, — произнёс я, виновато глядя на девушку. — Просто своим не врут, вот и…
— Асука… Меня зовут Асука, и я оками, — подняв на меня взгляд, осторожно произнесла она. — Я думала, ты тоже ёкай, но не чувствую…
— Защита закрывает меня от чужих взглядов, — пожав плечами, пояснил я. — Тут в городе непонятно что происходит, и так мне гораздо спокойнее. А вообще, я ками. То есть ты, госпожа, не ошиблась в своих предположениях.
— А ты бывал когда-нибудь в Аокигахаре? — в голосе девушки мелькнули нотки детской надежды. Так, что мне стало не по себе.
Сложно представить ёкай оборотня, в отрыве от Синего Леса. Это как бездомному ребенку смотреть по ночам на горящие окна, зная, что у кого-то есть дом. И папа, и мама, и мягкая постель, и теплое молоко по утрам… И Эйка, и Иоши, и даже Нэко, находясь вдали от леса всегда его чувствуют, а тут…
— Да бывал, госпожа, но давно — я грустно улыбнулся. — Так случилось, что я ничего об этом не помню…
— Но ты ведь можешь туда вернуться? — глаза девушки блеснули, она резко отвернулась и, подойдя к ограждению, оперлась о перила, и опустила взгзяд.
— И ты, госпожа, тоже можешь вернуться в Аокигахару, — глядя ей в спину, негромко произнес я. — Даже если ты никогда не бывала там раньше…
Асука ничего на это не ответила. Она простояла секунд двадцать, а потом заговорила отстраненным, сухим голосом:
— Когда он убил маму, я хотела бежать, но наставница меня остановила. Она сказала: «Бегут трусы. Сильные — остаются и мстят» … Я знала, что мне придется выйти замуж, и знала, что за этим последует. И у меня нет ненависти к Токеде. Он молодой горячий дурак, и спасибо, что ты не стал его убивать, но… у меня есть претензии к отцу и той твари, которой он поклоняется! Сильные остаются, да… но выйти замуж я обязана по велению крови. Наставница научила, как поступить, она же обучила меня заклинаниям. Если бы не она… — девушка обернулась, в глазах ее блестели слезы. — Теперь Мигуми-сан отправилась к своей Госпоже, как и мама… Ты спрашивал, как она умерла? Так вот, я не знаю! Отец очень ее любил, и мама его тоже любила, но еще она хотела, чтобы он освободился. Чтобы бог приходил в него только по зову, а не тогда, когда сам этого хочет! Только случилось то, что случилось… Отец, никогда бы не убил маму, но его я никогда не прощу! Если бы он ее послушал и провел обряд…
М-да… Охренеть… Это ведь одно дело знать, а другое — осмыслить. Спать с любимым мужчиной, зная, что в него может вселиться другой… Воплощение бога? Ну да… Только на хрен бы такие приколы…
— Примерно за месяц до своей гибели, ещё до того, как бог, воплотившись в отце, подвесил над городом эту мерзость, Мигуми-сан позвала меня к себе, — продолжила говорить девушка. — Наставница улыбалась. Это было так необычно… Я лишь несколько раз видела улыбку на ее губах, да и то мельком, но в тот день она была счастлива. Мы прошли в главное здание, где наставница провела ладонью по поверхности алтаря и со слезами на глазах поведала, что Госпожа скоро вернётся. А ещё она сказала, что моим избранником должен стать Нори Ясудо, и что с ним в город придёт герой, который избавит моих детей от влияния Воина. — Асука посмотрела на меня и виновато улыбнулась. — Когда вы пришли с дарами, я подумала, что наставница ошибалась. Ведь такой юный самурай не может быть героем, способным противостоять воле бога. А ещё я была уверена, что тебя скоро убьют. Ведь Хизэши вряд ли бы простил то оскорбление. Однако ты отбился от троих, потом убил этого ублюдка Рокеро, и я подумала, что мое время пришло. Наставница научила меня уходить в Тонкий Мир, но в городе этого лучше не делать, и я построила переход. Екай называют его дырой….
— А что значит «избавит детей от влияния Воина»? — воспользовавшись небольшой паузой, уточнил я.
Не, так-то у меня на языке вертелось много вопросов, но спрашивать нужно о самом главном. Все остальное — потом!
Услышав вопрос, Асука горько усмехнулась и, кивнув в сторону Буши но Шидо, пояснила:
— Я ёкай, Таро-сан, поэтому воплощаться в моих сыновьях Такэми сможет только при определенном условии. Эта возможность появится, только после проведения мужем определённого обряда в Буши но Шидо. При этом, как ты понимаешь, мой избранник обязан быть посвящённым Воину.
«Вон оно, значит, как, — думал я, слушая девушку. — А то ведь было ни хрена не понятно, чего это Император воротит нос от моего брата. Оказывается, решает даже не он. Такэми сейчас может воплощаться в самого Горо Шиджеру и в его сына, но Воину этого мало? Судя по всему — да. Мозаика сложилась, но все это вовсе не означает, что Такэми враг. Хейанке — его вотчина, и здесь он вправе поступать так, как считает нужным. А то, что это кому-то не нравится — так проблемы индейцев шерифу до лампочки».
— И теперь ты понимаешь, почему Такэми не позволит мне выйти замуж за твоего брата? — переведя на меня взгляд, с досадой произнесла девушка. — Но я не хочу, чтобы мои дети повторяли судьбу отца.
— А как он может вам помешать? — поинтересовался я, уже примерно зная ответ.
— Полагаю, Воин воплотится в отце в момент церемонии, и заявит, что мой выбор навлечет на Империю множество бед, — опустив взгляд, со вздохом произнесла Асука. — Объяснять ничего не будет. Бог и прародитель рода не должен ничего объяснять…
— И что же тогда делать? Бежать?
— Нет, — девушка покачала головой. — Бегут трусы! Мы поступим по-другому, но для начала мне нужно переговорить с князем Ясудо.
— Да, конечно, — я кивнул и сделал приглашающий жест. — Пойдемте, госпожа.
— Подожди, Таро-сан, — Асука смущенно отвела взгляд. — Ты понимаешь, как мне непросто? Пришла одна… Среди ночи, к мужчине…
— Но ты же, госпожа, что-то говорила про сильных? — я ободряюще улыбнулся. — Сильных не должны волновать подобные мелочи.
— Да, но князь… Что он подумает?
— Брат ждёт тебя всю свою жизнь, — глядя Асуке в глаза, серьезно произнёс я. — Его эти правила приличия занимают даже меньше, чем нас с тобой вместе взятых.
— Хорошо, но тогда последний вопрос, — девушка приблизилась и, тронув меня за запястье, снизу вверх посмотрела в глаза. — Скажи, а какой он, Нори Ясудо?
— Хороший, надежный, правильный и не дурак, — не задумываясь, ответил ей я. — Как герои из древних легенд.
— Как-то необычно слышать такое представление из уст самурая, — в глазах принцессы что-то мелькнуло. — Вы, мужчины, говорите, как правило, о другом.
— Ну а какой смысл рассказывать о храбрости человека, от руки которого пал один из Великих асуров? — пожал плечами я. — Да и как эта храбрость поможет в семейной жизни?
— Очень даже поможет, особенно этой ночью, — взгляд девушки стал серьезным. Она накинула капюшон и кивнула. — Хорошо, Таро-сан, веди…
Глава 21
Нори находился там, где я его и оставил. Князь стоял на террасе возле перил и задумчиво смотрел на звездное небо. Нас он видеть не мог, поскольку павильон находился с другой стороны дома, а значит, сделаем брату сюрприз. Главное, чтобы рассудок не потерял, да…
Услышав шаги, брат обернулся и, очевидно неправильно истолковав выражение моего лица, встревоженно поинтересовался:
— Все в порядке?
— Ты даже не представляешь, насколько, — сдерживая улыбку, произнёс я и, посторонившись, пропустил вперёд Асуку.
Все ещё не понимая, кто перед ним, и от того совершенно не проникнувшись всей ответственностью момента, Нори удивленно приподнял брови. Затем спохватился, учтиво кивнул и произнёс:
— Доброй ночи, госпожа! Я приветствую вас в нашем скромном жилище. Брат не предупредил, поэтому прошу простить меня за…
За что его там нужно было прощать, никто не узнал, поскольку принцесса откинула с головы капюшон и, дрогнувшим голосом негромко произнесла:
— Доброй ночи, Нори Ясудо!
Последующую за этим сцену можно было смело вставлять в финал какой-нибудь мыльной оперы. Там, где Хосе Игнасио, рабыня Изаура[56], семья воссоединилась, все счастливы и рыдают.
При виде своей суженой Нори стал белее луны. Шагнул вперед, открыл рот, затем закрыл его и с какой-то детской обидой во взгляде посмотрел на меня.
— Она настоящая, и ты не спишь, — кивнув на девушку, с улыбкой подсказал я. — Давай уже, приходи в себя! Есть разговор.
— Да, — брат закивал, склонил голову и, с видимым трудом подбирая слова, произнес. — Приветствую вас, госпожа! Я… не ожидал, но счастлив вас видеть…
— У нас мало времени, князь, — вполне удовлетворенная реакцией на свое появление, Асука шагнула вперед и, кивнув на дворец, пояснила. — Мое отсутствие могут заметить, и постараются помешать, а нам нужно успеть поговорить. О многом, но… сначала ответь на вопрос: ты все еще хочешь видеть меня своей женой?