В зале все смешалось. Крики неслись со всех сторон, лорды сбились в кучу, чуть не хватая друг друга за грудки, и размахивали кулаками друг у друга перед носом. Разряженная свита толпилась вокруг повелителей, наскакивая на противников, подобно бойцовым петухам. Замерший рядом с лордом Рестедом старый Кригэре сипел что-то невразумительное то в сторону трона, то соседу в раскрасневшееся лицо. Казалось, еще миг, и разгоряченные головы возьмутся за оружие.
Но мать Мэра не собиралась пускать дело на самотек. Она уже не раз была свидетелем, как хлебнувшие лишнего мужчины дерут глотки, а потом сдуваются, подобно болотным жабам. Вся спесь и древняя кровь уходят в крик, аккуратно обходя острую сталь: а то вдруг резкое необдуманное движение, и боги под локоток соперника подтолкнут.
Скосив глаза, госпожа Гудомилл нашла взглядом невзрачного «писаря» и еле заметно кивнула. Заговорщик в ответ прикрыл на миг водянистые глаза, сделал шаг в сторону и прижался к замершей столбом миловидной девушке рядом с хозяйкой, спрятав руки в многочисленных складках драпированной бархатной юбки. Потом поправил полу наискось наброшенного бурого плаща и исчез в толпе. Не успел шум утихнуть, как откуда-то из центра зала заверещали:
— Измена! Лорды не повинуются королю! Измена!
— Измена! — подхватили осторожно с разных сторон, и вскоре волнение и метания горожан распространились по всему залу: люди в панике пытались найти выход, толкаясь в запертые двери.
— Измена, — удовлетворенно потер руки Гудернар и вскочил с кресла.
Выдернув из кармашка тонкий свисток, поднес его к губам и подал визгливый сигнал. Не успел принц вдохнуть во второй раз, как по верхней балюстраде разнесся грохот доспехов и вдоль каменного балкона стали выстраиваться закованные в железо воины с закрытыми забралами и взведенными арбалетами в руках. Увидев вооруженных гномов, оттеснивших редкую цепь гвардейцев сверху, толпа еще больше заволновалась.
Пока купцы и уважаемые главы почтенных торговых и промышленных гильдий роняли жен и детей в свалке, в центре зала медленно расходились в стороны взъерошенные лорды и их окружение. Даже сорвавший голос лорд Рестед отошел подальше от трона, на котором крутился как на иголках король. Старик что-то сердито выговаривал разгоряченным сыновьям, не давая никому открыть рот. Его голос потерялся в общем шуме, и принцам пришлось подойти ближе к отцу, чтобы услышать его.
«Писарь» незаметно встал за спинами лорда Бьофальгафа и его дружинников. Аккуратно отбросив длинную полу бурого плаща, мужчина плавным движением достал взведенный маленький арбалет и направил в сторону трона. Прежде чем кто-либо успел заметить его движение, убийца спустил курок.
Тонкий арбалетный болт ударил короля в левое плечо, развернув тело и пришпилив залитую кровью руку к деревянной спинке. В то же мгновение из середины зала тонкий голос, верещавший про измену, заорал снова:
— Бьофальгаф короля убил! Лорд Бьофальгаф убил короля! Измена! Гвардейцы с Бьофальгафом убили Кайлока! Убили!
Изумленный хозяин Химмелсталда успел лишь развернуться, чтобы посмотреть на упавший к ногам арбалет, как лязгнувший с балкона залп обрушился на него и стоящих рядом дружинников. Больше сотни кованых наконечников пробили доспехи и растерзали несчастных. Кто-то из неудачников, стоявших рядом, также повалился на пол, поймав чужую смерть. В зале воцарился хаос…
Половина гномов на балюстраде перебросили из-за спин щиты и обнажили топоры. Быстро перестроившись, они ударили в бок растерянным гвардейцам, сбрасывая убитых в зал и тесня остатки солдат в крохотную комнату над закрытыми тяжелыми дверьми. Другая половина спешно перезарядила арбалеты и выстрелила еще раз. В этот раз летящая смерть ударила по королевской семье и охранникам внизу, которые бросились к трону.
Кайлок Могучий не успел вырвать тонкое жало, пришпилившее его плечо к деревянной спинке, как еще четыре болта ударили ему в грудь. Гудернар рухнул на ступени с пробитой головой, рядом медленно осел Нидс, хрипя пробитыми легкими. Лишь Йорен успел рывком развернуть кресло перед собой, прикрывшись от жалящих стальных игл, и выиграл несколько лишних мгновений жизни, опередив бородатых стрелков. Когда он отшвырнул расщепленные деревяшки прочь, сжимая в руках обнаженный меч, на покрытые окровавленным ковром ступени шагнул лорд Дейста. Старик криво оскалился и выдохнул в лицо принцу:
— Земель моих захотелось?! А как насчет оплаты кровью?
— Предатель, — с холодным бешенством в глазах процедил патриарх Храмового ордена и нанес удар.
Легко парировав выпад, кряжистый хозяин Ланграссена проревел:
— Он мой! Кто тронет — убью!
Два мастера начали стремительный смертельный танец на ступенях, обрушивая друг на друга тяжелые удары. Похожий на сутулого коротколапого тролля старик и поджарый высокий рыжеволосый мужчина в белоснежном плаще. Два бойца, не знающие сомнений в праве лишить жизни другого. Два разных лика одного государства, чью историю кровью и сталью переписывали здесь и сейчас.
Укол в лицо, и рука в перчатке тут же крутанула рукоять меча, прочертив стремительный росчерк на уровне глаз. Бам-м-м! Блок и ответная вертикальная «мельница» снизу вверх… Гномы перезарядили арбалеты и добивали остатки охраны в толпе, прошивая тела острыми стальными росчерками насквозь… Двойная атака с верхних ступеней, кромсающая спертый воздух, и пропущенный на противоходе удар в бедро… Крик несчастного, чье тело острые топоры сшибли вниз, на холодные каменные плиты… Сапогом в колено, рукоятью меча в лицо, промах и уход кувырком от неминуемой смерти, располосовавшей расшитый драккарами плащ… Остатки солдат заперлись в комнатке, завалив пустыми столами и лавками закрытые двери… Блеск широкой дуги, где только что были ноги противника, и серия выпадов: в живот, в грудь, снова в живот… Пока топоры громят хлипкие двери, арбалетчики готовы спуститься вниз, чтобы прочесать зал и добить раненых… Проклятый старик легко взбежал спиной вперед к трону, семеня по ступеням и со звоном отбив град ударов…
На последнем шаге лорд Дейста неожиданно порвал узор безумного танца и чуть качнулся вперед, встретив чужой клинок ближе к перекрестью меча. Правая нога, согнутая в колене, резко поднялась к груди, и страшный удар в живот отбросил Йорена в зал. Тяжело ударившись о нижнюю ступеньку, принц выронил меч и вскрикнул от боли в раненой ноге. Его враг медленно начал спускаться вниз, вытирая рукавом вспотевшее лицо.
Растолкав замерших в смятении лордов, к ученику рванулся Кригэре. Казалось, что старик забыл про измученные подагрой колени, про одышку и головокружение. Достав оружие, он бежал к воспитаннику, в надежде помочь и защитить его от обезумевших бунтовщиков:
— Прочь с дороги! Именем короля!
Бывший патриарх успел сделать несколько шагов, когда здоровяк в расшитых серебром зеленых одеждах одним движением оказался у него за спиной и быстро ударил в правый бок широким мечом. Провернув в ране клинок, Болард Дейста отступив в сторону, с усмешкой глядя на медленно оседающее тело. Найдя глазами отца, старший сын изобразил шутливый поклон и крикнул:
— Хватит возиться! Пора заканчивать…
Но владыка Ланграссена не торопился. Остановившись на середине лестницы, он внимательно посмотрел вокруг. Закованные в железо гномы заканчивали наводить порядок в зале, уничтожая последние очаги сопротивления. На балконе осталось не больше двадцати арбалетчиков, внимательно следивших за смертельно испуганными горожанами. В центре полукругом замерли лорды и их свита. Отступив от убитых Бьофальгафа и его телохранителей, остальные благородные господа предусмотрительно держали руки на оружии, но не обнажали клинки. Никто не может выстоять в одиночку против отлично экипированного противника под прицелом стрелков. И слишком стремительно изменилась ситуация с момента выступления лорда Рестеда. Одно дело — спорить с королем, и совсем другое — пытаться понять, кто управляет мятежом, убивая без сожаления.
Посмотрев, как Йорен пытается нашарить рукоять меча, лорд Дейста плюнул себе под ноги и проворчал:
— Ресанреновское отребье… Ни драться, ни править не умеете. Только бумажки писать да паршивые законы придумывать… Ты не воин, храмовник, ты необученный тиллагнад. Много чести для тебя — разрешить умереть с почетом.
— Будь ты про…
Холодная сталь ударила принца в грудь, и Йорен замер на полу, подобно груде испачканного кровью тряпья.
Вытерев лезвие о распоротый плащ, старик подошел к настороженно замершим лордам и посмотрел на их бледные лица. Потом уколол взглядом мать Мэру, скрестившую руки на груди, и ткнул мечом за спину в сторону трона:
— Наши предки не для того с Иннадом создавали государство, чтобы спятившая семейка превращала нас в рабов! Вы видели, как они обращались с нами, истинными хозяевами хегтигдемов. И видели, как мы отвечаем на такое. Ударом на удар. Кровью на оскорбление… Кайлока больше нет. И его род никогда больше не поднимет флаг над стенами Денгулленвалда… Бешеная собака убила короля. Лорд Бьофальгаф взбунтовал гвардию и уничтожил того, кто столь опрометчиво приблизил его к подножию трона… Осталось навести порядок и истребить мятежников. Кто поможет богам покарать врагов веры и клятвопреступников? Кто с нами?
Лорд Дейста внимательно разглядывал хмурые лица: мрачный Рэдда, ошарашенный Дритт, возбужденный без меры Рестед, испуганный толстяк Лэксеф. Кто готов пойти против?
У кого душа настоящего бойца, а не перепуганной лягушки из вонючей лужи? Кто первым откроет рот и скажет самое главное слово?
Сцепив трясущиеся пальцы, лорд Лэксеф пробормотал:
— Если Бьофальгаф действительно напал на короля, то это нехорошо… Это достойно… — и перепуганный хозяин Спрэкедетты замолк.
— Мятежник наказан, — мягко продолжила за ним мать Мэра, холодно рассматривая остальных благородных господ. — Но его войска еще в городе, и нам нужно разоружить их или уничтожить. Потому что никто из нас не сможет вернуться домой, пока враги творят непотребство в столице королевства. Вместе мы вернем порядок на улицы города. Вместе мы спасем государство…