Гоблин снова умолк. Насупившись, он о чем-то напряженно раздумывал. Потом медленно достал спрятанный за поясом нож и показал его человеку:
— Я скажу за себя. Но так думает большинство из нас… Нам некуда больше бежать. Наши земли сожгли разъяренные люрвиги. Их страшный риттар заставил нас покинуть земли предков. Но куда бы мы ни пришли, нас ждет лишь обнаженное оружие и смерть. Что люди, что гномы, что тролли. Поэтому, если безумный лорд сможет договориться с людьми моря, если он вернет наших охотников домой… Тогда я скажу, что боги любят тебя. И что лилла-тро пойдут с тобою штурмовать крепость. Женщины и молодняк. Все… С тем оружием, какое у нас есть… Докажи, что ты можешь совершать чудеса. И мы встанем под твое знамя…
Хейдер посмотрел на зазубренное лезвие со следами клыков смутсагов и кивнул:
— Да будет так. Завтра я пойду на побережье, говорить с рыбаками.
— Я пойду с тобой, — вздохнул Сканки. — Без меня охотники не станут говорить с чужаком. Они скажут, что ты покупатель рабов или просто колдун, мечтающий продать их души темным богам.
Бастард опустил ноги на пол и потянулся:
— Если ты не боишься замерзнуть, то можешь собираться… Я видел, что в соседнем доме в сундуках полно теплой одежды. Подбери обувь, шубу и шапку, не забудь рукавицы. А я захвачу припасы еще на одного попутчика. Нам предстоит долгая дорога…
И теперь, выбравшись на холодный скрипучий снег, маленький гоблин с тоской смотрел на заснеженные скалы вокруг. Ну почему он не мог остаться дома, в тепле? Кто тянул его за язык, подбивал напроситься в попутчики безумному человеку? Где могут быть сгинувшие много дней тому назад охотники? И живы ли они до сих пор?
Потоптавшись на месте, Сканки покосился на громадного зверя, ловко набросившего на себя упряжь. Сверкнув клыками, оборотень насмешливо бросил:
— Садись, кор-р-ротышка… И знамя не ур-р-рони…
Закутанный в бурую медвежью шубу бастард легко взобрался на своего необычного скакуна и весело свистнул. Монстр тронулся с места, и гоблин вцепился лапами в сани. Сбоку от него торчало намертво примотанное копье с сияющим под ярким солнцем знаменем.
Великий полководец с армией, состоящей из одного воина, выступил в поход…
Когда Рэдда Каменный вернулся в замок, он с трудом сел у огня, растирая гудящие после безумной скачки ноги. Полторы сотни дружинников, больше сотни наемников — сводный отряд промчался вихрем от столицы до Сторагела. Лорд боялся признаться самому себе, но он до последнего момента ждал пущенной из засады стрелы или неожиданного нападения. Все эти ночи лорд ложился в кровать одетым, закованным в кольчугу. Ложился и считал мгновения, нужные гонцам, чтобы вызвать подмогу.
Не успели руки лорда согреться с мороза, как в дверь тихо поскреблись, и в комнату просочился человек без примет. Насторожившийся хозяин нахмурился, ожидая неприятных новостей. Но услышанное заставило его удивленно вскинуть брови!
— Господин, в одной из портовых таверен объявился незваный гость. Хоть он и сменил обличье, но мои люди узнали его… Это сын Кайлока — Халефген Ресанрен. Живой и здоровый… Что нам делать?
Рэдда Каменный протянул к огню озябшие ладони и стал растирать кривые пятнистые пальцы. Помолчав, переспросил:
— Ошибки быть не может?
— Нет, господин. Это точно он. Я проверил несколько раз. Но пока никто из чужаков не знает о нашем госте. Хозяин таверны предан мне и не будет болтать. Мы можем убрать парня в любой момент.
— Не надо… Если мы его убьем, то всего лишь порадуем нашу соседку. А она показала столь остро отточенные клыки, что я всерьез опасаюсь за свою жизнь… Мы поступим по-другому… — Выпрямившись, Рэдда отдал приказ: — Дайте ему отдохнуть, но чтобы никто посторонний не мог ненароком его увидеть. Можете перепрятать принца в какой-нибудь надежный схрон… Через пару недель на дорогах станет поспокойнее, и ты подберешь ему хороших попутчиков. Я не могу встречаться с беглецом, он разболтает о такой встрече первому встречному. Или, что хуже, проговорится под пытками… Пусть ему помогут люди, верные погибшему королю. Таких много в Фарэстаттен. И эти верные люди переправят парня южнее, в Химмелсталд. Там, рядом с младшим братом, он сможет укрыться.
— Я понял, господин.
— Именно так… Возьми у него кусок тряпки с тайным знаком или что-нибудь подобное. Если мне понадобится, я пришлю к нему гонца с этим «подарком». Пусть помнит, что за спасенную жизнь он стал моим должником. Неизвестно, как еще все повернется — мне следует подстраховаться… Но в любом случае живой принц — это раскаленное шило в заднице нового короля, потому как в любой момент Халефген может заявить права на узурпированный престол. Такой козырь дорого стоит…
Оборотень вихрем промчался по накатанному снегу, распугав заполошно лающих собак. Круто развернувшись, он остановил сани рядом с легким навесом, подняв при этом клубы снежной пыли.
С трудом расцепив руки, скособоченным крабом на снег вывалился закутанный в теплую одежду гоблин. Его натертая салом рожа пускала яркие солнечные зайчики, а задубевшие от напряжения лапы еле шевелились. Но, кое-как распрямившись, Сканки выдернул из саней копье и замер сбоку от всадника, мрачно разглядывая сбегающихся вооруженных охотников.
Когда вокруг незваных гостей собралась огромная толпа, вперед пробрался кареглазый атаман вольной команды, отчаянный Фискара. С удивлением посмотрев на могучего черного монстра, охотник поднял глаза на наездника и вздрогнул. Медленно повернув копье острием вниз, охотник воткнул его в утоптанный снег и шагнул вперед:
— Я приветствую Хейдера Дейста, сына лорда Дейста! Что привело тебя в наши земли?
Бастард легко соскочил с оборотня и так же прошел вперед. Достав из ножен широкий короткий меч, продемонстрировал оружие молчаливой толпе и воткнул в снег перед собою.
— Я — будущий лорд Лэгпассы. Отец продал меня в рабство, когда я посмел потребовать свои земли. Но теперь я свободен и собираю армию, чтобы отвоевать крепость.
Вставшие полукругом люди сдержанно загудели. Не дожидаясь, пока кто-нибудь успеет задать вопрос, Хейдер продолжил:
— Да, я нарушаю традиции и говорю сразу, что мне надо. Но времени нет. Нет возможности сидеть неделю в теплых юртах и разговаривать о погоде и рыбалке… Мой отец, пусть Гудары сожрут его печень, собирает армию. Как только дороги просохнут, он выступит в поход. Самое позднее в конце весны его солдаты двинутся по перевалу. Смерть принесут они с собою. Смерть и гибель. Потому что лорду Дейста не нужны вольные люди на побережье. Ему нужны рабы…
— Мы дадим отпор, — спокойно возразил Фискара.
— Да, вы уничтожите сотню или две сотни латников, а потом погибнете. Потому что это не война ради добычи. Это война на истребление…
Ткнув пальцем в заиндевевшее знамя, гость заговорил, и его слова тяжелыми ледяными глыбами падали на сердца замерших рядом рыбаков и охотников:
— Я сам по себе. От семьи у меня осталось лишь имя, от которого скоро будут шарахаться все нормальные люди. Но я надеюсь, что здесь собрались те, кто способен смотреть вперед хотя бы на шаг. Потому как это лето вам не пережить. И хотите вы того или нет, но вам придется действовать.
— Что ты предлагаешь? — выкрикнул какой-то старик.
— Я предлагаю взаимопомощь. Вы поможете мне взять крепость, а я закрою проход на запад для армии Дейста. Когда войска уйдут, вы сможете снова свободно торговать с королевством, не страдая от поборов и несправедливости. Те, кто захочет, смогут поселиться на моих землях. Кто останется здесь, в любой момент сможет навестить родственников. Друзья получат от меня любую поддержку, а врагов встретит отточенный меч.
— То есть нашими телами ты хочешь заплатить за холодные камни перевала Лэгпасс, а потом будешь править остатками вольных ватаг? — не удержался от колкости Фискара.
Хейдер промолчал, потом распустил широкий пояс и сбросил на снег шубу. Распахнув ворот рубахи, он достал медальон и оставил его свободно лежать на своей груди, сверкая кровавыми искрами под лучами солнца. Расправив плечи, мужчина поднял глаза к сияющему голубому небу и рассмеялся в лицо охотнику, вцепившемуся в висящий сбоку топорик:
— Я бастард, бывший раб и ученик Утэссот, воин и будущий лорд Лэгпассы, говорю вам, как избранник богов! Я знаю, что не успеет вернуться в горы следующая зима, как я отвоюю свой хегтигдем! Потому что в противном случае все эти земли, леса и болота будут сожжены захватчиками! Потому что наши судьбы предопределены, и мы или победим, или погибнем! Другого не будет! Так говорят боги!
Выдохнув, Фискара убрал руку с оружия и недовольно проворчал:
— Ты слишком легко бросаешься словами, бервеллер. Боги не любят болтунов и хвастунишек.
— А ты проверь, — с легким бешенством в глазах усмехнулся Хейдер. — Проверь и убедись, чего стоит избранник Комбрены.
Разглядывая безумца, атаман ватаги медленно кивнул и ответил:
— Хорошо. Если ты действительно водишь дружбу с богами, то Дэйстер поможет тебе… Уже месяц у наших берегов ходят стада одьюров. И уже месяц наши лодки крушит гигантский ваттендьер. Никогда мы не видели такого монстра, и никто не может справиться с ним… Убей чудовище, и мы признаем твою избранность. Одержи победу, и мы станем говорить с тобой как с равным.
— Я уже это слышал — про равных и избранных, — рассмеялся бастард. Подняв шубу, он набросил ее на плечи и толкнул в бок вставшего на задние лапы оборотня: — Слышишь? Они снова хотят состязаться. Как думаешь, клыки ваттендьера дорого стоят на рынке?
— Ими укр-р-рашают дом, — почесал грудь монстр, кося злым взглядом на беснующихся за толпой собак.
— Ладно, придумаем, что с ними делать… Я согласен. Но для охоты нам нужны хорошие рыбаки. Не побоишься выйти в море вместе со мной?
Толпа недовольно загудела, но Фискара предупредительно поднял руку и медленно выдернул из снега копье:
— Я пойду… Все равно собирался.
— Тогда нас трое и ты. Хватит?
— Нужно еще четверых. Но их выберет жребий… Пойдем к очагу, лорд без земли. Надо отдохнуть перед завтрашней охотой…