«Предсказуемо…» — удовлетворенно подумал Неддар, потом услышал скрежет зубов стоящего рядом Ваги и нахмурился, вспомнив, что со дня похищения Аютэ «Королевскую охоту» обыскивали раз двадцать.
«Плохо обыскивали…» — мысленно фыркнул он, проверил, как выходит из ножен родовой клинок, и до рези в глазах вгляделся в непроницаемо — черную тень рядом с черной дверью постоялого двора.
Удар сердца… Другой… Третий… — и отделившиеся от нее пятна мрака бесшумно нырнули в дверной проем.
Усилием воли справившись с холодком в груди, Латирдан прикоснулся к плечу Кабара, дождался, пока тот сцепит пальцы в «стремя», поставил в него правую ногу, оттолкнулся, взлетел на крышу каретного сарая и, дождавшись, пока Вага заберется следом, скользнул к полуоткрытому окну.
Прищурился. Дождался, пока глаза привыкнут к свету мерной свечи, краем сознания отметил, что брат Годрим держится очень даже неплохо, и вгляделся в его собеседника.
Тот — не слишком высокий, но широкий в плечах и кости мужчина — выглядел воином: взгляд, ухватки, привычная настороженность и место, которое он занял относительно двери и распахнутого окна, просто кричали о том, что этот человек знает, с какой стороны браться за меч, и готов ко всему.
Команды начинать движение — теньканья пересмешника — слышно не было, поэтому король вслушался в тихий разговор.
— …сов восемь! — кончиком ножа выковыривая грязь из‑под ногтей, высокомерно вещал брат Годрим. Видимо, отвечая на заданный вопрос. — Конечно же, если мне не будут мешать…
— Значит, к вечеру она будет готова? — никак не отреагировав на его тон, обрадованно уточнил воин.
— К какому, к Двуликому, «вечеру»?! — чуть повысив голос, возмутился брат — надзиратель. — Я закончу работать к часу горлицы, а уже в полдень ты отправишь меня обратно!
— Не в полдень, а к вечеру. Когда Аттарки найдут свою пропажу и успокоятся…
— Хорошо, до завтрашнего вечера я, так и быть, потерплю…
Что значила фраза «найдут свою пропажу», король обдумать не успел, так как услышал долгожданный пересвист и вскинул к плечу арбалет.
Щелчок — и болт с обмотанным войлоком наконечником, с силой ударив в правое плечо, отбросил воина к стене.
Прыжок Ваги в окно был почти таким же быстрым — левая рука собеседника брата Годрима еще только начинала движение на шепок[220], а Крыло Бури уже перелетел через подоконник и почти касался пальцами пола…
Перекат…
Выход на одно колено…
Рывок за неудачно вытянутую ногу…
Удар в пах, прервавший встречный тычок пальцами в глаза, и тихий, но грозный рык:
— Лежать!!!
Неддар оказался рядом с побратимом буквально через мгновение, но помощи Ваге уже не требовалось — воин уже лежал лицом вниз с захваченным в петлю[221] горлом и судорожно разевал рот, пытаясь вдохнуть.
— Где… моя… жена?! — голосом, в котором не было ничего человеческого, прошипел ему на ухо Крыло Бури. И, не дожидаясь ответа, напряг руку.
Воин вцепился в его предплечье и попытался разжать или хотя бы ослабить захват, но не тут‑то было — Вага, не расположенный к пустопорожним разговорам, вбил большой палец левой руки ему в глазницу и рыкнул:
— Еще раз дернешься — выколю второй… Ясно?!
Полупридушенный хрип монаха оказался слишком громким, и в дверь тут же постучали. Правда, условленным стуком — два удара, потом три и еще один.
— Все в порядке… — метнувшись к ней и отодвинув засов, выдохнул Неддар. И, шагнув в сторону, впустил в комнату Ночную Тишь. — Пытается его разговорить.
— У нас тоже, ашер! — доложил Унгар, вошел в комнату, одним взглядом оценив состояние брата во Свете, присел на корточки рядом с ним и мстительно оскалился:
— Одного глаза ты уже лишился… Хочешь, скажу, что с тобой будет дальше?
— Я… умру… — кривясь от боли, прохрипел монах. — Так что ничего особенного…
Услышав его последние слова, Неддар толчком бедра отпихнул Ночную Тишь от пленника, выхватил из ножен наш’ги и вогнал лезвие в щеку, круша зубы и разрезая плоть. Потом надавил на рукоять, заставил монаха разжать челюсти и рявкнул на Унгара:
— На столе — рушник! Подай!! Живо!!!
…Затолкав тряпку в рот пленника, Неддар тут же подрезал ему сухожилия под мышками и коленями, потом убрал Волчьи Клыки обратно в ножны и ухмыльнулся брату во Свете в лицо:
— Ты не умрешь! Пока ОН ЭТОГО НЕ ЗАХОЧЕТ…
В глазах монаха заплескалось отчаяние — видимо, он представлял, что может сделать с пленником хейсар, у которого есть причины для ненависти.
— Где! Моя! Жена?! — повторил Вага, потом разжал руку и поднялся с пола.
Брат во Свете втянул носом воздух, на мгновение расслабился и тут же замычал от дикой боли — Крыло Бури, не дождавшись ответа, легонечко придавил сапогом его чресла.
— У тебя два десятка ударов сердца… — негромко сказал Неддар. — Не дашь понять, что готов говорить, — следующие полчаса будешь молить своего Вседержителя о смерти…
Брат во Свете равнодушно пожал плечами — мол, делайте, что хотите, я все равно ничего не скажу.
Побагровев от бешенства, Вага выхватил из ножен наш’ги, упал рядом с монахом на колени и ударом рукояти перебил ему нос:
— Заговоришь! И очень скоро!
— Прошу прощения, сир! Позвольте мне? — подал голос забившийся в угол Годрим.
Неддар с интересом посмотрел на брата — надзирателя:
— Умеешь?
— Да, сир!
— Что ж, я тебя услышал, но… этот человек принадлежит Ваге, и ему решать, что и как из него выбивать…
— Тогда… я могу поработать с хозяином «Охоты», сир! — робко предложил монах. — Думаю, его даже ломать не придется…
…Брат Годрим оказался прав — увидев изуродованное лицо брата Юлая, Нур по прозвищу Ушастый побледнел как полотно и потерял сознание. А когда пришел в себя — с помощью притащившего его Унгара, — тут же рухнул на колени и принялся орать, что его заставили.
Разбираться с причинами, вынудившими этого человека начать работать на Орден Вседержителя, Неддар не собирался. Поэтому жестом заставил его заткнуться и поинтересовался, готов ли он показать, где спрятана Аютэ Два Изумруда.
Нур торопливо закивал:
— Да, сир!!! В правом углу винного погреба, под бочками с тирренским! Чтобы сдвинуть плиту, надо освободить первую полку на правой стене, приподнять ее вверх на четыре пальца и подождать десять ударов сердца…
Судя по описанию работы запорного механизма, схрон строили выходцы из Белогорья. А это не радовало. Совсем. Ибо убежища их работы обычно оснащались очень неприятными сюрпризами, сильно осложнявшими доступ внутрь даже самым удачливым и умелым взломщикам.
— Опиши силки[222]… — потребовал король. — Все, какие есть…
Хозяин трактира нервно сглотнул и подобострастно захлопал глазами:
— Силков нет, ваш — вли — ство: у арбалета сломана одна дуга, герса[223] клинит в нижнем положении, поэтому подперта поленом, а воз[224] пуст уже лиственя полтора…
Такое отношение к дорогущей работе сначала вывело Неддара из себя, а потом, наоборот, успокоило — благодаря безалаберности стоящего перед ним на коленях придурка опасаться следовало только тех, кто охранял Аютэ.
— Сколько человек внутри?
— Двое, сир! Супруга глубокоуважаемого Ваги Крыла Бури досточтимая Аютэ Два Изумруда и ее похититель, Негзар по прозвищу Мышь…
Услышав имя своего бывшего соперника, Вага оставил в покое брата Годрима и мигом оказался на ногах:
— Веди!
Пришлось его останавливать — соваться в помещение, не представляя ни его размеров, ни взаимного расположения мебели было глупо.
— Опиши схрон. Как можно подробнее! — потребовал Неддар у Нура. И, шагнув к побратиму, успокаивающе сжал его предплечье, словно говоря: «Потерпи, осталось совсем немного…»
…В винном погребе царил жуткий бардак: те, кто искал следы пребывания Аютэ, явно двигали стеллажи для бутылок, перекатывали бочки и, судя по состоянию стен, простукивали все подозрительные места. Вага, оказавшись внутри, помрачнел еще сильнее, покосился на брата и изо всех сил сжал кулаки. Унгар пошел пятнами и виновато опустил взгляд. Пришлось их успокаивать:
— Белогорская работа — найти почти невозможно…
Не успокоило. Ни одного, ни второго: они одинаково сжали зубы и заиграли желваками.
Тем временем Ушастый добрался до нужного места, шустренько переставил три десятка бутылок на полку выше и, вцепившись в одному ему известное место, надсадно захрипел.
Полка нехотя дрогнула, пошла вверх, замерла в верхней точке, а через десяток ударов сердца тихонечко щелкнула.
Вага нахмурился и потянул из ножен Волчьи Клыки — видимо решив, что оставшийся с Аютэ Негзар воспрепятствовал открыванию.
Король мысленно усмехнулся: насколько он понял из рассказа Нура, схрон был тупиковым, довольно дешевым, а значит, скорее всего, открывался и закрывался только снаружи.
Так оно, собственно, и оказалось — выждав какое‑то время, хозяин «Королевской охоты» прошел к дальней стене, взялся за деревянную филенку и потянул.
Та бесшумно выдвинулась эдак локтя на два с половиной и, еле слышно скрипнув, остановилась. Открывшись явно не до конца…
«Запустили…» — отметил Неддар и нехотя кивнул Ваге на открывшийся лаз.
Тот благодарно кивнул и исчез…
…На условный стук в щит, прикрывающий выход из лаза, Негзар не ответил. Вообще. Вага выждал некоторое время и простучал ту же последовательность ударов еще раз. Та же реакция. Третьего повторения не последовало — Крыло Бури, окончательно потеряв терпение, уперся ногой в плечо Неддара, стоящего за ним на четвереньках, ударом ладони выбил щит и прыгнул вперед.
Латирдан, перебирая руками и ногами чуть ли не быстрее скаковой лошади, метнулся следом, вылетел из лаза и чуть было не оглох от дикого крика побратима: