УЭС: Господи!
КОРИ: Я знал, что ты плохо это воспримешь.
УЭС: Это я плохо воспринял?
КОРИ: Ну да, ты лезешь в бутылку.
УЭС: Ты сам завел этот разговор, тампон веснушчатый.
КОРИ: Я просто решил быть с тобой честным.
УЭС: Вот и я тебе честно скажу, что ты ведешь себя, как слипшийся комок использованных лошадиных презервативов, поэтому заткнись, пожалуйста.
КОРИ: Так и знал, что ты рассердишься.
УЭС: Да, черт, я сержусь, потому что ты повел себя своим обычным образом – как эгоистичное несдержанное деструктивное чмо. А все потому, что ты хрен козлиный с динозавровой башкой и иначе просто не можешь, поэтому заткнись, пожалуйста.
Какая-то часть меня смогла отстраниться и не погрязнуть в эгоистичной злобе, которую я испытывал к Кори и Эш, и той части сейчас было очень стыдно, что я говорю другу такие вещи. Эта ссора отличалась от наших обычных незначительных перепалок. Обычно мы просто дурачимся, и никто никого не обижает. Но тут было другое. Не дурачество, как у двух псов, которые грызутся по приколу. А злые и обидные человеческие слова. Но я ничего не мог с собой поделать.
КОРИ: Скажи мне одну вещь, и я заткнусь.
УЭС: Что, придурок?
КОРИ: Ты бы сам с ней замутил?
УЭС: Чего?
КОРИ: Замутил бы ты с ней, если бы она такая подошла к тебе и сказала: Уэс, а давай замутим?
УЭС:
КОРИ: Вот и я о чем.
УЭС: Мой ответ – нет.
КОРИ: Да ты чего? Гонишь.
УЭС: Я же сказал – нет, так что подавись членом йети, придурок.
В этот момент вернулась Эш, мы заткнулись и вернулись к молчаливому неловкому пережевыванию резиновых сосисок.
После завтрака мы попытались зайти в Интернет в бизнес-центре отеля – темном чулане без окон, с флюоресцентными лампами на потолке, заставленном умирающими компами, которые умоляли нас обновить их версию Windows. Но когда мы попытались сделать это, у одного из компов случился приступ паники. Поэтому мы проигнорировали просьбы остальных об обновлении. Это было не так уж просто, ведь просьбы выскакивали на экране каждые тридцать секунд и блокировали все, что ты делал в тот момент, а кроме того, нам было просто жаль этих несчастных ископаемых.
Эш (читая почту): Черт!
УЭС: Что такое?
ЭШ: Нам больше нельзя пользоваться моей машиной.
Уэс (всполошившись): Что?!
КОРИ: Блин, опять эта просьба обновить Windows!
ЭШ: Да не обращай на нее внимания. Мы же не обращаем.
УЭС: А что с машиной, Эш?
ЭШ: Мама пишет, что ей все время названивают из джазового лагеря, и ей это уже надоело. Они сообщили в полицию мой номерной знак, и как только нас найдут, то остановят.
УЭС: Черт!
КОРИ: А как сделать, чтобы это окно убралось?
УЭС: Нажми «Отмена».
КОРИ: Не нажимается.
ЭШ: Убери галочку и нажми «Отмена».
КОРИ: Тут написано «Не убирайте галочку».
УЭС: А ты убери!
КОРИ: Окей.
УЭС: Господи.
КОРИ: Я, между прочим, не знал, что так можно.
УЭС: И что мы будем делать?
ЭШ: Раздобудем другую машину.
УЭС: О.
ЭШ: С другими номерами.
УЭС: А сколько стоит новая машина?
ЭШ: Да не нужна нам новая машина. Купим подержанную с другими номерами.
КОРИ: Опять это окно!
УЭС: Кори, да сколько можно!
ЭШ: Просто выключай его каждый раз, не обновляй Windows и давай побыстрее, потому что нам пора ехать.
УЭС: А сколько у нас наличных?
ЭШ: Сниму сегодня немного. Нормальная тачка стоит не больше пары тысяч.
УЭС: Ого!
КОРИ: Мм… Уэс?
УЭС: Чего?
Кори (набирает что-то на клавиатуре): М-м-м…
УЭС: Кори, чего тебе?
КОРИ: Ты помнишь хоть один из моих паролей?
УЭС: Блин, Кори, нет, конечно!
КОРИ: Я тоже не помню. Помню только, что они суперсложные.
ЭШ: Уэс, а твои предки что-нибудь написали?
Ничего они не написали. Ни в электронной почте, ни на фэйсбуке, ни в чате, ни в голосовой почте – нигде ничего не было. Они даже не попытались со мной связаться.
По правде говоря, мне стало неловко. Могли бы хоть написать, что злятся на меня, или волнуются, или что я их разочаровал, или что-нибудь еще, отчего я почувствовал бы себя ужасно. Но от них не было ни строчки, и мне от этого стало еще хуже. Я сидел и думал: ну вы даете, чуваки. Даже никчемная мамаша Эш пошевелилась, а вы нет.
УЭС: Кажется, они очень расстроены и волнуются.
ЭШ: А что конкретно они пишут?
УЭС:
ЭШ:
УЭС: Я просто предполагаю, что они расстроены и волнуются.
ЭШ: А.
УЭС: Они ничего не написали.
ЭШ: О.
УЭС: Но…
ЭШ: Вот гады. Да пошли они!
УЭС: Да нет, они просто очень заняты. Ничего страшного.
ЭШ: Нет, это безобразие!
УЭС: Ну, наверное, да, но они обычно не…
ЭШ: Твоим предкам надо мозги вправить.
УЭС: Ну…
ЭШ:
УЭС: Ну да, наверное.
КОРИ: Эй, ребят!
ЭШ: Что?
КОРИ: Кажется, я запустил обновление.
УЭС: Тебе кажется, что ты его запустил?
КОРИ: Ну, то есть я попытался его запустить, и…
УЭС: Кори, на кой черт ты это сделал?
ЭШ: Мы же тебе сто раз сказали, что не надо.
КОРИ: Да просто чтобы это чертово окно убралось! А теперь вообще ничего не работает.
УЭС: Как ты еще жив вообще?
ЭШ: Пошли отсюда.
Мы ушли, но мне не очень хотелось уходить, потому что, во‑первых, там был Интернет. А я уже, кажется, начинал сходить с ума без телефона. Рука тянулась к карману каждые тридцать секунд, всякий раз я понимал, что телефона там нет, и это было невыносимо. Я умер для всего мира, не считая двух людей, и мне казалось, что вокруг наверняка происходит что-то ужасное, а я даже не могу об этом узнать.
Фактически жить без телефона было все равно что вести машину в болоте из куриного дерьма.
А еще мне уже не хотелось ни в какое турне со своим лучшим дружком-тупицей и девчонкой, которая предпочла замутить с ним, а не со мной. Мне хотелось сесть на полу бизнес-центра и сидеть там, как будто мне четыре года. Сидеть и ждать, пока кто-нибудь не приедет за мной.
По правде говоря, единственное, что меня останавливало – дурацкое желание играть в группе и выступать. Кажется, в тот момент я начал понимать, что рано или поздно это желание разрушит всю мою жизнь.
КОРИ: Моя система паролей хороша тем, что взломать ее невозможно.
ЭШ: Но без телефона ты сам ее тоже не взломаешь.
КОРИ: Хм…
ЭШ:
КОРИ: Ну да.
Глава 15Как обменять вашу крутую, но разыскиваемую полицией тачку на гораздо менее крутую и, если задуматься, наверняка тоже разыскиваемую полицией тачку за три простых шага
Шаг 1. Снимите кучу денег в банке.
А конкретнее – пять штук. Если вы уже достигли совершеннолетия, это легко можно сделать. Сотрудники банка, конечно, будут сопротивляться – мол, девочка, зачем тебе такие деньги, а родители в курсе и т. д., и т. п. Но с этим легко справиться, особенно если сказать доброжелательному, но чересчур покровительственно с вами разговаривающему менеджеру, что в ответ на его несправедливую, возрастную и, возможно, даже сексистскую дискриминацию твоя семья может вывести из банка квинтильон баксов прямо завтра. Сразу после этих слов менеджер перестанет быть доброжелательным, но и сюсюкать тоже перестанет, подожмет губы и сделает обиженную мину, а кассир молча положит в конверт пять тысяч долларов. Вы же все это время будете сдерживаться, чтобы торжествующе не выбросить в воздух кулак, ведь степень вашего ликования настолько высока, что при этом плечо, скорее всего, окажется, вывихнутым, и на гитаре придется играть левой рукой.
Примечание: чтобы выполнить шаг 1, на вашем счету должно лежать не менее пяти тысяч, а у вашей семьи должен быть счет на квинтильон долларов.
Шаг 2. Покружите по району, где продается много машин, и купите одну из предложенных у человека по имени Рэльф.
В Ноксвилле несложно отыскать такой район, где буквально напротив каждого дома стоит машина с черно-оранжевым стикером «продается» на боковом стекле. Отправляйтесь туда и колесите по улицам. Так как телефона у вас нет, придется стучаться в двери; это привлечет собак, собьет с толку стариков и вызовет раздражение у дерганых безработных придурков, которые сидят дома. Когда наконец вы найдете человека, который продает машину, то узнаете, что в данный момент машина не работает; или работает, но тратит 4 литра бензина на каждые 10 км, потому что бензобак пробит (ножом, который вам тут же как бы невзначай продемонстрируют). У той машины, которая все же окажется на ходу, не будет тормозов или ветрового стекла. И вот, когда вы наконец утратите всякую надежду, вам встретится подходящий продавец. Им окажется веселый и любезный старикан по имени Рэльф. Если вы произнесете его имя как «Ральф», он поправит вас со смехом, переходящим в кашель. «Нет, – скажет он, – Рэльф». Ну да ладно. Вы проверяете машину Рэльфа, проехавшись по кварталу, и, когда она не ломается, соглашаетесь купить ее за 2300 долларов, не задавая лишних вопросов. Это приземистая «Хонда Аккорд» 1998 года, цвет у нее, как у зубов вашего папаши, в ней пахнет сигаретами с ментолом и барбекю пятилетней давности, а на заднем сиденье целая карта мира из пятен от вина и крови. Настоящий атлас пятен. Тут одному из вас приходит в голову, что «Атлас пятен» – неплохое название для группы, но высказав эту мысль вслух, вы сразу понимаете свою ошибку, потому что другой член группы немедленно разносит вашу идею в пух и прах. «Атлас пятен», говорит она, это потные, чересчур серьезные и сексуально неудовлетворенные христианские рокеры. Вы шепчете «Я знаю, знаю, знаю, знаю», и больше всего вам хочется залезть в багажник и умереть там от стыда, но багажник занят аппаратурой.
Шаг 3. Бросьте крутую тачку на длительной стоянке Ноксвиллского аэропорта.
После того, как вы перенесли все оборудование в «Хонду», у которой уже зажегся индикатор «проверьте двигатель», а мотор, как голодная собака, тихо и жалобно подвывает на скоростях ниже 30 км/ч, вы можете разделиться. Кому-то предстоит отогнать новенький внедорожник на длительную парковку Ноксвиллского аэропорта, бросить его на любом свободном месте на крытой стоянке и уйти, не обернувшись, чувствуя себя реально крутым парнем вроде Вина Дизеля, который уходит от взрывающихся у него за спиной машин и бензоколонок. Вот только за вашей спиной ничего не взрывается; более того, вы все-таки оборачивает