— Ты ревнуешь? — встревожено спросил деймас, — я могу отправить ее в другой дом.
Возможно, она бы ревновала, если бы тогда не просмотрела его воспоминания, а так…
— Я не ревную, Сиан. Неприятно, с этим не поспоришь, но ревности нет. — Она сделала несколько глотков воды, потому что пить что-то другое было не слишком приятно. — Так ты не ответил.
Он отодвинул пустую тарелку, улыбнулся, глядя на свою любимую наемницу, в нежно-персиковом платье.
— С детьми у нас сложная история. О беременности мы узнаем на пятнадцатый день, приходят Дайтарры и приносят радостное известие в дом отца ребенка, или того, кого ребенок считает за отца…
— Как интересно! — Хелл хотела узнать больше информации, но при этом не собиралась раскрывать карты. — А что ребенок может принять за отца другого из вас?
Задумчиво барабаня пальцами по столу, деймас кивнул:
— Прецеденты были, и не раз. Понимаешь, у нас были тяжелые времена, тогда выживали немногие… Получилось так, что если беременную похищали, ребенок, находясь вдали от отца после девятого дня после зачатия, ищет другого защитника. Тут сложно объяснить, женщине в такой ситуации конечно не просто, но это позволяет выжить и ей и ребенку.
— И что действительно ребенок принимает частицу от нового папашки и старый ниранина не узнает? — возмутилась наемница.
— Узнать то узнает, но… откуда ты про частичку знаешь?
— Нордраг сказал, — честно ответила Хелл.
— Зачем он тебе об этом рассказал? — деймас вдруг превратился в одно сплошное подозрение.
— Ну, так… хотел, чтобы я ему ребенка родила…
Арсианар рассмеялся, протянув руку, взял ее ладошку в свою:
— Хелли, ты человек. Ты не сможешь родить от деймаса, возможно забеременеть, но не родить.
Наемница приложила все усилия к тому, чтобы удержать улыбку на лице. Было трудно, но она смогла. Не дрогнув, спокойно спросила:
— А если бы я от тебя забеременела?
Теплая, очень нежная улыбка и он чуть сжимает ее ладонь:
— Хелл, саити моя, я так тебя люблю. Наверное, только сейчас я благодарен небесам, что детей у меня не может быть. Мне бы не хотелось потерять тебя… даже не так, я не готов потерять тебя и не смог бы жить без тебя.
Она похолодела от ужаса. Конечно, Нордраг намекал, но ему-то она не поверила, а вот Сиану и верить не хотела:
— То есть если бы я забеременела, ну, чисто гипотетически, ты не позволил бы мне рожать?
— Меня удивляют твои вопросы, — он потянул ее на себя, усадил на колени, и нежно покусывая ее ушко, тихо прошептал, — Хелли, если бы ты забеременела, я убил бы зародыш так, чтобы ты не узнала об этом. Не вздрагивай так, малышка, я не жестокий, я просто очень люблю тебя.
Каким-то другим, не своим, ужасно хриплым голосом она все же спросила:
— И ты смог бы убить своего ребенка?
Он чуть отодвинул ее, посмотрел на бледное лицо:
— Хелли, мы с утра только и делаем что ссоримся. Хватит! Пойми шансов на то, что ты родишь деймаса и останешься жива, безумно мало, и ребенок тоже вряд ли выживет, хотя у него было бы больше шансов, чем у тебя. Я смотрю, эта тема болезненна для нас обоих, ты как всегда меня удивила. Хелли, ну что с тобой?
— Отпусти меня, — прошептала наемница таким тоном, что деймас подчинился.
Хелл встала, на несколько секунд отвернулась, пытаясь взять себя в руки, заметила, что Филлери с яростью смотрит на нее, и подумала, что у нее осталось всего три дня… потом придут Дайтарры… Если эти твари выживут!
— Милый, — она обернулась, посмотрела на его расстроенное лицо, — а ты не думал, что вот вариант «убил бы зародыш так, чтобы ты не узнала об этом» это подло?!
— Начинается, — простонал наследник дома Азгарт. — Хелл, ну к чему эти разговоры, а?
«Так, наемница, ты сейчас спалишься, — подумала Хелл, и вспомнила актерские навыки.»
— Потому что, Сиан, у нас, если двое собираются жить вместе, предполагается, что у них будут дети!
— Но я не могу сделать тебя мамой. — бледнея, прошептал деймас.
— Причем тут это? — Хелл поняла, что опять срывается, — ты не хочешь и позволить мне стать матерью!
Деймас откинулся на спинку стула, его глаза полыхнули темным:
— Ты хочешь ребенка от Стилета?
— Я просто хочу ребенка!
«Думай, Хелли, думай! — скомандовала она самой себе, и ярость сменилась холодной расчетливостью.»
— А если я уже беременна… от Императора Дарка, как быть тогда?
То, что сказала она это очень зря, она поняла, едва увидела мертвенную бледность деймаса. Арсианар выдохнул, сжал кулаки и тихо спросил:
— Ты спала с ним?
«Все, готово, его мысли ушли в другую степь, значит можно продолжать».
Хелл села к нему на колени, нежно поцеловала и тихо шепнула:
— Ну, ты же спал с другой, значит и мне можно! Будешь убивать?
Он нервно сглотнул, было заметно, насколько ему неприятна подобная мысль.
— Нет, убивать не буду! Это произошло в тот же вечер?
— Да, — она не удержала радостную улыбку, но он понял ее иначе.
— То есть твоя тошнота по утрам, то, как сильно переживал Стилет… твой обморок… результат той ночи с демоном?
— Возможно..
Резко пересадив ее на другой стул, деймас встал, наклонился к ней и зло прошипел:
— Это подло, Хелл! Никогда не думал, что будешь мне так нагло лгать! Я был в тот вечер на Трех Мирах, я видел как был зол Ксиай когда Стилет увел тебя! А со Стилетом ты не спала!
Тяжело лгать любимым, еще тяжелее, когда тебя на лжи ловят.
— А неприятно стало, правда? — она выдала невинную улыбку.
— Наказание ты мое, — Сиан снова сел, — Хелли, как с тобой не просто.
— Ага, — согласилась наемница, уже продумывая, как будет медленно убивать Дайтарров. — А если бы я знала, что беременна, ты все равно убил бы младенца?
— Хелли, хватит!
— Ну, мне просто интересно очень! У Нордрага такие планы в отношении меня были, а ты молчишь как метаморф на допросе.
Он удрученно покачал головой, затем взглянул на нее:
— Хелли, неужели выбирая между своей жизнью и возможной жизнью ребенка, ты выбрала бы ребенка?
— Да, Сиан, я выбрала бы малыша не задумываясь, потому что дети это смысл жизни.
— Вот поэтому бы я и не стал бы ставить тебя в известность! — Он протянул ей руку, — я иду в АшенАхран, побудешь еще со мной, хоть немного?
— Желания особого нету, прости! — отрезала Хелл, — а вот с твоей Миарни я бы поговорила! Наш последний разговор закончился не слишком удачно, я бы хотела извиниться.
— Ты на меня злишься?
— Да, Сиан!
— Почему?
«Потому что ты тупой, ненормальный, самодовольный, эгоистичный дерсенг линялый, который ни ранина не понимает!»
— Давай потом поговорим, — она улыбнулась, — так что с Миарни?
Арсианар наклонился, нежно, словно извиняясь, поцеловал ее, тихо прошептал:
— Она уже идет, я послал зов. Она и сама хотела поговорить с тобой. Хелли, я буду ждать, и если что на территории дома Азгарт ты можешь меня позвать, просто отправив зов.
— У меня нет браслета… — прошептала наемница.
— Здесь, он тебе и не нужен.
Глядя в след уходящему деймасу, который много раз оборачивался и с тревогой смотрел на нее, Хелл напряженно думала, что делать. Вот теперь она была безумно рада, что он ничего не понял, а она ничего не сказала. Еще было приятно, что малыш при отце вел себя тише воды ниже травы, потому что любовь Сиана была… Это до какой же степени он любит ее, если готов отказаться от такого долгожданного ребенка?
Сзади послышались едва слышные шаги и вслед за этим Хелл услышала приятный голос:
— Здравствуй, девочка, я рада, что ты его простила.
Наемница повернулась, улыбнулась прекрасной седовласой деймосянке.
— Здравствуйте, Миарни. Рада видеть вас.
— Хелл, у тебя странное имя, и оно тебе не подходит, девочка.
Наемница пожала плечами:
— А мне нравится… Давайте прогуляемся по саду, мне бы очень хотелось, чтобы нас никто не мог услышать!
Деймосянка удивленно посмотрела на нее, но кивнула и указала на одну из ухоженных садовых дорожек, которая вела в глубь сада, и подальше от сверкающей глазами Филлери.
Они медленно шли по саду, и обе хранили молчание. Деймосянка рассматривала Хелл, а наемница раздумывала, что ей сказать. С одной стороны Миарни очень любила Сиана, с другой стороны можно было бы сыграть на ее чувстве вины… Этим она и собиралась заняться:
— Мы поссорились снова, — печально произнесла Хелл. — Он сказал, что если бы я забеременела, он убил бы ребенка и я ничего бы не узнала.
Миарни улыбнулась, ей нравилась эта такая странная девушка, и их отношения с Арсианаром ей нравились, они так напоминали ее первую любовь.
— Он мог бы, — деймосянка с улыбкой посмотрела на задумчивую Хелл, — он очень любит тебя. Любит настолько, что был готов оставить тебя, лишь бы ты была счастлива.
Наемница остановилась, со злостью взглянула на деймосянку:
— Так какого ранина, вы ему показали то, что выманили у Хранителя!
Несколько опешив от такой реакции, Миарни ответила:
— Ты тоже любишь его! Как бы ты не заставляла себя улыбаться, по ночам ты плакала!
— Так может у меня живот болел! — возмутилась Хелл, — или, например, Стилет накричал! Или любимый кинжал поломался! А вы сразу все этому психованному рассказали! Миарни, тахешесс, Миарни, мы разные с Сианом!
— Я бы переболела, переплакала бы… лет пять… и жила бы себе дальше! Он тоже… да он страдал, я видела, но он хотел, чтобы я была счастлива, а с ним крайне сложно быть счастливой! Так, тему закрываем! — Она сделала дыхательное упражнение и заставила себя улыбнуться. — Миарни, я вот что хотела спросить, если бы я забеременела, он бы узнал?
Деймосянке, привыкшей к невероятной сдержанности окружающих, трудно было воспринять такой поток информации и эмоций, но она подумала что люди, наверное, все такие.
— Он не смог бы узнать, и никто бы не смог, только Дайтарры.
— А если бы Дайтарры не дошли, никто бы и не сообразил?