а на плече! Остальные невесты, поднимаясь с травы, удивленно охали, оглаживая идеально чистые платья. Словно и не было этого бега, нападений, гибели двоих, вот только этих двоих среди них не оказалось.
Наемница огляделась. Если это и был тот самый райский сад, который им был обещан, то он оказался прекрасен — изумрудно-зеленые деревья и голубая трава — невероятное сочетание. Здесь не было птиц, но пение раздавалось отовсюду. В Мерцающем озере, которое напомнило Хелл разлитую ртуть, плескались золотистые рыбки. Здесь было прекрасно, но она не могла любоваться красотами сада Эгиона после всего, что им пришлось перенести по дороге сюда.
— И что дальше? — Девушка обернулась к Далиен и заметила, что единственная страдает подавленным настроением, остальные демонессы едва ли не пели от счастья.
— Сейчас будут танцы, — пропела даркианка, — потом он будет говорить с нами, и если мы пройдем… одна из нас… это чудесно!
Невесты в белоснежных нарядах веселой стайкой побежали к берегу. Такое ощущение, что их вела неведомая сила, которая не коснулась ее. Хелл огляделась, увидела большой валун под высоким деревом и неспешно направилась туда. Едва села и вытянула гудевшие от перенапряжения ноги, тут же услышала легкий ментальный зов. Выдав даркианцу набор лучших ругательств от Инийяры, Хелл удовлетворенно вздохнула, вышла из состояния боевого транса и начала наблюдать за невестами. Она прекрасно знала, что сейчас даркианец видит эту картину ее глазами, но молчит, потому что чувствует, как сильно она зла на него.
Девушки начали танцевать, и наемница с улыбкой наблюдала за прекрасными демоницами. Плавные движения, сильные резкие повороты и снова мягкие изгибы. Идеальное сочетание силы и скорости с пластичностью и грациозностью. В эту секунду воительница испытала даже легкую зависть к тем, кому так доступен язык тела.
«Ты так же прекрасна!» — прозвучал тихий голос даркианца, позволившего себе ворваться в ее мысли.
«Исчезни, а? — грубо предложила наемница. — И без тебя тошно. Дальше я не пойду, пусть соревнуются без меня, я назад хочу. Мне еще Кайла убить надо, с особой жестокостью!»
«Если ты не будешь танцевать, можешь остаться там навсегда… другого пути нет, Хелли!»
Вдох, резкий, быстрый и медленный-медленный выдох, медленный вдох и резкий выдох. Надо — значит, будем танцевать. Хелл поднялась, рывком перешла в состояние боевого транса, легко приблизилась к девушкам. А отбор уже начался. Хелл даже приостановилась, глядя, как одна за другой демонессы с разочарованным стоном взмывают вверх и исчезают.
— Все так просто? — Хелл коварно улыбнулась, уже зная, какой танец будет танцевать.
К моменту, когда она подошла к танцующим, на берегу Мерцающего озера оставалось всего четыре претендентки, среди них и златоглазая с Далиен.
— Почему ты так долго? — укоризненно спросила златоглазая. — Время танца уже почти закончилось.
И откуда они все знают? Наемница поправила кинжал, копье так и валялось в траве, а вот кинжал она оставила себе, ну любила наемница красивое оружие.
— Девушки! — Демонессы разом повернулись к ней, и Хелл поняла, как сильно ошибается, именуя их таким образом. Ладно, попытаемся еще раз. — Демонессы! — снова странные взгляды, ну а как их еще называть? — В общем, с вами было очень приятно, как-нибудь встретимся!
— Думаешь, что не пройдешь Конкурс? — хитро спросила демоница с зеленоватым оттенком кожи, который ей, как ни странно, очень даже шел.
— Я на это надеюсь, — весело ответила Хелл и, войдя в пространство между танцующими, воспроизвела победный танец атторгов.
Атторги — низкорослый народ маленькой планеты в секторе Разха. Наемники на их планете побывали всего раз и попали как раз на конец Великой охоты, вот тогда и Хелл и Алекс просто влюбились в их победный танец и исполняли его при случае. Бес, Стилет и Дейв называли это «пляской свихнувшихся» и только посмеивались, едва наемницы принимались воспроизводить серию прыжков и покачиваний бедрами, но девушки свой танец обожали, было в нем что-то мистическое, какое-то ликование, которое невозможно высказать словами.
Демоницы оторопело замерли, разглядывая первобытный танец, а Хелл исполняла ликующие прыжки и повороты, словно слышала те самые барабаны племени атторгов. Прыжок, прыжок, прыжок, поворот, шаг назад, прыжок, поворот, поворот в прыжке — танец победы, простой, как и сама жизнь. И вдруг стало тихо, барабаны играть перестали. Хелл, довольная и счастливая, подняла руки вверх, надеясь, что ее перенесут сейчас в бальный зал… но ничего не произошло.
— И я не поняла, — возмутилась наемница, — меня назад возвращать будут?
Демоницы смотрели на нее со смесью ужаса и удивления — после того как они тут битых минут двадцать выделывались на все лады, она попрыгала, и ее оставили.
— Это как-то неправильно, — заметила златоглазая, — такой танец не может победить в Конкурсе, это издевательство, а не танец.
— Вот и я о том же. — Хелл оглядела демонесс. Весь этот Конкурс невест уже порядком достал ее. — Ну и что дальше?
Дальше был шелест травы, шум прибоя и густой туман. Едва туман рассеялся, она осталась одна на берегу Мерцающего озера.
— И какого демона тут творится? — Хелл была в ярости, причем в самом худшем проявлении этой негативной эмоции.
— Станцуй для меня еще, — печальный голос раздавался, казалось, отовсюду и ниоткуда, — ты так забавно дергаешься…
Хелл попыталась, искренне попыталась успокоиться, но выходило плохо:
— А ты вообще кто? Эгион?
— Да… — голос напоминал скорее шелест прошлогодней листвы, — меня и так называют…
Наемница поняла, что ему пришла крышка. Чуть расставив ноги и уперев руки в бока, как это делала ее любимая бабушка, Хелл зычным голосом скомандовала:
— А ну-ка спускайся сюда, разговор есть!
Сначала была тишина, потом послышался тихий смех:
— Поцелуй — только третий этап Конкурса, сначала собеседование… танцуй…
Ах, он еще и приказывает! Ну, все, пропала ее конспирация:
— Слушай, ты, придурок меланхолический, дерсенг на твою голову, я тебе на идиотском тшхесском сказала: топай сюда, а то хуже будет, ранин тебе в глотку! Значит, как девушек встретить, это мы не можем, пасти альгиоков тебе в живот, на это у нас кишка тонка, или чем ты там от продуктов жизнедеятельности избавляешься, а как приказывать: «Танцуй для меня!» — так на это силенок хватает, сикхарге недоделанный?
Над Мерцающим озером повисла тишина, нехорошая такая, давящая тишина. Потом грянул гром, зашумели деревья, перестали петь птицы. Где-то в глубине души стало страшно, но бояться и извиняться было поздно — по глади Мерцающего озера к ней шел высокий демон в белой хламиде с белыми как снег волосами, даже белее ее собственных, и с кинжалом в руке. Так, кажись, допекла-таки.
— Ты! — Демон определенно двигался в ее сторону. — Ты!
От звуков его громового голоса туман развеялся окончательно, и на том самом валуне, где до этого сидела она сама, Хелл заметила трех сжавшихся от страха демонесс. Они были далеко, а вот ей сейчас достанется.
— Так, стой, — закричала наемница, едва он ступил на берег, оказавшись в трех шагах от нее, — у меня к тебе один вопрос, потом можешь и убивать.
Демон остановился, белый огонь в его глазах погас, и на нее теперь смотрели два ртутных озерца, других ассоциаций не возникло.
— Так, о чем это я… — начала Хелл, слегка завороженная этими удивительными глазами. — Ты вообще в курсе, что в последних трех Конкурсах твоих невест убивали?
К ее удивлению, демон кивнул и печальным голосом произнес:
— Увы, среди детей моих нет больше единства, в борьбе за власть они посягают на самое святое — на честь и жизнь невинных…
У наемницы глаза стали в два раза шире, дальше было хуже! Преодолев расстояние между ними за один прыжок, Хелл обхватила его голову руками, чуть нагнула к себе и, глядя ему в глаза, выплеснула на него все свои эмоции и воспоминания — три нападения, долгое стояние в пустыне на холодном ветру, то, что она успела увидеть, когда убивала существо.
Когда она отпустила его и отступила на шаг, лицо демона изменилось почти до неузнаваемости. Вот теперь он был в ярости, той самой дикой и неконтролируемой ярости, которая еще несколько минут назад охватывала ее. Через мгновение над прекрасным садом разнесся громовой рев:
— Акхиниор!
Соображал седой быстро, Хелл даже восхитилась тем, как стремительно он сделал правильные выводы. Демон протянул руку, причем наемница была абсолютно уверена, что рука простирается куда дальше, чем это кажется, а в следующую секунду он швырнул на траву прекрасную демонессу в алом платье.
— Господин, — слух наемницы резанул такой знакомый голос, тот самый, который кричал «Убей!», — господин это ошибка… что она может знать, это просто клевета. Демоны, господин, они же совсем распустились, они забыли богов…
Демонесса извивалась на траве, оправдываясь и умоляя, но для нее не было прощения. Он видел все! Видел сам! Он все прочувствовал! Он словно убивал там! Это его ранили в ногу! Это он переживал смерть двух демонесс! Это ему было больно, когда атаковали хастарги! Это его плечо горело от боли! Для нее не было прощения!
Хелл отвернулась. Она видела много убийств, она убивала сама, но каждый раз это было больно. Наемница, которая ненавидит убивать! Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Об этой ее тайне знал только Стилет…
— Все, ее больше нет. — Тяжелая рука легла на ее плечо, он развернул девушку к себе, заглянул в глаза: — Я не знал… не хотел знать…
— Вы не хотели знать! — Да, она умела быть жестокой.
— Просто надоело… эти постоянные… все так избито…
— Эгион, — она посмотрела в его серебряные глаза, — их осталось трое, выберите достойную…
Вообще хотелось сказать многое: и про то, какая он скотина, и про то, что хоть эта Акхиниор и тварь, но главный виновник все же он, и про то, как она ненавидит вот таких меланхоликов у власти, не хочешь править — отдай трон другому!