После чего, как сказал Уоткинс, “мы постоянно стали слушать этот альбом “The Beatles”…”
Зимой в Долине Смерти бывает очень холодно, поэтому Мэнсон подыскал двухэтажный дом по адресу: Грэшем-стрит, 20910, в парке Канога, в долине Сан-Фернандо, недалеко от ранчо Спана. В январе 1969 года, по словам Уоткинса, “мы все переехали в дом на Грэшем-стрит, чтобы готовиться к Helter Skelter. Так что мы могли наблюдать за падением дерьма и за всем, что вообще происходит в городе. Он [Чарли] называл этот наш дом “Желтая подводная лодка”, как в фильме у тех же “The Beatles”. Там было совсем как в субмарине — раз уж туда забрался, вылезти наружу невозможно. Смотри себе в окна. Мы занялись сборкой вездеходов и мотоциклов, готовились купить двадцать пять спортивных “харлеев”… Нарисовали на карте пути отхода по пустыне… Мы сразу же занялись всеми этими вещами.
Я наблюдал за тем, как Чарли устраивает всю эту штуку, — рассказывал Пол. — Он занимался этим не спеша, очень осторожно. Я и сам проглотил все сразу — и наживку, и крючок, и грузило в придачу.
А ведь перед тем, как началась чехарда с Helter Skelter, — печально вздохнул с заметной ностальгией Уоткинс, — Чарли занимали одни только оргии".
Еще до того, как мы с Джекобсоном обсуждали творчество “The Beatles”, я спросил его: “А Чарли когда-нибудь говорил с тобой о "черно-белой" революции?"
О.: “Ну да, то есть про Helter Skelter, и он верил, что она случится в ближайшем будущем, практически сразу”.
В.: “Что именно он говорил об этой революции? Как она должна будет начаться и какие задачи решит?”
О.: “Все начнется, когда черные станут заваливать в дома к белым, станут резать их ножами, уничтожать физически, пока прямо на улицах не вспыхнет самая настоящая революция, и в этой заварухе черные победят и возьмут власть. Тогда, стало быть, чернокожие завершат карму белого человека. Тогда у черных будет свой истеблишмент”.
Уоткинс: “Он объяснял, бывало, насколько просто будет все начать. Пара чернокожих — какие-нибудь бездельники из Уоттса — явятся в богатые кварталы, в Бель-Эйр или в Беверли-Хиллз… туда, где живут богатые свиньи… и зарежут нескольких человек, просто возьмут и освежуют их, измажутся кровью, напишут что-нибудь на стене… сотворят нечто жестокое, какие-нибудь отвратительные преступления, от которых белые посходят с ума…”
Постон описывал это едва ли не теми же словами еще до того, как я впервые встретился с Уоткинсом, но добавил при этом одну крайне важную деталь: “Он [Мэнсон] сказал, что банда настоящих черных выберется из гетто и совершит какие-нибудь злодеяния в богатых кварталах Лос-Анджелеса и других городов. Они сделают что-то ужасное, с поножовщиной, убийствами, напишут “свиньи” на стенах… кровью жертв”.
Довольно весомое свидетельство, привязавшее Мэнсона не просто к “убийствам Тейт”, где на парадной двери кровью Шарон было написано слово “PIG”, но и к убийству четы Лабианка, где кровью Лено на стене гостиной было выведено “DEATH ТО PIGS”, — и я подробно расспросил Постона о точных выражениях Мэнсона, где и когда происходил разговор, кто еще присутствовал. После чего побеседовал с каждым из названных Постоном лиц — с теми из них, кто захотел сотрудничать.
В обычном деле я стараюсь избегать повторяющихся показаний на суде, зная, насколько они раздражают присяжных. Однако мотив Мэнсона — Helter Skelter — был настолько причудливым, что у меня имелись все причины опасаться: никакой присяжный не поверил бы одному-единственному свидетелю.
Разговор имел место в феврале 1969 года, в доме на Грэшем-стрит, сказал Постон.
Теперь у нас имелось свидетельство тому, что еще за полгода до убийств Тейт — Лабианка Чарльз Мэнсон в подробностях описал “Семье”, как именно произойдут убийства, вплоть до надписи “PIGS” собственной кровью жертв.
Кроме того, теперь мы могли привязать Мэнсона к каждой из кровавых надписей, найденных в домах Тейт и Лабианка.
“Но это будет лишь начало”, — заявил Мэнсон Уоткинсу. Среди белых убийства вызовут сильнейший приступ массовой паранойи: “Их охватит такой страх, что они отправятся в гетто и примутся стрелять в чернокожих, словно сумасшедшие”. Но убьют лишь тех, кто “изначально был заодно с белыми”.
“Настоящая черная раса” — которую Мэнсон попеременно обозначал как “Черных мусульман” и “Черных пантер” — “никак не будет затронута”. Они спрячутся, выжидая.
После кровопролития “Черные мусульмане” “выйдут на улицы и воззовут к белым, говоря: “Посмотрите, что вы сделали с нашим народом”. И это расколет белых ровно пополам, — рассказывал Уоткинс. — Либералы-хиппи останутся по одну сторону, а все твердолобые консерваторы — по другую…” И это будет похоже на войну штатов, брат пойдет на брата, белые станут убивать белых. А потом, когда белые наполовину перебьют друг дружку, “Черные мусульмане” выйдут из укрытия и уничтожат их всех”.
Всех, кроме Чарли и его “Семьи”, которые найдут убежище в кладезе бездны, спрятанном где-то в Долине Смерти.
Затем колесо кармы повернется: “черные окажутся наверху”. И “примутся за уборку, совсем как обычно… Черные выметут прочь весь сор, они подчистят все, что белый человек успел превратить в мусорную кучу, заново отстроят города. Но черные не будут знать, что им делать со всем этим. Самим им не справиться".
По словам Мэнсона в пересказе Уоткинса, чернокожие столкнутся тогда с одной проблемой. Ведь они умеют делать лишь то, чему их научили белые. Черные не смогут управлять этим миром без подсказки со стороны белых.
Уоткинс: “Черный придет тогда к Чарли и скажет, знаете ли: “Я выполнил работу. Я поубивал их всех и, понимаешь, я устал убивать. Все кончено”.
И тогда Чарли погладит его по курчавой голове, пнет его в зад и прикажет ему идти собирать хлопок, быть хорошим ниггером, и с тех пор все мы заживем счастливо…” Выросшая до 144 тысяч человек, как предсказано в Библии, “Семья” — чистая раса белых хозяев — выберется на поверхность планеты из своей бездонной дыры. И “тогда мир будет принадлежать нам. Не останется больше никого, только мы и наши черные слуги”.
И тогда, в соответствии с евангелием от Чарли — как он рассказывал своему апостолу Полу Уокинсу, — он сам (Чарли Мэнсон, пятый Ангел, “Джей-Си”) будет править миром.
Пол Уоткинс, Брукс Постон и Грегг Джекобсон не просто сделали понятным сам мотив Мэнсона, Helter Skelter; Уоткинс дал мне недостающее звено. В больном, искаженном, беспорядочно загроможденном сознании Чарльза Мэнсона не оставалось места для сомнений: именно он и никто другой пожнет плоды “чернобелой” войны и убийств, которые развяжут ее.
Однажды, во время приема кислоты в доме по Грэшем-стрит, Мэнсон уверял Уотсона и остальных, будто чернокожие лишены смекалки: “Все, что знает черный, ему показал или рассказал белый", так что кому-то придется показать ему, как это сделать".
“Что сделать?” — переспросил я у Уоткинса.
О.: “Как начать Helter Skelter. Как исполнить предначертанное".
Уоткинс: “Чарли сказал, что единственная причина, по которой это еще не произошло, — то, что белые скармливают черным своих дочурок в Хейт-Эшбери. Чарли сказал, если его музыка будет издана и все хиппи (он называл их “люди любви”) покинут Хейт-Эшбери, тогда черные отправятся прямиком в Бель-Эйр и не оставят там камня на камне”.
Чернокожих временно “отвлекли” белокожие девочки, объявил Мэнсон. Но когда он удалит сам отвлекающий фактор — когда выйдет его альбом и все “люди любви” последуют за Чарли, словно за гаммельнским крысоловом, в пустыню, — тогда черные найдут другой способ вымещать разочарование и обратят свой праведный гнев на истеблишмент.
Но уломать Терри Мельчера так и не удалось. Альбом не вышел в свет. Где-то в конце февраля 1969 года Мэнсон послал Брукса и Хуаниту на ранчо Баркера. Остаток “Семьи” вернулся на ранчо Спана и принялся готовить Helter Skelter. “Начались реальные приготовления, реальные попытки собрать все воедино, чтобы перебраться в пустыню”, — сказал Грегг. Джекобсон, посетивший ранчо в этот период, был поражен наступившей переменой. Ранее Мэнсон проповедовал уникальность “Семьи”, ее самодостаточность; теперь же он заискивал перед аутсайдерами, бандами мотоциклистов. Прежде Мэнсон презирал материальную сторону жизни; теперь он накапливал автомобили, оружие, деньги. “Меня это поразило, поскольку прямо противоречило всему, что Чарли делал раньше, всему, о чем мы с ним говорили”, — признался Грегг; именно тогда Джекобсон начал разочаровываться в Мэнсоне, чтобы в итоге окончательно порвать с ним.
Новый Мэнсон, Мэнсон-материалист, изобрел несколько поразительных схем зарабатывания денег. Например, кто-то заметил в его присутствии, что девушки “Семьи” могли бы зарабатывать по 300–500 долларов в неделю каждая, работая танцовщицами в стриптиз-клубах. Идея приглянулась Мэнсону: если десяток его подопечных притаскивал бы ему по три тысячи долларов в неделю и больше, то он мог бы покупать джипы, вездеходы, даже пулеметы! Не откладывая, он послал Бобби Бьюсолейла и Билла Вэнса обсудить условия сделки на бульвар Сан-сет, в Агентство Жерара.
Правда, тут была одна проблема. При всем своем могуществе Мэнсон никак не мог превратить равнину в горы. За исключением Сэди и еще нескольких, девушки Чарли попросту не обладали внушительными бюстами. Отчего-то Мэнсон привлекал по большей части плоскогрудых девиц.
Еще в доме на Грэшем-стрит Мэнсон сказал Уоткинсу, что этим летом произойдут кошмарные убийства. Теперь лето почти наступило, но чернокожие не подавали никаких признаков готовности исполнить собственное предназначение. Однажды, в конце мая или в начале июня 1969 года, Мэнсон отвел Уоткинса в сторонку, к старому трейлеру Спана, чтобы сообщить: “Все, что знает и умеет черный, — это то, чему его научил белый. — И добавил: — Мне самому придется показать ему, как это делается”.
Цитируя Уоткинса: “Услыхав это, я навоображал себе нечто ужасное”. Несколькими днями позднее Уоткинс смылся на ранчо Баркера, опасаясь, что, останься он еще ненадолго, те ужасные картины, которые ему рисовало воображение, превратятся в не менее ужасную реальность.