Но за хорошие дела нужно платить. Расплата наступила уже на следующий день. Так сказать, не отходя от кассы. Конечно же, разразился жуткий скандал. Меня вызвал Карл, топал ногами по ковру и кричал, что он во мне ошибся, что я даже не псевдоученый, а хуже – антиученый. Он заявил, что я должен покрыть убыток в три миллиона рублей, заплаченных нам за Нефертити, если ее не удастся извлечь из слоновника.
В общем, чепуха какая-то.
Кончил он традиционным предложением писать заявление по собственному желанию. И то лишь руководствуясь гуманными соображениями. Меня следовало отдать под суд за использование служебного положения в преступных целях.
Я пошел писать заявление, а группа специалистов во главе с Карлом выехала в зоопарк, чтобы разработать методику похищения Нефертити.
С заявлением я справился быстро и тоже поспешил в зоопарк. Меня тревожили их планы. Было бы обидно, если бы моя затея провалилась.
У слоновника толпились эксперты. Я заметил, что площадка уже наполовину огорожена забором из толстых сварных железных прутьев. Сварщик с автогеном брызгал искрами металла. Этот забор устанавливали по требованию милиции, как я потом узнал. Андрюша безуспешно обстреливал Нефертити запросами. Слониха не реагировала.
В толпе был Папазян. Он издали подмигнул мне, пряча улыбку. Я понял, что Аветик рад такому стечению обстоятельств. Слонов на площадке не было.
Я подошел ближе к специалистам. Карл демонстративно повернулся ко мне спиной. Они обсуждали планы выключения Нефертити ночью во время сна, изоляции от Хеопса и изъятия с помощью вертолета. Хеопса предполагалось усыпить искусственно.
Слоны вышли из дома и стали резвиться. Настроение у них было великолепное. Они прыгали по площадке, шлепали друг друга хоботами, радостно трубили и угощали друг друга булками.
Сварщик приваривал очередной прут. Внезапно Нефертити, как бы шутя, подсочила к ограде и легким движением выхватила автоген из рук сварщика. Он растерялся, поднял голову в маске, из-под нее послышались его крики. Никто глазом не успел моргнуть, как Нефертити поднесла горелку к своему хвосту у самого его основания. Вспыхнул сноп искр, и хвост отвалился. Нефертити вернула автоген, посмотрела на экспертов уничтожающим взглядом и вернулась к Хеопсу.
Хвост с выключателем лежал на земле. Нефертити обрезала его, навсегда сварив провода, ведущие к выключателю. Она соединила их накоротко пламенем автогена. Выключить ее теперь стало невозможно.
Когда это дошло до сознания Карла (понадобилось несколько секунд), он впал в бешенство и накинулся почему-то на Папазяна.
– Аветик! Это государственное дело! Нужно перестать ее кормить, чтобы полностью – слышишь, Аветик? – полностью обесточить!
– А Хеопса? – спросил Папазян.
– Изолировать!
– Карлуша, – мягко сказал Папазян. – Она живая. Ты сам видишь. Она более живая, чем мы с тобой. Ты убьешь животное?
– Я сам его делал, это животное! – закричал Карл.
– Но теперь она тебе не принадлежит.
– Она принадлежит народу. За нее заплачены государственные деньги.
– Спроси у народа, – пожал плечами Папазян.
У ограды стояли посетители с детьми. Они с восторгом наблюдали за слонами. Давно на площадке не было такого веселья.
Карл засунул руки в карманы и пошел к выходу.
– Мы еще посмотрим – кто кого, – сказал он.
Специалисты двинулись за ним нерешительной гурьбой.
Тихон
И все-таки это сделал я – Тихон Леонидович Ворсиков!
Так редки были в моей жизни самостоятельные поступки, что этим делом я всерьез горжусь. Но оказалось, что если сказал «а», то нужно говорить и «б» – чтобы не уронить марку.
Я ушел из КБ-квадрат и вернул себе свою законную фамилию.
Затем я поступил работать в зоопарк к Папазяну методистом по вопросам кормления крупных млекопитающих. Проще говоря, я стал разрабатывать рационы питания для тигров, львов, жирафов, бегемотов.
И, конечно, для моих любимцев – Хеопса и Нефертити.
Попутно я начал готовиться к поступлению на заочное отделение ветеринарного института. Мама восприняла эти новшества не так, как я ожидал.
– Ты становишься мужчиной, сын, – сказала она. – Я давно этого жду.
Карл предпринял несколько административных попыток вернуть Нефертити и вывезти ее на Выставку достижений. Он писал письма и отношения дирекции зоопарка, брался изготовить специальный контейнер и обучить людей для квалифицированного отлова Нефертити.
Папазян со свойственным ему чувством юмора послал Непредсказуемому заказной бандеролью хвост слонихи с выключателем.
В письме Папазян написал: «Карлуша! Прилагаем единственную часть слонихи, которую мы в силах вернуть. Я очень боюсь за людей, которых ты хочешь обучить такому тонкому делу, как отлов слона. Это доброе животное весьма опасно в разъяренном состоянии. А в том, что они добьются такого состояния, я не сомневаюсь. С приветом, Аветик».
Надо отдать должное Карлу – он не обиделся. Служба службой, а дружба дружбой. Говорят, он приспособил хвост с выключателем в будке вахтера для включения аварийной сигнализации.
Хвост обязан был напоминать о допущенной в свое время вопиющей халатности охраны.
Теперь о кошке.
Карл изготовил блестящую кошечку с синтетической шерстью. Модель снова изваял Кембридж. Кошечка прошла испытания и полный курс обучения по скорректированной программе.
Затем кошечку запустили на чердак одного из домов, где в изобилии водились коты. Андрюша рассказывал мне, что контакт с котами продолжался несколько секунд. Раздались пронзительные кошачьи крики, шипенье, электронное мяуканье кошечки, потом она испустила по радио вопль: «Караул!» – и все кончилось.
Группа контакта, поднявшись на чердак, обнаружила разорванную котами электронную кошечку с торчащими из нее проводами.
Карл восстановил ее, научил ловить мышей и отправил в Москву, в уголок Дурова. Для Выставки достижений кошечка была мелковата.
Мама сказала:
– Я всегда говорила, что кошки – умнейшие из животных. Твой мудрый Хеопс до сих пор не обнаружил подделки, а бродячие коты – моментально!
– Он просто добрее котов. И духовно богаче, – сказал я.
Я проводил много времени со своими слонами. Я радовался, наблюдая их крепнущие отношения.
Поначалу я делал попытки тайком от Хеопса поговорить с Нефертити, но она не отвечала мне, хотя относилась очень дружелюбно.
Оба слона любили катать меня на хоботе. Я ложился животом на толстый хобот, обхватывал его руками, как ствол дерева, и слон плавно поднимал меня в воздух. Когда это делала Нефертити, я пытался прислушаться к шуму двигателей внутри, но ничего не слышал.
Они нежно относились друг к другу. Иногда часами стояли, уткнувшись один в другого лбами. Мне кажется, что так они разговаривали о жизни.
А жизнь у них была простая. Они гуляли, купались, ели фрукты и овощи, забавляли детей.
Очень скоро у слонов появилась развлекательная программа, с которой они выступали по воскресеньям. В эти часы к слоновнику было не пробиться. Особенно нравилась детям игра в волейбол, когда слоны перекидывались большим разноцветным мячом.
Я первым обнаружил, что Нефертити стала полнеть. Это меня обеспокоило. Я подумал, что произошла какая-то неисправность во внутренних органах. Шли месяцы, а живот слонихи медленно и неуклонно увеличивался.
– Как хочешь, Тиша, а Нефертити ждет слоненка, – сказал Папазян.
– Это совершенно исключено, – сказал я.
– Почему? Все может быть, – философски заметил Папазян.
– Только не это. Это лежит за грянью науки.
– А оно и должно там лежать, – сказал Папазян.
– Аветик Вартанович! – взмолился я. – Бог с вами! Вы представляете себе ее устройство?.. А я представляю. Я каждую деталь держал в руках. Слоненку просто неоткуда взяться.
– Э-э, Тиша! – хитро подмигнул Папазян. – Дети от любви берутся – вот откуда они берутся.
И действительно, в назначенный природой срок Нефертити родила слоненка.
Это был обыкновенный серенький и смешной слоненок с коротеньким хоботком.
Смотреть на него сбежалось все КБ во главе с Карлом. Непредсказуемый был в состоянии шока. Настоящему ученому нелегко видеть, как рушатся все его представления.
– Аветик, я тебя заклинаю, – проговорил Карл. – Когда Нефертити и этот слоненок… словом, когда их не станет… Ты обещаешь подарить их тела науке?
– Зачем так говоришь? Слоны долго живут, – нахмурился Папазян. Потом он улыбнулся и добавил: – Мы, надеюсь, этого не увидим… Подари лучше себя науке.
– Если бы я представлял такой интерес… – с тоской сказал Карл.
Слоненок начал расти. Счастливая слоновья семья жила дружно и весело.
Я часто бываю у них в гостях, дружу со слоненком и, кажется, научился его понимать.
И еще я научился понимать, что бессловесная тварь ничем не хуже твари словесной.
А что там у слоненка внутри – как он устроен, из каких частей и прочее – эти вопросы почему-то меня не волнуют. Видимо, я не такой настоящий ученый, как Карл.
Кстати, забыл сообщить о слоненке самое главное. Папазян назвал его Тихоном, в мою честь. Таким образом я стал крестным отцом слоненка. Теперь я знаю, что на свете есть по крайней мере два живых существа с этим когда-то ненавистным мне именем – Тихон Леонидович и Тихон Хеопсович.