…крещение Руси…
…троицу – богатырей русских Илью, Добрыню, Алешу – они показывали ему на сильные границы, защитившие со всех сторон Русскую землю…
…многие прекрасные церкви…
…претворение в жизнь мечтаний своих о счастливой жизни…
…смерть свою и рыдания народа над собой…
…раздоры и войны между сыновьями своими…
…кровавые человеческие жертвы, что тайно продолжали приносить языческим богам в лесных чащах…
…первых святых, канонизированных Русской Церковью – сыновей своих – Бориса и Глеба…
…монаха-воина Пересвета, пронзенного вражеским копьем – и в смерти победившим врага…
…Невскую битву и Ледовое побоище… кто с мечом к нам придет…
…Куликово поле…
…народное ополчение Минина и Пожарского, изгнание захватчиков…
…Полтаву…
…русских моряков, со слезами топивших свои корабли в севастопольской бухте, чтобы враг не прошел – и он не прошел…
…залитый кровью Малахов курган…
…1812…
…1917…
…падающие со стонами колокола церквей, разрушенные храмы…
…1941…
…вставай, страна огромная…
…1945…
…дружбу, братство народов, Русскую землю населявших…
…силу, мощь страны, поднявшейся из пепла…
…помощь, идущую от Русской земли во все стороны света…
…стройные, высокие храмы с золотыми куполами…
…святых, в земле Российской воссиявших…
Увидел князь, что еще много времени пройдет прежде, чем Русь станет единым государством – так, как ему грезилось.
Но также увидел он, что единство народа, объединенного безусловной любовью к Родине и одной милосердной верой Любви, придет намного раньше, и благодаря единству народа и воле его далеких, будущих преемников, Русская земля объединится.
А первый камень в основании единства Русской земли – как первый камень, заложенный при строительстве храма – заложит он, Владимир. Только объединив народ можно создать единое государство…
И содрогнулось сердце Владимира…
Содрогнулось от радости и страдания, от невыразимой любви к своей земле, своему народу, от желания видеть Русь счастливой и единой, сильной и мудрой…
И увидел он, что так и будет.
И просветлел лицом Владимир, и улыбнулся, и ушла из его сердца тоска, и наполнилось оно Светом, Любовью и Миром.
– Я вижу! Вижу… Прикажу подготовить все к крещению, – подумал вслух Владимир. – Андрей, ты ведь останешься со мной? Ты останешься с Русью? – спросил он апостола и, сам того не заметив, взял его за руку.
– Я всегда буду рядом с тобой, я всегда буду с Русской землей, – и Первозванный крепко пожал князю руку, словно скрепляя этим рукопожатием обещание вечной, истинной дружбы, помощи и защиты.
Стройные галеры, легко скользя по морским волнам, шли к Херсонесу – Анна становилась все ближе к своему будущему супругу. На двух галерах прибыла царевна со священниками, иконой Божией Матери, многими святыми мощами и многими другими святынями. Третья галера с вином для свадебного пира потонула во время шторма. Возможно, это был Промысел Божий – ведь известно, что византийские правители время от времени добивались своего при помощи яда.
Вот галеры пристали к берегу, на котором, казалось, собрался весь Херсонес – люди с восторгом встречали порфирородную принцессу, известную своей красотой.
Но в огромной, пестрой толпе, Анна сразу увидела его: молодой мужчина, в расшитом золотом одеянии, с короной на голове, в сопровождении свиты.
Владимир…
Анна с облегчением вздохнула: да, это он, тот незнакомец, которого она видела в своих снах. Он уже стал для нее близким человеком, она узнала его, и ее сердце, взволнованно забившись, подтвердило это знание. Может быть, и не так страшно будет ей в чужой земле, с незнакомыми людьми, культурой, укладом. И Первозванный поможет…
Владимир улыбался ей приветливой, солнечной улыбкой.
– Здравствуй, Анна, я рад тебе, – князь говорил по ромейски медленно, но понятно.
Владимир волновался – он не знал, как Анна отнесется к его слепоте. А ему так хотелось, чтобы эта голубоглазая, нежная красавица осталась с ним, мало того – не жертвенно согласилась исполнять свой долг, а – полюбила его и Русскую землю, чтобы и он, и Русская земля стали ей родными.
– Здравствуй, Владимир…
Анна волновалась – она всматривалась в это одновременно незнакомое и знакомое лицо, узнавая и не узнавая его.
Да, конечно, это он: сильный, улыбчивый, светловолосый, синеглазый. Глаза. Что с ними? Почему князь так странно смотрит на нее? Словно глядит не на окружающий мир, а внутрь себя?
– Я узнал тебя… Ты еще красивее и милее, чем во сне…
Князь протянул Анне руки ладонями вверх, и она доверчиво вложила в них свои пальцы.
– Я тоже тебя узнала… – Анна смутилась. Ей не хотелось, чтобы окружающие их люди дотронулись до сокровенного – того, что касалось только ее и Владимира. Ей хотелось это сохранить только для них двоих.
– Анна, я счастлив, что ты прибыла. Сейчас тебе нужно отдохнуть после тяжелой дороги. Для тебя построены палаты, тебе там будет спокойно и удобно. А позже мы поговорим с тобой… обо всем… – князь надеялся, что понял правильно нежелание принцессы говорить с ним при посторонних.
– Да, именно этого я и желаю… – словно отозвавшись на его мысли ответила Анна.
Со всеми подобающими почестями, под восторженные приветствия народа, Владимир проводил невесту, сопровождавших ее священников и свиту к палатам и оставил там отдыхать, а сам, в сопровождении двух своих воинов вернулся к себе: его волнение становилось все сильнее – князь все так же оставался слеп.
Принцесса расположилась в построенных для нее палатах, служанки помогли ей освежиться, расчесали ее длинные, отливавшие красным золотом волосы и уложили их в простую прическу, помогли ей надеть чистое платье. Наконец, они зажгли в покоях светильники, принесли ужин и оставили Анну наедине со своими мыслями.
Девушка подошла к открытому окну. Ночь в Херсонесе, или, как называли этот город русичи, – в Корсуни, была очень похожа на ее родные константинопольские ночи: то же черное небо, та же россыпь сияющих звезд, привычный запах ночных цветов, пение цикад.
– Мне нужно поговорить с апостолом, – подумала вслух Анна. – Мне нужен его совет.
– В чем тебе нужен совет, принцесса? Разве сердце тебе сегодня не все сказало? – Андрей стоял недалеко от ее окна у большого куста роз и с наслаждением вдыхал тонкий аромат.
Анна тихими, легкими шагами выскользнула из покоев, миновала спящих у дверей служанок и вышла во двор, к апостолу.
– Я не понимаю, что с ним, он меня видит и не видит… – поделилась своей тревогой с апостолом Анна. – Что с ним происходит? Как ему помочь?
– Во всем промысел Божий, Анна, – ответил ей апостол. – И в том, что Владимир пришел к мысли о единении Русской земли, что решил креститься и крестить Русь, что не как проситель, а как равный он примет крещение, и в том, что сейчас он видит только очами духовными. Он не видит сейчас тебя, ибо физическая слепота его настигла – не смог он во всем положиться на Спасителя, не смог ему полностью довериться и поверить всем своим сердцем. Вот и послал Господь ему испытание, чтобы уверовал Владимир безусловно. Примет крещение – начнет видеть, как прежде.
– А он знает об этом? – Анна сама не заметила, как сложила руки в молитвенном жесте.
– Нет, иначе не будет ему нужного урока.
– Прошу тебя, святой апостол, помоги ему.
– Как?
– Сообщи ему об этом. Не хочу я, чтобы он страдал, – в глазах принцессы заблестели слезы.
– Страданиями душа очищается, прозревает, учится милосердию.
– Прошу тебя, помоги ему, а я буду молиться Господу, чтобы смилостивился он над Владимиром и послал ему прощение и прозрение.
– У тебя нежное, любящее сердце, Анна… – улыбнулся ей апостол. – Дай Бог, чтобы ты полюбила Русь. Тогда и народ счастлив будет, и ты сама. Я бы очень этого хотел.
– Я тоже. – И Анна опустилась на колени у иконы Богородицы.
Владимиру тоже не спалось этой южной ночью. Несколько раз он уже шел к дверям, чтобы пойти к Анне и поговорить с ней обо всем… И каждый раз останавливался: он хотел дать возможность девушке успокоиться от пережитых волнений, освоиться на новом месте, привыкнуть к нему, привыкнуть к мысли о нем – о Владимире, ее будущем муже.
Да, конечно, они уже «встречались» во сне, в видениях, которые показывал им апостол. Но теперь, когда Владимир увидел Анну уже в Корсуни, дотронулся до ее теплых рук, его представления о ней стали осязаемыми, и он, закаленный в битвах непобедимый воин, чье сердце не знало страха, теперь с трепетом думал о том, как Анна отнесется к нему, как сложится их дальнейшая жизнь – если она будет.
Для себя князь решил, что, если Анна из-за его слепоты или по другой причине не захочет выйти за него – он не будет ее неволить. Хотя, представляя себе такой исход, Владимир испытывал такие сердечные муки, что не знал, как он будет жить дальше без этой знакомой незнакомки, уже ставшей для него родной.
– Она беспокоится о тебе, князь, – апостол с легким порывом морского ветра выступил из бездны ночи, и Владимир смог различить свет.
– Анна? Беспокоится обо мне? – переспросил Владимир.
– Да. И она попросила меня о тебе позаботиться, чтобы ты не страдал.
– Почему она беспокоится обо мне?
– У нее доброе, любящее сердце. И она просила, чтобы я передал тебе от нее следующее: «Ты будешь слеп до тех пор, пока не примешь крещение».
– Я знал… Я чувствовал… – Князь взволнованно зашагал по горнице. – Пусть византийские священники все подготовят. Я же – готов. И мое войско также примет крещение здесь, в Корсуни. Вернемся домой – и повелю я принять крещение всей Руси. Хочу любви, процветания, благоденствия родной земле. Я принимаю Любовь как основу всего – бытия, жизни семьи, жизни народа, жизни всего государства, всей Русской земли.
– С Богом, князь, – святой апостол осенил Владимира крестным знамением и растворился в тишине ночи.