Кроу закрыл глаза и глубоко вдохнул.
Кто-то встал рядом. Кто-то, кто знает, что Ангел даже с закрытыми глазами и заткнутыми ушами почувствует. Кто-то, кто первым, по своей воле, может подойти к Ангелу-один. Ну кто это может быть?
Кроу один за другим вытащил наушники и только потом открыл глаза и повернул голову. Бригитта стояла боком к фальшборту, облокотившись на него и глядя куда-то сквозь своего Ангела. Сейчас, в мирной обстановке, она была одета не в свою привычную броню и даже не в нелюбимую официальную форму, которую надевала за эти четырнадцать лет всего-то с десяток раз. Сейчас она была одета в свое любимое — в коричневую майку без рукавов и синий комбинезон, завязанный рукавами на поясе. Так она, конечно, меньше всего походила на капитана — скорее уж на какую-то шпану с нижних уровней Аркадии, зато, по ее же словам, так она себя чувствовала максимально свободно и комфортно. А для тех, кто забудет, кто перед ними, всегда есть две круглые заколки на двух прядках рыжих волос по бокам лица; заколки, сделанные из капитанских знаков отличия.
Бригитта сфокусировала взгляд и приветственно кивнула:
— Как сам?
— Сойдет, — буркнул Кроу.
— Ты хорошо себя вчера проявил на «Глории», хотела тебя поблагодарить. Вчера как-то недосуг было.
— Ага.
— Никто бы не додумался сделать то, что сделал ты.
— Угу.
Разговор явно не клеился. Бригитта задумчиво переступила с ноги на ногу, медленно осмотрелась и вздохнула:
— Как яхта?
— Лучше, чем «Глория», — вырвалось у Кроу раньше, чем он успел сообразить. — По крайней мере, конфедераты ей пока не угрожают.
Бригитта нахмурилась и принялась зачесывать прядки за уши:
— Так, давай хотя бы сегодня обойдемся без этой темы?
— Обойдемся, конечно, обойдемся. Как только проблема исчезнет, так сразу и обойдемся.
— Так нет никакой проблемы, Кроу. Ты ее сам себе выдумал.
— Ну чудно. Значит, когда я дострою яхту и попрошу расчет, проблема исчезнет вовсе.
— Прекрати меня пугать, ты хорош, но не настолько, чтобы я тебя удерживала силой. А пока ты в экипаже, ты на моем корабле. И строишь свою яхту на моем корабле и с моего разрешения.
— О, спасибо, добрая мадам! — прогнусавил Кроу. — И как же мне тебя отблагодарить?
Бригитта ударила по фальшборту ладонью и выпрямилась:
— Слушай, что тебе опять не так?! Я подошла, чтобы поблагодарить тебя, а ты опять создаешь проблемы! Честное слово, если бы не Анри и не твоя абордажная эффективность, я бы давно уже тебя списала! — Бригитта тряхнул головой, заботливо заправленные за уши прядки снова выскочили. Глаза капитана за малым молнии не метали, а тонкие брови почти сошлись в одну.
— И кто тогда будет конфедератские корабли на блюдечке приносить?
— Да когда ты последний раз прыгал на конфедератский корабль?!
— Так вот именно! — Кроу не удержался и тоже ударил рукой по поручню. Ожоги моментально заныли, Кроу скрипнул зубами и глубоко вдохнул, потом продолжил. — В кого мы превращаемся?! С каждым годом живой поверхности под нами все меньше, как и кораблей в небе, как и еды, и газа и вообще всего! Ты, может, не заметила, но в первые месяцы на корабле, когда я был поваренком у Анри, порции на завтрак были вполовину больше! А теперь даже нам приходится разводить личинок, чтобы перекрывать недостаток продуктов! Нам, «Преследователю солнца», возглавляемым Бригиттой Линдстром, самым грозным эсминцем живого полушария! Десять лет назад мы носили триста семьдесят человек экипажа, сейчас нас двести девяносто! На трех убитых Ангелов мы находим только двух новичков! Мы несемся к своему концу на всех парах, а ты, вместо того, чтобы думать о себе и своем корабле, вместо того чтобы присваивать себе все, что видишь — играешься в мирное сосуществование! Даже когда все прозрачно и очевидно!
— Во-первых! — прикрикнула Бригитта. — Никакой прозрачностью там и не пахло! Все, как обычно, — лишь твои домыслы и притягивания за уши! А во-вторых! Если ты не забыл, в твоих документах тоже когда-то стояли штемпели Конфедерации!
— Верно, стояли, и именно поэтому я все еще нахожусь на борту «Преследователя»! Ты меня взяла в экипаж на роль цепного пса, натасканного на кровь конфедератов — ха, думаешь, я не знал?! То, что я мыслю не так, как ты, еще не значит, что я идиот! Только поэтому ты выделила меня в отдельное абордажной звено и только поэтому прощала все мои выходки! Я так же в курсе, что ты знаешь, почему я сбежал из Конфедерации и почему захотел остаться на борту «Преследователя», почему во всем всегда винил Конфедератов, почему ненавижу их, почему строю яхту, почему живу!..
Кроу захлебнулся словами и заткнулся, тяжело дыша и глядя на Бригитту. Красивое и строгое лицо капитана прорезали глубокие горизонтальные морщины, она будто осунулась и даже согнулась, словно придавленная невидимой тяжестью. Рука ее снова потянулась к волосам, заправляя прядь за ухо.
— Наверное, ты прав… — тихо сказала Бригитта. — То есть не «наверное», а совершенно точно — даже спустя столько лет я все не могу тебя полностью принять как члена экипажа. В ситуации с тобой не работают в полной мере те схемы поведения, которыми я пользуюсь при общении с остальным экипажем. Они мне подчиненные, а ты… Ты как-то не вписываешься, ты словно бы наемник, который по какой-то причине не может или не хочет разорвать контракт в одностороннем порядке.
По кораблю прокатилась звонкая трель, созывая всех на обед. Бригитта тяжело вздохнула и отлепилась от борта.
— Каким бы ты ни был крутым абордажником, сколько бы строчек ни занимал в судовой роли, боюсь, я никогда не смогу относиться к тебе так же, как к остальным. Может, я перестала тебя считать шпионом или разведчиком, но, наверное, никогда не смогу тебя считать полностью «своим».
— За это не переживай, — Кроу тоже отлепился от фальшборта. — Это взаимно.
12
Разговор с Бригиттой полностью отбил весь аппетит, Кроу вяло поковырялся в тарелке, выбрал пару кусков посимпатичнее и запихнул их в себя. Просто чтобы хоть какую-то энергию получить для дальнейшей работы. Анри недовольно хмурился из своего окна, видя это, но был слишком занят раздачей порций для того, чтобы подойти и поинтересоваться, почему это у друга нет аппетита. А он бы подошел, как пить дать — вон, брови почти что в одну сползлись. Надо поторопиться, пока он не освободился.
Кроу быстренько закидал в себя половину порции, улучил момент, пока Анри отвлекся на очередного члена экипажа, быстренько отнес тарелку в мойку и поспешил обратно к яхте. Панель сама себя не установит.
Спустя три с хвостиком часа панель заняла свое место на носу яхты. Кроу с трудом вытащил из небольшого зазора между плитами пальцы и как следует их размял. Последняя панель была самой трудной в установке, приходилось буквально по сантиметру крутить ключом — так мало места оставалось для маневра. Одно неосторожное движение и заденешь гидролинию, отвечающую за угол наклона, вырвешь ее из цилиндра вместе с сальником и тогда — начинай сначала, снимай обратно панель, устраняй неисправность и снова крепи панель.
Слава небесам, этого не произошло.
Кроу выполз из-под яхты и глубоко выдохнул, прогоняя из носа запах разогретой смазки и металла. Проморгался, привыкая к яркому свету после полутьмы под днищем, и наконец поднялся. Отмерил от корпуса десять шагов и пошел вокруг яхты, осматривая ее и подмечая недостающее — фальшборт на носу надо будет усилить, найти и купить штурвал… Или обойтись рулевой планкой?.. Еще — дособирать, наконец, двигатель, поставить бак, купить для него газ… Кинуть рею под парус, подключить управление, найти умника, который запрограммирует контроллер двигателя… И что-то придумать для выживаемости. Или скорости. Или невидимости.
— Любуешься? — раздался сзади чуть хриплый голос Анри.
— Скорее ужасаюсь тому, сколько еще надо сделать, — Кроу развернулся, — и купить.
Анри стоял, заложив большие пальцы за края фартука на груди, и довольно улыбался, осматривая яхту. Его взгляд как-то разом охватил весь корпус, потом попрыгал по отдельным плитам, кок даже подошёл и постучал по одной согнутым пальцем, послушал звук и явно остался доволен.
Потом его взгляд переместился внутрь ангара, задержался на непривычно голой стене, вчера ещё спрятанной за ворохом антигравных панелей, скакнул по выключенным сейчас лампочкам и наконец остановился на куске брезента, из-под которого торчала тусклая лопасть. Брови кока сошлись в одну, словно он осуждал подобное обращение с турбореактивными двигателями — выпотрошить, корпус положить на жесткий металлический пол, привязать пилоном к низкой трехногой табуретке, явно спертой из столовой, чтобы не перекатывался с одного круглого бока на другой. Да еще и потроха тут же рядом разложить, на том же самом брезенте, которым укрыли.
— Ну насчет денег я думаю, у тебя особых проблем нет, — Анри по-хозяйски прошел в открытый ангар и присел на разобранный двигатель. — Я вообще не видел, чтобы ты их тратил.
— Не в деньгах дело, скорее мысли разбегаются, когда представлю все, что надо купить, — Кроу покосился на друга. — Встань, раздавишь.
— Да и не жалко, — хмыкнул Анри, приподнял брезент, заглянул под него, свесив голову между ног. — Хлам же.
— Он просто пока не собран.
— Да и соберешь — хламом останется, — махнул рукой Анри, выпрямляясь. — Ты где его вообще взял?
— Купил, когда последний раз в городе чалились, — пожал плечами Кроу. — Продавец сказал, что он выдаст четыреста сил, и взял недорого. Я осмотрел его — на вид нормальный, лопатки турбины не сгоревшие. Хороший же двигатель.
— Ага, а контуры компрессора ты проверил? Они же разболтавшиеся все от вибрации! — Анри поерзал задницей по двигателю, подтверждая свои слова постукиванием из-под кожуха. — К тому же у тебя двигатель на свечах зажигания, первый запуск со свечи происходит.
— Ну и?
— А где ты возьмешь электричество для запуска? — усмехнулся Анри. — Если не собираешься ставить даже элементарн