Бригитта уперла булаву навершием в пол, отсоединила и отбросила в сторону батарею щита. Снова подхватила булаву.
— Всем разойтись! — скомандовала Бригитта, не отрывая взгляда от противника.
Лучше бы им разойтись…
Кроу мягко и обыденно двинулся влево, будто на прогулке по городу. Даже рукой помахивал в такт шагам — правой, разумеется. Левую-то он держал скрытой за корпусом, вне зоны видимости противника.
Бригитта переместила щит в нейтральную позицию, опустила булаву к полу и на чуть согнутых ногах двинулась по кругу вслед за Кроу.
— Не забыл еще как мечом махать?
— У блох спроси, — моментально огрызнулся Кроу.
— Прости, нет возможности. Единственную, что была у меня в наличии, еше в городе техники уволокли раньше, чем выяснили, что это такое.
— Надеюсь, ты поимела с этого какую-то выгоду?
— О, безусловно. Твой двигатель выменяла на нее.
— Все равно списав половину стоимости с меня. Капитанский подход.
— Я вижу, ты начинаешь понимать, что значит быть капитаном. Надеюсь не в ущерб своим основным обязанностям?
— Не переживай, я на все нахожу время.
— И на Алису?
Кроу нехорошо прищурился:
— А вот это уже не твое дело, не думаешь?
— Наверное, да, — Бригитта переместила щит, полностью закрывшись. — А она на тебя находит время?
Дзан!
Расчет оказался верен — после этой фразы Кроу мощным прыжком оказался рядом, еще в полете замахнулся и атаковал длинным уколом. Меч скользнул по щиту в сторону, Кроу не стал останавливать удар, а провалился вслед за ним, пролетая мимо, пытаясь зайти в спину.
Ангел-один помнит, как сражались раньше. Ангел-один знает, что такое и чем опасен удар в спину противнику, пока тот связан боем с линейными. Кроме него на «Преследователе» осталось в живых только двое Ангелов, которые способны биться на открытом пространстве, а не только лишь имея за спиной надежное прикрытие чужого фальшборта.
Бригитта развернулась, вслепую отмахиваясь булавой и сразу же следом — щитом. Кроу пригнулся, пропуская первый удар, отскочил, минуя второй.
Рывок! — Бригитта прыгнула, ударила булавой наотмашь, по диагонали снизу-вверх, вынуждая противника сместить вес тела на одну ногу и тут же — толчок щитом!
З-зан! — перетек меч в щит, Кроу принял удар в обе руки, но все равно отлетел назад, проехался подошвами по полу и застыл, присев и закрывшись щитом по самые глаза.
Это другой щит, он маленький и узкий, им нельзя закрыться, можно только парировать удары, если хватает реакции. Это другой Кроу — взрослый, злой, быстрый, лучший. Лицо приобрело более взрослые черты, будто заострилось в боях. Обросли мышцами руки, к мелким крапинкам ожогов с кухни добавились шрамы с боев, особенно на левой. Вместо белой поварской шапочки — короткая стрижка широкой полосой вдоль черепа. Но все равно это уже было. Он уже стоял так тринадцать лет назад, держа тонкими руками непомерно большой щит линейного, поставив его враспор между фальшбортом и стеной надстройки, и злобно сверкая глазами на пятерку конфедератских десантников. Простой поваренок, который во время боя почему-то не прятался, как остальные, поглубже под бортовую броню, а находился в самом его центре, вытаскивая раненых и поднося боеприпасы. Подобрал щит убитого линейного и, не умея с ним обращаться, и не имея даже достаточно сил для этого, перегородил дорогу диверсантам одними лишь решимостью и злобой. Настолько сильными, что конфедераты промедлили и не смяли юнца массой, и тем самым дали капитану и остаткам экипажа время обойти надстройку с другой стороны и вломиться к ним в тыл.
— А ты помнишь день, когда ты стал Ангелом?
— Разумеется, помню, — кивнул Кроу и опустил руку, перекидывая щит в меч. — День, когда я спас весь корабль и, в первую очередь, капитана.
Это правда. Только непривычный тонкий голос в гарнитуре тогда и спас и капитана, и весь корабль. Когда наблюдаешь, как строй твоих линейных сносит хорошо слаженной волной вражескую пехоту, как стрелки точечно выбивают тех, кто пытается рассеяться, избегая железной стены, и открываются для попаданий, как в спины пытающимся сопротивляться сыпятся с неба Ангелы, перестаешь думать о чем-то еще. Особенно если тебе всего девятнадцать, за спиной у тебя уже несколько серьезных побед, а на голове — мнимая корона. При таких вводных, даже выйди на связь кто-то другой, кто-то привычный, но с тем же сообщением, вряд ли удалось бы достучаться. Но этот сочащийся злобой и ненавистью голос тогда отрезвил не хуже ведра холодной воды:
— Капитан, десантный бот по левому борту! Дозорные мертвы!
— Что?! Кто это?!
— Александр Кроу! У вас две минуты, они уже высаживаются, я их задержу!..
Лихорадочный сбор всех на мостике, кто имел при себе хоть какое-то оружие, стремительный спуск на палубу, обход надстройки и молчаливый, жестокий, кровавый удар в спину конфедератам, один из которых уже запрыгнул на перила фальшборта, намереваясь обойти по ним препятствие.
Если бы не оно, они бы уже были внутри, уже на мостике, уже — победителями. Солдаты не могут сражаться, если мертво командование. Они могут только медленно проигрывать.
Бригитта сжала зубы, прикрылась щитом и медленно двинулась по кругу, на этот раз уже вправо, в неудобную для Ангела-один сторону:
— А ты помнишь, что было дальше? Как кинулся в бой, как тебя из него вышвырнули, припечатав о стену надстройки? Это я была. Я тебя выкинула, едва не пропустив при этом удар, чтобы ты остался в живых. Так что в тот день и я тебя спасла.
Кроу не принял навязанные условия, он так и остался стоять на месте, лишь доворачивая корпус, продолжая скрывать левую руку:
— Так я вроде и не в претензии. Хотя нет, претензия у меня все же есть. Потому что я отлично помню и то, что было дальше, после того дня. Следующий бой и следующий за ним, вообще все бои! Как мы ловили и сжигали конфедератские корабли, как уходили от них сами или принимали бой в, казалось бы, неравных условиях! Как штурмовали их базы, как роняли их с неба, если не могли утащить! Как я убивал конфедератов, как они пытались убить меня! Как впервые вспыхнул над «Преследователем» щит, обращая Конфедерацию в бегство, и как они обрушили на поверхность последний линкор чистого неба! И после всего этого мы летим к ним в пасть! Добровольно!
И снова атака! Словно подпитавшись собственной же злобой, Ангел-один кинулся, метнулся, исчез! Выпал из поля зрения, чтобы момент спустя мелькнуть на самой его границе! Рефлекторный взмах булавой…
Дзан! — вгрызается меч в прочную рукоять. Кроу атакует снова, резко обернувшись вокруг себя — с другой стороны! Взмах булавой — скользит вниз и атакует снизу вверх колющим!
Бригитта сдвинула щит вниз и поймала удар на самую кромку, заблокировав руку Кроу, но и лишившись свободы движения, когда он придвинулся вплотную, давя на щит и не позволяя вернуть ушедшую в ударе руку.
Противники замерли в клинче, даже не пытаясь передавить друг друга, не пытаясь найти возможность атаковать, а просто переводя дух. Оба слишком хорошо знали сильные и слабые стороны друг друга, чтобы не сомневаться, чем закончится попытка давить в клинче. Надавит Кроу — перенесет вес тела вперед, встав в неустойчивую позицию, и Бригитта легко выдавит его в сторону. Сорвется Бригитта — Кроу легко уйдет мимо щита, освобождая руку и атакуя со спины.
— Александр Кроу, — максимально спокойно начала Бригитта прямо в злые зеленые глаза. — Если ты не согласен со своим капитаном, ты всегда можешь по собственному желанию списаться на берег. В ближайшее же городе.
— Ага, — хмыкнул Кроу. — Вот только ближайшим городом будет Аркадия. А скоро — вообще единственным городом в чистом небе!
Кроу напрягся, чуть надавил и ударил правой рукой в голову!.. Не дотянулся, не достал, но Бригитта уже рефлекторно двинула щит вверх, защищаясь, и освободила меч.
Кроу отскочил, держа оружие на отлете.
— А если ты ошибаешься? Если твое решение присоединиться к конфедератам — ошибка?
— Это не мое решение. Вернее, не только мое. Кроме того, мои ошибки обходятся слишком дорого слишком многим для того, чтобы я могла себе позволить их совершать.
— Это если их некому за тобой исправить! — Кроу поднял руку, обвиняющие указывая мечом на капитана. — Как в тот день, когда я стал Ангелом, да?!
Старый хвостатый болтун!..
Да, это была ошибка! Да, эмоции взяли верх, вывела «Преследователь» из пиратского строя, преследуя израненный конфедератский корабль, да, взяла его на абордаж, да, послала на чужой борт всю абордажную команду! Да, да, чуть не потеряла корабль и жизнь, когда из-за пылающего корабля вынырнул бот с пятеркой десантников, перестрелявших дозор и намеревавшихся то же сделать с капитаном!
Но это был первый и последний раз!..
И искупление за эту ошибку наступило сполна — уж Кроу ли об этом не знать! Когда тем же вечером капитан лично навестила его в лазарете, когда Анри все пытался набить цену этому непонятному существу, как-то и зачем-то оказавшемуся на борту «Преследователя». Будто оправдывал то, что заступился за трюмного найденыша, что на грани ультиматума просил оставить его. Будто бы сам в глубине души гордился смелым мальчишкой, без тени сомнения ринувшимся против врага с чужим неподъемным щитом:
— Ты посмотри, как он им дорогу перекрыл! Как настоящий линейный!
Когда сама Бригитта сказала:
— Для линейного он слишком тощий. А вот Ангела из него сделать можно попробовать.
Но нет, Александру Кроу своя злая точка зрения ближе голоса разума!..
Бригитта скрипнула зубами и медленно распрямилась, опуская и булаву, и щит:
— А если ты считаешь, что мое решение — ошибочно, может, ты и в этот раз знаешь, как его исправить? Может быть, повернуть обратно и присоединиться к Хелфингу? Встать двумя кораблями против неведомого противника, который — уверена! — тоже не терял времени и наращивал боевую мощь? Предпочитаешь противопоставить им два десятка пушек вместо нескольких сотен?! Или, может, ты предпочитаешь вообще скрыться, спрятаться, затаиться?! Струсить?!