Бам! — впечатался тяжелый ботинок в щит. Бригитта отшагнула назад, ловя равновесие, отмахнулась булавой… Мимо! Мимо! Наотмашь! Снизу-вверх! Сверху-вниз!..
Кроу снова увернулся, подхватил траекторию булавы на меч, чуть скорректировал, чтобы она окончилась на полу. Аккуратно, не торопясь, поставил на навершие ногу, крутнулся на носочке и — бам! — снова ударил в щит с разворота!
Удар отбросил назад, пришлось выпустить булаву, чтобы не упасть, закрыться щитом!
Бам! — снова с разбегу ударил Кроу, взмыл в воздух, и всей массой обрушился сверху, роняя на колено!
Бригитта рефлекторно прикрылась щитом, держа его двумя руками — тяжелый! — и подняла голову.
Прямо на верхней кромке, неведомо за что держась, стоял Кроу. Правая рука — за спиной, левая — вытянута, держа меч в сантиметре от головы противника.
На лице — ни тени эмоции.
И почему-то вокруг совершенно мертвая тишина.
Тренирующийся экипаж замер, наблюдая за битвой. Ангелы, линейные. Были бы здесь другие, они бы вообще рты пораскрывали…
— Ты думаешь только о своей злости и своих причинах, — тихо произнесла Бригитта. — А ведь у меня тоже есть причины не лететь в Аркадию. И они посерьезнее твоих. Но я и ты — не единственные люди на этом корабле, о которых мне, как капитану, следует беспокоиться. А ты — еще и не первый из них.
— Что ж, это хотя бы честно, — хмыкнул Кроу и поднял руку, складывая меч. — Но не сказал бы, что убедительно.
И как его такого только небо держит?..
Он развернулся и спрыгнул, освобождая щит.
И тут же все, кто был в зале, отмерли и показательно-отстраненно заговорили, словно и не стояли только что столбами, загипнотизированные необычным боем.
Бригитта поднялась с колена:
— И как только ты находишь время на все? Тренировки, Алиса, яхта… Кстати, придумал уже, как назовешь?
— Думал, — пожал плечами Кроу. — Раз уж яхта — разведчик «Преследователя солнца», стало быть, она — «Искатель солнца».
— Ну даешь! — рассмеялась Бригитта. — Солнце нельзя найти, его можно только преследовать! Если ты найдешь Солнце и приблизишься к нему, его излучение моментально сожжет всю корабельную электронику, там же невообразимые энергии!..
— Ну тогда моя яхта это вообще единственное судно чистого неба, которое способно его найти, — криво улыбнулся Кроу. — На ней электроники нет. К тому же я ни слова не говорил про «найти Солнце».
— Тогда что ты имел в виду?
Кроу поднял с пола крылья, набросил на плечо и направился к выходу:
— Вполне достаточно его просто искать.
33
Угольно-черный король повалился набок от толчка основанием белого коня. Повалился и покатился по доске, задевая остальные фигуры, меняя траекторию движения, словно стараясь уцепиться, удержаться, но в конце — все равно безальтернативно упал с края.
Ханс подхватил короля в падении и покрутил в руке.
— Мат, — констатировал Генри, ставя коня на освободившуюся клетку.
Ханс перевел взгляд на короля в руке, вздохнул и поставил его на стеклянный столик рядом с доской.
Ну мат и мат. И черт бы с ним. Все равно нет никакого желания ни играть, ни побеждать, все лишь ради того, чтобы как-то убить время.
Работать-то тоже не получается.
Ханс перевел взгляд на экран за спиной командора, на котором часы каждые пять минут менялись на фотографию. Яркую семейную фотографию, которая в этом царстве металла и пластика казалась ненастоящей.
Если не знать, что на фотографии Генри, так сходу и не узнаешь.
Ханс несколько раз глянул на капитана, сверяя с фотографией. Без фуражки — только зачесанная наверх черная челка, без формы — в какой-то цветастой футболке.
Генри можно было узнать разве что по глазам. Да и то. На фотографии они радостные, а сейчас усталые.
Молодая женщина, нежно обнимающая его за шею — жена. Катерина, кажется. Двое детей, в которых Генри души не чаял.
Вот же…
— Еще раз? — осведомился Генри, аккуратными рядами составляя фигуры около доски. — Или пяти хватит?
— Расставляй, — вздохнул Ханс.
Генри кивнул, достал из нагрудного кармана белоснежный платок и протер доску.
Ханс опустил взгляд и разбудил лежащий на коленях планшет.
Область вероятного местонахождения Алисы на карте планеты увеличилась еще больше и стала еще темнее, чем прежде. Теперь она покрывала? площадь уже в несколько сотен квадратных километров. И чем дольше работал алгоритм расчета вероятности, анализируя рельеф планеты и соотнося его со скоростью пешего человека, чем шире становилась зона — тем быстрее она увеличивалась. И чем темнее становились ее края — тем меньше оставалось шансов найти Алису живой.
Ханс пальцами растянул изображение, масштабируя его, края зоны поплыли, дробясь на разнородные оттенки, темнее — где горы и долины, светлее — на равнинах. Прошелся по всему краю зоны, застыл на время, наблюдая, как граница еле заметно движется, вздохнул и погасил экран.
Генри уже все расставил, развернул доску черными к себе и сейчас стоял, опираясь ладонями о стол и заглядывая в планшет Ханса.
Ханс поспешил убрать планшет за спину.
Генри поднял глаза:
— Все не смиришься?
Ханс поморщился, отвел взгляд и махнул рукой.
— Пойми ты, нет у нее шансов, — вздохнул Генри, садясь обратно. — Ты знаешь, что творится на поверхности, она тоже знала. Тут одно из двух — или она сочла риски несущественными, или она просто слетела с катушек. Ни тот, ни другой вариант, по моему мнению, не делает ей чести как какому-то особенному специалисту.
— Тебе этого не понять, — Ханс приподнял очки и потер глаза. — Ты не знаешь что такое «особенный специалист», для тебя они все одинаковые. Твоя династия все свое существование была «особенной», вот ты и привык остальных считать равными.
— Это не так, — поспешил ответить Генри.
Ханс лишь махнул рукой:
— А кроме того, что она отличный и особенный специалист, она еще и дочь моего друга, которую я еле как выцарапал из лап отца под собственную ответственность.
— Всегда считал, что нельзя иметь никаких дел с друзьями и уж тем более — с детьми друзей, — поджал губы Генри. — И согласись, будь даже она трижды специалистом — характер у нее отвратительный. Она неуравновешенна и слабо прогнозируема.
— О тебе можно сказать то же самое, — усмехнулся Ханс. — Тебя бы на камеру снять в тот день, когда она сбежала, да тебе же показать… Думаю, тебе самому от себя стало бы противно.
Лицо Генри резко перекосило при этих словах, он задергался, зашевелился, будто под белой формой завелась стая пауков. Он поднял руку, пригладил и так безукоризненно уложенные волосы, достал из кармана упаковку стерильных влажных салфеток, нервно протер ладони и предплечья. В воздухе запахло спиртом.
Совершенно как в тот день, когда он точно так же протирал руки, не слушая, что ему говорят.
А ведь все, что нужно было — это лишь немного поддержать Алису. Поставить на пути фанатичной истерики Генри еще одну стену сомнения, более крепкую, более высокую. И тогда, возможно, ничего бы не случилось.
И Алиса не исчезла бы.
— Не то чтобы я оправдываюсь или оправдываю ее… Но у нее весь последний год был очень тяжелым. Она в последний момент хотела поменять свое назначение, она вообще хотела списаться с борта! Но коль скоро это оказалось невозможно, просила дать ей любую работу из серии «не думать, а делать руками». Я насилу уговорил ее оставить все, как есть.
— Да, я знаю, родители погибли, сестра новорожденная, — кивнул Генри. — Я же изучал все досье.
— Все не совсем так. На мой взгляд, лучше бы действительно погибли все. А так… В общем, ей очень сложно.
— Ну не я же в этом виноват, — развел руками Генри.
— Не ты, конечно, — Ханс протянул руку и сделал ход пешкой, отодвигая ее от короля. — Скорее виноват я. Если бы не я и не мои амбиции, ее бы вообще здесь не было и ничего бы не случилось.
— Не много ли ты на себя берешь? — Генри подпер подбородок ладонями, поставив локти на колени.
Много. Слишком много. И не «берешь» а «взял» — в тот момент, когда уговорил Алису записаться в экипаж. Вот только разума, ослепленного эйфорией будущих исследований и открытий не хватило, чтобы это понять.
Лилию бы сюда, ох она бы и устроила мужу разнос!.. С ее-то отношением к ученикам, как к собственным детям Хансу точно не светило ничего хорошего. Даже при условии что Алиса — не ее ученица.
А, впрочем, у Лилии все ученики всегда были любимые, и талантливые и не очень. Не было никаких «особенных», и, стало быть, никто из них не попал бы в эту ситуацию. Потому что не оказался бы на борту.
— Все здесь взрослые люди, все были предупреждены о рисках, в том числе смертельных… — продолжил Генри, занеся руку над фигурами. — Особенно если выкидывать такие вот трюки!
— Алиса жива!.. — вскинулся Ханс. — Слишком рано ты ее списываешь со счетов, потому что плохо знаешь!..
— Я и не претендую, — Генри наконец выбрал фигуру и сделал ход. — Знать ее хорошо — твоя особенность. Ты вообще относишься к ней как-то… Не так, как ко всем остальным. Будь ты лет на десять моложе, я бы решил что ты за ней ухлестываешь, и выписал тебе порицание.
— Будто я сейчас не могу ухлестнуть, — криво улыбнулся Ханс, забирая с доски черного слона.
— Можешь, но не станешь. Точно не за ней. В любом случае, можешь быть спокоен — как только мы закончим со всеми делами, мы бросим все силы на ее поиски.
— Вот прекрасно! — Ханс взмахнул взятой фигурой. — А сейчас мы не может этого сделать?!
— У тебя есть предложения? — Генри снова сделал ход. — Оставленные ею следы не то чтобы можно было назвать горячими… Да там вообще следов не было!.. Как ты предлагаешь ее искать?
— «Ибисами»!
— Исключено, — отрезал Генри. — Все «ибисы» необходимы для миссии, и я не разрешу тебе воспользоваться ни одним из них, миссия в приоритете.
— У тебя всегда в приоритете не то, что нужно!
— А что нужно?
Ханс усмехнулся — тому, кто задает такие вопросы, не суждено понять, даже если ответить.