— Ожидаю приказов, — криво ухмыльнулся Кроу. — Ну, теперь уже выполняю.
— Вот и выполняй, — кивнула она. — Черт, такими темпами я скоро запрещу экипажу шляться по не своим профильным отсекам.
Корабль уже вплотную подошел к Марш-Энду — мимо плыли нагромождения металлических листов, кое-как сваренных в подобия домов, остовы кораблей — уже разобранных или наоборот — еще только начинающих строиться, штабеля сплавленного в кубы органия. Местами сыпались искры, что-то громко гудело, казалось, на базе кипит работа, но при этом ни одного человека видно не было. Ничего удивительного — попрятались сами и наверняка попрятали все то, что считают военными тайнами Конфедерации.
Это вообще у них в порядке вещей — прятать и прятаться, юлить, врать, подставлять, избегать ответственности. В особенности — избегать ответственности.
Двигатели сменили тональность, и «Преследователь» начал замедляться. Зашумели где-то на корме буксировочные тросы, в наушнике гарнитуры раздался голос Бригитты:
— Носовое, кормовое, минус три.
«Преследователь» дрогнул и резко скакнул вверх, утянутый газовыми гондолами. Кроу кинул взгляд через борт — внизу кораблем фермеров уже занялись катера конфедератов, чалясь к нему и собираясь сажать инвалида на поверхность базы.
Вот и все. Фермер в безопасности, орудийные расчеты «Преследователя» пусты, щит работает в половину мощности. Вот прямо сейчас с направляющих сорвутся ракеты и, пока Бригитта успеет отреагировать, несколько успеют проникнуть сквозь щит. Если хотя бы одна попадет в газовую гондолу…
Кроу сжал пальцы на рычагах на пояснице и чуть потянул, проверяя тяги.
Приказа атаковать не было, но, если прямо сейчас в «Преследователь» полетят ракеты, приказа может и не случиться. И тогда уже ничего не удержит десант от атаки. Как минимум одного из них. Даже если всего лишь одного из них.
Главное ведь чтобы за спину не зашли. А там уже поровну три врага или тридцать.
База осталась далеко внизу, резко похолодало и даже дышать стало тяжело. Кроу глубоко вдохнул и перевел взгляд на Бригитту.
— Носовое, кормовое, ноль, — сипло проговорила Бригитта, видимо, тоже не верившая до конца, что «Преследователь» так просто отпустят. — Машинное — погасить боевые. Маршевые — полный ход, ложимся на обратный курс. Десант — разойтись.
Уже давно все разошлись с палубы, один только Кроу все стоял у фальшборта, следя за уменьшающейся на фоне заходящего солнца точкой Марш-Энда.
Корабль на мэйдей нельзя бросать.
С конфедератами никто в открытую не воюет.
И, конечно, главное правило современного мира — если сейчас все начнут друг друга убивать, это продлится от силы месяц, а потом просто кончатся люди.
— Эй, — раздался из-за спины голос Анри. — Ты пропустил ужин.
— И как я мог? — вздохнул Кроу.
— Вот и я подумал, что на тебя это не похоже, — Анри встал рядом, тоже упер взгляд в затухающее светило. — Неправильно как-то кораблю «Преследователь солнца» поворачиваться кормой к этому самому солнцу не находишь?
— Сегодня весь день все неправильно, — процедил Кроу. — Я получил ранение, Бригитта сюсюкается с какими-то фермерами, со связью какая-то хрень и даже с конфедератами мы почему-то милуемся, черт!
Кроу от избытка чувств ударил ладонью по фальшборту и скривился от вспышки боли в раненом плече.
— Слушай, не перекладывай свою войну на всех остальных, — покачал головой Анри. — Пусть у тебя в сердце пылает огонь, но ведь все остальные не такие. Они просто хотят жить, и чем спокойнее — тем лучше. Да, мы самое боевое судно, пожалуй, на всей планете, но это не значит, что всем это нравится. Это не значит, что живущие на «Преследователе» люди ежеминутно ищут себе проблем. Как раз наоборот — занимаясь чем-то на постоянной основе, человек интуитивно начинает этого избегать.
— Не обобщая.
— Корво блан, — ухмыльнулся Анри. — Думаешь, почему я тебя так называют? Да потому что ты ненормальный. Не такой, как остальной экипаж «Преследователя». Собственно, среди всех наших кораблей ты, наверное, один такой. Я не интересовался, но почти уверен, что это так.
— Ты на что-то намекаешь? — прищурился Кроу.
— Только на то, что ты особенный, — Анри протянул руку и хлопнул Кроу по здоровому плечу. — И это одновременно и очень хорошо, и невыносимо плохо. Бригитта тебя терпеть не может, но при этом ни за что в жизни тебя ни на кого другого не променяет именно из-за этого.
— У меня свои причины, — вздохнул Кроу.
— Я не сомневаюсь, — серьезно кивнул Анри. — Пойдем, я тебе ужин отложил. Так и знал, что ты не явишься.
— Слишком ты умный, Грива, — Кроу отлепился от фальшборта. — Для простого кока — ты слишком умный.
— Точно так же, как и ты слишком сильно ненавидишь Конфедерацию… для бывшего конфедерата.
5
Яркие вспышки рвут щит «Преследователя» в клочья…
Потрепанные крылья звенят на ветру…
Под ногами вьется трос…
В спину упирается фальшборт…
В плечо вонзается нож…
Твою мать, как же больно!..
Кроу сжал зубы, напрягся и… проснулся.
Да, раненым на этой узкой койке спать противопоказано — рука затекла в неудобной позе.
Видимо, не так проста рана, как Анри расписывал — болит, зараза. Но простыни чистые, а значит, швы не разошлись, и кровотечение не открылось.
«Тр-р-р» — посыпалась из селектора под потолком трель будильника.
Кроу сел на кровати, аккуратно потянул спину, ноги и только потом поднялся. Кинул взгляд на часы на стенке каюты — восемь тридцать, сегодня Бригитта дала десанту поспать подольше — оделся и убрал кровать, прихватил с тумбочки плеер и вышел из кубрика.
— Внимание, экипаж, — разнёсся по кораблю голос капитана из селекторов. — Мы остановимся для набора воды, это займет весь световой день, так что я объявляю для всех свободное время. Вахты остаются прежними. Всем доброе утро и приступим к завтраку.
Доброе… Если это утро будет такое же, как вчера, вряд ли его можно будет назвать добрым. Странным — да, снова да, но явно не добрым.
Когда Кроу зашел в столовую, экипаж уже вовсю стучал ложками по тарелкам, но не торопились — сменные вахтенные поели и разошлись по отсекам менять ночных. Остальные скребли по стенкам овсянку или пока ещё толпились у раздаточного окна в ожидании порции, но все обсуждали планы на выходной. В окошке мелькали поварята, раскидывая тарелки в протянутые руки, но Анри не было.
Кроу получил тарелку, сел за стол, сунул в уши наушники, чтобы отгородиться от гула толпы, и принялся за еду.
Выходной — это хорошо. Целый день свободен, можно с яхтой повозиться. Обшивка уже доделана, можно будет поставить мачту и пристроить парус.
Доев, Кроу сдал тарелку на мойку. Поварята покосились, что-то бурно стали обсуждать между собой, но, едва Кроу вытащил из уха наушник и вопросительно поднял брови, резко заткнулись и прыгнули по сторонам — кто собирать посуду, кто мыть, кто еще что-то делать. Кроу хмыкнул, засунул наушник обратно и отправился на палубу.
Вот это погода сегодня!..
Яркое солнце, легкий свежий ветер, на небе лишь пара крошечных облаков, видимость — до самого горизонта, любой корабль увидишь за сотню километров. Сказка, а не день. Лучше и не придумаешь.
Кроу обошел палубную надстройку и поднялся по короткой лесенке на звенящий металл площадки, шаркнул по полустертой белой «Н» под ногами и окинул взглядом яхту.
Конечно, пока что она напоминает судно танаторов, да еще и будто после боя — местами с наскоро закрепленной обшивкой, две из десяти антигравных плит еще даже не приделаны, не говоря уже о гидравлике их управления. Зато уже установлен двигатель и маленькая каюта; даже мачта с парусом лежат в маленьком ангаре рядом с корпусом.
Кстати, ангар… Хрен его знает для чего он такой маленький нужен был раньше, и зачем ему прямо над входом несколько блок-роликов, но сейчас это очень даже кстати — с их помощью установить мачту будет втрое проще.
Кроу достал плеер, прибавил звук и принялся за работу.
Спустя несколько часов скрипа блоков и шуршания веревок мачта, наконец, заняла свое место в отверстии в потолке каюты. Даже плеер за это время успел разрядиться, и последние минуты Кроу провел в тишине. Когда основание мачты было уже прочно закреплено в днище, Кроу вылез из каюты.
Солнце ощутимо сдвинулось по небу и теперь заметно припекало. Последние облака рассеялись, и даже ветер стих — ложись и загорай прямо тут на палубе. Кроу приложил ладонь козырьком ко лбу и крутнулся, осматриваясь — небо оказалось со всех сторон сразу. Оно плавно переходило в гладь озера, горизонт терялся в дымке, будто не было между ними границы.
Что, уже прибыли? Так быстро?
— Как оно, в темноте? — раздался снизу насмешливый скрипучий голос Анри.
Кроу перевел взгляд вниз и облокотился на перила:
— Лучше, чем на твоей кухне!
— Это потому что ты там один, а не с кучей поварят! — хохотнул Анри, подергивая пальцем леску.
Кроу перемахнул через перила — черт, плечо! — и приземлился рядом с другом.
— Куда ты скачешь? — покосился Анри, — Хочешь, чтобы швы разошлись?
Кроу махнул рукой:
— Давно сидишь?
— Сам погляди, — Анри кивнул на четыре лески, привязанные к фальшборту и уходящих вниз, под днище «Преследователя».
Кроу перегнулся через фальшборт. Внизу, в каких-то двадцати метрах, стелилась гладь огромного озера. Настолько большого, что берегов отсюда даже не видно было — они скрывались в какой-то легкой дымке, и озеро казалось продолжением неба. И леска от удочки Анри будто в это небо уходила. И еще четыре лески, на которых под днищем «Преследователя» болтались уже пойманные рыбины. — То-то я смотрю, тебя на завтраке не было, твои кадавры всем заправляли, — Кроу отлип от фальшборта. — А ты, оказывается, снасти готовил.
— Так и есть. Как услышал про воду, так сразу и готовить, — усмехнулся Анри.
— У тебя в каюте скоро некуда будет вешать трофеи! — Кроу вытащил из кармана плеер и положил рядом, солнечными батареями наверх.