Алиса сглотнула комок и опустила глаза.
На белую простынь капнуло.
— Алиса… — отец словно извинялся, таким мягким был его голос. — Алиса, я правда вас не помню. Уж простите. Я изо всех сил хочу вспомнить все, что было, но… Не могу. И себя великим я не помню, а уж тем более — ученым. Но… Это же не значит, что вам не суждено стать великой, верно?
Алиса вздрогнула и подняла взгляд.
Отец улыбался. Даже бинты вокруг губ словно разошлись, чтобы дать место уголкам губ изогнуться в этой искренней и доброй улыбке.
— Я искренне желаю вам добиться успеха в том, что вы избрали своим жизненным путем, — продолжал отец. — И я уверен, что у вас все получится. Вы превзойдете всех, даже меня… Если я действительно был таким, каким вы меня считаете…
— Конечно, был!.. — вскинулась Алиса. — Вы и дядя Ханс!.. Мы с ним завтра отправляемся в экспедицию… И эта экспедиция туда, где не были даже вы. Так далеко еще никто не отправлялся, так что… — Алиса горько хмыкнула. — В какой-то степени я действительно вас превзойду…
— Ну вот видите, — еще шире улыбнулся папа и тут же скривился от боли.
От входа раздался короткий стук.
Ханс из дверей кивнул папе и получил такой же одобрительный кивок в ответ.
— Ты как? — коротко осведомился Ханс.
— Без изменений, — вздохнул папа. — И тебя-то припоминаю с огромным трудом, а… — он перевел взгляд на Алису. — А Алису… Говорит, что она моя дочь… Но ее не помню совершенно.
— Ничего удивительного, — поморщился Ханс. — После того, что ты перенес…
— Наверное, — потупился папа. — Алиса сказала, вы завтра в экспедицию отправляетесь. Присмотри там за ней, ладно? Чтобы с ней не случилось, ну… Чего-то вроде того, что случилось со мной.
— Присмотрю, Грэм, — серьезно кивнул Ханс, посмотрел на Алису и глазами показал, что пора уходить.
Алиса повернулась к отцу.
— Удачи вам, Алиса, — серьезно и без улыбки пожелал папа.
Алиса встала.
— Прощайте, Грэм. Вероятнее всего, мы больше не увидимся.
— Прощайте, Алиса. Я желаю вам, чтобы у вас все было хорошо… Даже если я не помню того хорошего, что у нас с вами было…
Что было, что было, что было… Было…
Были походы в музей, заронившие желание стать биологом…
Было ежедневное чтение на ночь, сначала сказок, а попозже — научных статей…
Была постоянная помощь от тебя, пап, как тогда, на празднике ворот…
Празднике ворот…
Ворот…
Ворот.
Алиса проснулась.
38
Кроу проснулся от неприятного ощущения. Будто кто-то сверлит внимательным взглядом, но при этом не стремится или боится разбудить, предпочитая ожидать, когда он проснется сам. Так могли бы вести себя воры, если бы не два «но». Во-первых, на «Преследователе» воров нет, никогда не было и не появится. Во-вторых, на яхте все равно все ценное намертво к ней приделано.
А в каюте вообще брать нечего.
Увидев, что Кроу открыл глаза, Алиса придвинулась ближе:
— Доброе утро.
Кроу сел и осмотрел ее. Алиса улыбалась, но улыбка была неестественной, даже немного кривой. Опухшие глаза, темные пятна под ними. Вряд ли ее утро действительно было добрым.
— По тебе не скажешь, что доброе. Есть вода?
Алиса протянула бутылку, Кроу смочил пересохшее горло и осмотрел Алису снова:
— Не спала?
— Мало.
— Сны?
— Нет. Не совсем… Не знаю.
— Прошлое?
— Не знаю!
Алиса потупилась:
— Прости. Но я правда не знаю, как это назвать. Сны не бывают фотографически точными, чаще всего воображение коверкает их так, что не узнать. Но я снова видела родителей.
Алиса замолчала и уставилась куда-то в сторону. Взгляд ее затуманился, словно она заснула с открытыми глазами. Текли секунды, но она все не шевелилась.
— И они?.. — продолжил Кроу.
Но Алиса не отреагировала. Словно вся тема с родителями была под запретом, словно любые попытки заговорить о них натыкались на какой-то блок, не позволяющий и слова произнести.
Кроу решил зайти с другой стороны:
— Ладно, а что еще было во сне?
Алиса мгновенно пришла в себя, повернулась, задумалась:
— Дядя Ханс был. Праздник ворот был. Точно, ворота! Я же из-за них пришла!
— А что ворота? — не понял Кроу.
— У вас же есть праздник ворот? Пожалуйста, скажи что у вас есть праздник ворот!
— Что за праздник такой?
— Ну это когда дети собирают в коробки всякие подарки, а потом вместе с родителями несут их к варповым воротам и оставляют там. Для тех, кто когда-то придет через ворота. У вас есть такой праздник?
— Впервые слышу.
— Так я и думала, — вздохнула Алиса. — Я же говорю — воображение часто искажает прошлое, придумывает то, чего не было и изменяет то, что было. Видимо, ему очень сильно нужно было увязать первую часть сна со второй.
— Постой, я вообще плохо понял твой вопрос. Что за варповые ворота? Как выглядят? Может, с этой стороны мы что-то проясним.
— Это… Как тебе сказать. Это такой огромный эллипсоид, метров сто высотой наверное. На вид он как будто чешуйчатый, хотя на самом деле каждая чешуйка — в мой рост, очень похоже, кстати, на гравитационные панели «Преследователя»!
— Антигравитационные, — машинально поправил Кроу.
Алиса махнула рукой.
— Неважно, ты меня понял. Этот эллипсоид в высоту больше, чем в ширину, а толщина дуги — примерно два метра, в нем просто прорва металла! И стоит он на огромном бетонном четырехгранном основании, одна из граней которого — сплошные ступеньки. Ну, о такой огромной штуке трудно не знать!
— Сто метров — это много, — Кроу мысленно прикинул масштабы конструкции на примере «Преследователя». — Врата лежат или стоят?
— Стоят, — Алиса показала раскрытую ладонь. — Вертикально.
Кроу покачал головой:
— Тогда точно нет. Такую махину было бы видно очень издалека, километров с пятисот. Особенно если вокруг нее ничего нет.
— Вокруг нее ничего нет, — упавшим голосом повторила Алиса. — Кроме кучи подарков.
Она снова задумалась, глядя куда-то в сторону. Кроу воспользовался моментом и выглянул из каюты наружу.
Солнце уже наполовину выползло из-за горизонта, но вокруг все еще было темно — день обещал быть пасмурным. Свернутый вокруг мачты парус тихо шевелился от легкого ветра, где-то внизу переговаривался палубный экипаж. Судя по всему, пока еще не было даже завтрака.
Кроу посмотрел на часы — половина девятого. Интересно, сколько Алиса просидела вот так, ожидая его пробуждения? Видимо, немало, раз даже воду с собой захватила.
— Я почему не спала-то, — внезапно заговорила Алиса за спиной. — У меня теория появилась.
Мысли она читает, что ли?
Кроу повел голыми плечами от прохладного воздуха и спрятался обратно в каюту. Нашел рубашку, натянул, и повернулся к Алисе:
— Рассказывай.
— Я подозревала, что ты так ответишь на мои вопросы, — продолжила Алиса, прощупывая тонкими пальцами собственный пульс на запястье. — Поэтому сразу начала думать, исходя из этого варианта. И не смогла ответить уже на самый первый вопрос, который возник у меня в голове — почему все, о чем я тебе рассказываю, тебе не известно? Почему ничего из того, что рассказываешь ты, не известно мне? Такое ощущение, что мы из разного времени, будто последний век я проспала и вот только сейчас проснулась, а все вокруг — совершенно не то и не такое! Словно я проспала апокалипсис, и сейчас мой разум отказывается воспринимать его последствия!
— Такое возможно? — Кроу покрутил в воздухе рукой. — Проспать сто лет?
Алиса пожала плечами:
— Криогеника, возможно. А, может, и нет, я не могу сказать точно. В этом направлении велось очень много исследований, но я не слышала, чтобы хоть одно из них закончилось успешно на сто процентов. Но кто может поручиться за то, что успешным экспериментом не была сама я? Именно поэтому я и не знаю о нем!
Алиса схватилась за лямки собственного комбинезона:
— Тот костюм, в котором я была, он ведь не просто удобный и гигиеничный, он еще и страшно крепкий и эластичный! Это не просто одежда, это что-то функциональное! И капсула моя тоже была для чего-то нужна! Во сне я сказала отцу, что отправлюсь туда, где он никогда не был. Может быть — в будущее? Куда же еще дальше?
Кроу покачал головой:
— Даже если ты и права, то вряд ли твой сон ограничивается веком. Ты же упала с неба, а не из-под земли вылезла. Значит, ты заснула еще до Взлета, скорее даже до Падения. Скорее всего, даже до войны, ведь небо это, скорее всего, какие-то спутники, больше ничего столько времени в небе не проживет.
Алиса щелкнула пальцами:
— Проживет! Корабли! Они ведь живут в небе!
Кроу покачал головой:
— Не проживет. Антигравитационные панели нуждаются в периодической замене, нечастой, но и никак не раз в сто лет. К тому же, антигравитационные панели, то есть, корабли появились много позже Падения.
— И все равно, мне кажется в этом что-то есть, — не сдавалась Алиса. — Давай попробуем, как ты говоришь, зайти с другой стороны. Расскажи мне, что было с миром в последние… нет, лучше так — как люди дошли до всего этого? Почему корабли, почему небо, почему антигравий?
— Долгий будет рассказ, — ухмыльнулся Кроу. — Я тебе не Анри.
— Тогда постарайся покороче.
Кроу почесал затылок:
— Тут и покороче будет длинно. Но, в общем, все началось еще даже до Падения. Сначала была мировая война. Буквально все против всех. Что-то там было связано с каким-то провалившимся всемирным глобальным проектом, в провале которого каждый обвинял всех остальных.
— Что за проект?
— Не знаю, и Анри не знает, а это странно для него. Что-то там с космосом связанное, что-то настолько масштабное, что весь мир ради этого объединился, а потом, не доведя проект даже до половины, из-за него весь и передрался.
— Хорошо, продолжай.
— В ход пошло все возможное оружие, от стрелкового до ядерного, и спустя год половина поверхности планеты была заражена радиацией, а население уменьшилось на треть. Тогда страны опомнились и подписали мировое соглашение, объединились ради того, чтобы не довести планету до окончательной смерти. Они начали долгий процесс восстановления, но через тринадцать лет появилась новая напасть — небесное тело, которое принесло на себе мету. Метеор упал на старое радиоактивное пятно, и оставил на своем месте огромную выемку. Несколько недель после этого окружающие территории содрогались от землетрясений, а в воздухе стояла непроглядная пылевая завеса, и люди просто не могли подойти и выяснить, что это такое. А когда все же смогли — там уже росла мета. Питаясь радиацией, она моментально затянула все, что было в ее досягаемости, и найти что-то в ее зарослях стало решитель