— Ты что делаешь?! — закричали сбоку, руки ожгло болью, перед глазами появилось лицо, скрытое под маской и очками. — С ума сошла?!
Ксан встряхнул Алису, прижал к себе, заломал руки…
Алиса снова глубоко вдохнула и попыталась сосредоточить взгляд на его лице, но — никак. Вместо этого взгляд зацепился за торчащие на горизонте кривые обломанные зубы, в незавершенный изгиб которых идеально вписывалось встающее солнце.
И, если продолжить мысленно этот изгиб и замкнуть его в кольцо, получатся…
— Варповые… ворота.
Все потемнело.
42
Ханс красиво и многословно расписывал, как будет проходить путешествие. Новые биологические виды, куча работы, новые открытия…
Но он почему-то умолчал о том, что в перерывах между всем этим будет скучно до смерти.
И самое ужасное — стоит только перестать хоть что-нибудь делать, как голову переполняют мысли и чувства. Обрывки воспоминаний, фрагменты прошлой жизни, в существовании которой сейчас даже начинаешь сомневаться — была ли она вообще? Или это все лишь попытки сознания заполнить пустоту в голове?
Папины уставшие глаза, не узнающие дочь и будто извиняющиеся за это. Костлявые пальцы Ханса, стискивающие плечи, и его растерянные похлопывания по спине, выражающие сочувствие и, должно быть, поддержку. Пушистые щупальца маминого библиса, умирающие без ухода — цветку не объяснишь, что хозяйки больше нет…
Алиса встряхнулась и быстро прощелкала сотню поколений, наблюдая как по дисплею ползет размножитель типа ДНД, оставляя за собой след из ружей, стреляющих планерами, погасила дневник и прижала его к груди.
Казалось, все возможные стабильные и стабильно-движущиеся фигуры уже испробованы, найдены и запали в память так, что с закрытыми глазами их можно набрать на сенсорном экране. В памяти дневника уже полсотни сохранений разных конфигураций и каждый день их список пополняется.
Но игра уже начинает надоедать. Как способ отвлечься от работы она подходит прекрасно, но как способ убивать время день за днем — однозначно нет. Лучше бы Ханс не ограничивал смены в лаборатории, больше проку было бы, чем пялиться в два экрана поочередно — дневника и внешнего обзора.
Кстати, о двух экранах.
Алиса снова взяла дневник и залезла на лабораторный сервер, подключилась к культивационному боксу и его камере.
Экспериментальный образец номер четыре выглядел вполне живо. Уже трое суток как зараженный спорами тришки, он даже не думал покрываться гифами и тем более — превращаться в металл. Если так пойдет и дальше, то какое-никакое противодействие фиолетовой плесени у людей, глядишь, и появится.
Под потолком щелкнуло, и каюту заполнил голос Ханса:
— Алиса! Ответь срочно!
Алиса нахмурилась:
— Что случилось?
— Если ты не одета, одевайся, я через две минуты буду у тебя!
Голос Ханса был запыхавшимся, будто он бежал.
— Что случилось?
— Включи внешний обзор! С носа!
Ханс отключился.
Алиса потянулась к дисплею на стене и коснулась кнопки включения.
Дисплей мелко вибрировал. Мелко-мелко, так, что без тактильного контакта и не заметно.
Конечно, это дрожал не дисплей. Это дрожала сама структура гигантской туши «Солидарности», расчетное проектирование которой никогда не предусматривало вход в атмосферу.
Но «Солидарность» снова это делала.
Дисплей засветился, Алиса быстро прощелкала внешние камеры, пока не нашла курсовые.
«Солидарность» спускалась к поверхности, камера уже вышла из облачного горизонта и обеспечивала отличный обзор. Земли с такой высоты видно не было, только одна сплошная серость с редкими искорками металла. Зато очень хорошо было видно узкий длинный профиль корабля где-то далеко в стороне и кружащие вокруг него голубые всполохи.
Отсюда это выглядело, будто стайка синих морских мух кружила над выброшенной на берег рыбой.
И, как те мухи, искорки были признаком смерти.
А значит, капитан не сдержал свое слово.
От двери раздался требовательный писк.
— Открыть! — бросила Алиса, не отрывая взгляда от экрана.
Просто не верится, что капитан пошел на это. Нет, не может быть! Наверняка, этому есть объяснение!
— Алиса! — раздалось от двери. — Идем!
Ханс стоял в дверях и нервно барабанил пальцами по стене. Волосы его были всклокочены, очки сидели криво.
— Быстрее!
Алиса спрыгнула с кровати и побежала за Хансом, не выпуская из рук дневник.
В коридорах было пусто, только по стенам мерцали тусклые лампочки аварийного освещения, предупреждающие о нерасчетной ситуации.
До мостика добрались меньше чем за минуту, но двери были закрыты и не открылись при приближении людей, как обычно.
Ханс остановился возле сканера и принялся хлопать руками по карманам в поисках идентификатора.
— На шее — подсказала Алиса.
Ханс выругался, схватил висящий на шее пропуск и ткнул его в сканер.
— Ханс Рихтер, глава научного отдела, — подтвердил сканер. — Доступ разрешен.
Двери с шипением разошлись в стороны, Ханс коротко глянул на Алису и вошел.
На мостике царила полная аварийная готовность. Свет выключен, только консоли работающих постов подсвечены снизу. Экипаж расчетов сосредоточенно работал — на вошедших никто не обратил внимания.
Капитан стоял у командирской консоли, заложив руки за спину и глядя на главный экран. Сейчас он был поделен на множество секторов, каждый из которых показывал свою картинку. Разные, но все похожие — местами дымящийся, огрызающийся редкими голубыми всполохами, корабль.
И рой геоскаутов, полосующих его лучами лазеров, вокруг.
— Генри! — взревел Ханс прямо с порога.
Капитан даже не обернулся. Он только поднял левую руку с раскрытой ладонью и застыл в этом положении. В своей белоснежной форме, отглаженный, холеный, он буквально светился отраженным тусклым светом. Ангел чистоты, мессия стерильности, капитан «Солидарности».
— Генри, у нас была договоренность! — Ханс подошел ближе, схватил капитана за плечо и заставил развернуться. — Ты обещал, что не будешь предпринимать никаких агрессивных действий, пока мы не предоставим результаты исследований!
— Условия изменились, Ханс, — сухо ответил капитан, освобождая плечо.
— Тогда почему ты не поставил об этом в известность меня?
— А почему должен? — нахмурился капитан. — Не забывай, я тут капитан. Это мой корабль и мой экипаж. И ты в него входишь. И должен мне подчиняться.
Ханс медленно опустил руку, сверля капитана пристальным взглядом.
— Мы оба прекрасно знаем, почему ты капитан, — процедил он. — Тебе просто повезло унаследовать эту должность.
— Это не везение, — в тон ему ответил капитан. — Это правило. Которое существует столько же, сколько существует все наше общество. Так что прекрати говорить вещи, о которых потом пожалеешь, пока я не предпринял соответствующие меры.
Ханс закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Капитан достал откуда-то резко пахнувшую спиртом салфетку и протер руки.
— Экспедиция подразумевалась как научная, — снова заговорил Ханс, уже тише. — Как и когда ты поступился этим в пользу агрессии? Тебе мало было одного корабля?
— Тебе меня не в чем упрекать. Ты сам видел тех существ. Это были уже не люди.
— Частично — да. Но там были и практически здоровые! И мы договорились, что не станем ничего предпринимать, пока не убедимся, что здоровых нет!
— Я уже убедился, — капитан отвернулся и показал на экран. — Смотри сам.
Ханс перевел взгляд на экран, Алиса тоже.
— Четырнадцатый, увеличить, — скомандовал капитан.
Одна из многих картинок резко увеличилась и заняла весь экран, в левом углу ярко-красным засветились планетарные координаты. Геоскаут, с которого велась трансляция, завис параллельно с кораблем, камера следила за молодым человеком в черном, бегущим по палубе. Вот он внезапно остановился и посмотрел прямо в камеру злыми зелеными глазами. Его левая рука от кисти до локтя блестела металлом. Вот его губы дрогнули, словно он что-то произнес, а потом рука взметнулась вверх, прикрывая голову.
— Четырнадцатый, огонь, — равнодушно скомандовал капитан. — Общий план.
Картинка отъехала куда-то в угол, капитан снова повернулся к Хансу:
— Видел? Поражен. А если на корабле поражен один, сам понимаешь — там поражены все.
— Это не поражение… — прошептала Алиса. — Это не поражение! Прекратите атаку, он не был поражен!..
— Что? — впервые заметил ее капитан. — Ты что здесь делаешь?!
— Это не поражение! — закричала Алиса, до боли в пальцах сжимая дневник. — Металл не тот, он не был поражен! Остановите атаку!
— Что значит не тот? — нахмурился капитан.
— Капитан, двадцать восьмой и семнадцатый потеряны, — донеслось от одного из расчетов.
— Продолжать! — на секунду обернулся капитан.
— Металл тришки выглядит по-другому! — что есть силы закричала Алиса.
— Что значит «по-другому»? — нахмурился капитан.
— Алиса, поясни, — Ханс повернулся тоже. — Что ты вообще могла рассмотреть в этом разрешении?
— Я десять лет с ней работаю! Я даже в черно-белом изображении его узнаю! — Алиса взмахнула планшетом.
— Ханс, — капитан повернул голову. — Ты все видел своими глазами.
Ханс посмотрел на Алису, потом — на капитана, потом — на экран, где один за другим пропадали сигналы с геоскаутов.
— Алиса, ты… — медленно начал Ханс.
— Я не ошибаюсь! — что есть сил закричала Алиса. — Слышите?! Не ошибаюсь!
— У нас нет права рисковать, — капитан снова повернулся к экрану и заложил руки за спину. — Запасы не бесконечны, а пока на поверхности есть хоть один источник заразы, мы не можем позволить себе сесть и привести корабль в порядок.
Голос капитана доходил будто сквозь вату.
Неужели они и вправду не видят что это не тот металл?! Он не фиолетовый, он правильно отражает свет, это что угодно, но только не последствия поражения тришкой!
— Потеряны сорок седьмой и двадцать третий.