— И что же теперь делать?
— Это уже тебе решать. Тебе и ей. Если конечно тебе нужно, чтобы она сменила свое отношение к тебе. Не забывай — она тоже была в том бою. Молоденькая рыжая девчонка с веснушками, она тоже все видела. Не думай, что ей легко живётся.
— Даже и не собирался.
— Вот и славно. А теперь сделай одолжение, оставь меня. Что-то мне больше не хочется разговаривать.
— Не похоже на тебя, — Кроу поднялся. — Но ладно. Если что, я на яхте.
Анри кивнул и задумчиво принялся навязывать новый крючок.
6
Поцокав языком, Анри снова залил рану клеем.
— Ну и как? — поинтересовался Кроу.
— Учитывая то, как ты «ухаживаешь» за раной и «спокойно даёшь ей зажить» — вполне неплохо, — улыбнулся Анри. — Не воспаляется и не гонится, заживает и хорошо себя чувствует.
— Отлично, значит можно, наконец, на тренировку отправиться, — Кроу раскатал рукав, прикрыв рану, и встал с табуретки.
— Нет, не можно.
— Серьезно?
— Ну технически никак запретить тебе я не могу, — развел руками кок. — Но я бы очень сильно не советовал.
— Хорошо, я учту.
— Но слушать меня, конечно, не станешь, — вздохнул Анри.
Кроу улыбнулся и вышел из камбуза.
По коридорам опять сновал экипаж, палуба едва заметно вибрировала под ногами — «Преследователь» снова в движении. Сутки отдыха пошли людям на пользу — на лицах светились улыбки, работа спорилась. А в тренировочном зале, наверное, и вовсе не протолкнуться. Но терпеть еще неизвестно сколько просто нет сил.
Если аккуратно, то ничего страшного с раной не случится. Так что надо поскорее в кубрик за крыльями и оружием и…
Ну конечно, в зале полно народа. Полтора десятка линейных, разбившись по парам, тренируют перебросы через щиты, еще полдесятка — тягают железо вдоль стен, и даже парочка Ангелов сидела в углу, копаясь в снаряжении. То ли уже напрыгались, то ли только собирались. Лучше бы первое.
Кроу продел руки в лямки крыльев, застегнул пряжки на груди и животе и подергал плечами, укладывая крылья на спине поудобнее. Антигравные полоски крыльев зашуршали, зашевелились, будто им тоже не терпелось потренироваться. Раненое плечо двигалось чуть хуже, но не настолько, чтобы придавать этому значение. Тяговые рычаги как всегда тянулись туго, ровно настолько, чтобы быть уверенным — случайного срабатывания не будет.
Кроу отпустил рычаги и задрал голову, осматривая тренировочную стену. Пятнадцать метров и ещё шесть, если умудришься пролететь в небольшие дыры, пробитые в горизонтальных переборках — испытание для самых лучших, для полудесятка тех, кто совершенно уверен в своих навыках пространственного маневрирования. Для остальных — пятнадцать метров от пола тренировочного зала, устроенного в бывшем помещении машинно-котельного отделения, до переборки, с другой стороны которой ходят по своему посту связисты.
Сегодня лучше ограничиться этими пятнадцатью метрами наваренных на стены и потолок поломанных плоскостей, образующих запутанный трехмерный лабиринт.
Кроу присел, дернул рычаги и прыгнул вверх, вдоль стены. Пол, под которым плескалась в танке только вчера набранная вода, ушел вниз. Кроу, перебирая руками по стене, достиг первого излома, скрутил корпус, перебирая руками, миновал препятствие…
Плохо — почти половину хода потерял из-за раны. До верха ещё можно добраться, но только если больше не ошибаться. Ещё два метра, нырок в узкую щель, толчок от одной стены, от второй, снов от первой, вращение влево и вот — потолок. Касание ладонями, переворот, касание подошвами, секунда зависания головой вниз на все ещё сгибающихся ногах…
А потом шипение пневмопатрона, шуршание складывающихся крыльев и мягкое натяжение страховочной сетки под спиной.
Для раненого сойдёт. А теперь ещё раз.
И ещё раз.
И ещё.
И еще.
В очередной раз коснувшись пальцами потолка, Кроу нахмурился — вибрация больше не ощущалась. А нет вибрации — значит, машина не работает. А если машина не работает — корабль собирается чалиться. А это снова либо подъем, либо спуск.
Но куда на этот раз?
Кроу скатился по страховочной сетке к люку, выскользнул из тренировочного зала на нижнюю палубу. Двадцать метров по ней, две лестницы наверх, и Кроу вышел на верхнюю палубу.
— Так я и знал, — раздался сбоку голос Анри. — Конечно же, ты тут же пошел тренироваться.
Кок стоял сбоку от двери, опершись на фальшборт и глядя вниз, но так, чтобы боковым зрением видеть эту дверь. Самую близкую к тренировочному залу.
— Конечно же, — ответил Кроу. — А ты чего ожидал?
— Я ожидал, что тебе не плевать на себя.
— Мне абсолютно не плевать. Именно поэтому я и тренируюсь при каждом удобном случае, чтобы не умереть в бою.
— При этом делая максимум для того, чтобы до него даже не дожить, — хмыкнул Анри. — Например, если в твою открывшуюся рану попадут споры меты.
— Да откуда им взяться?
— Ну, например, с рудника?
— Рудника?
Кроу подошел к фальшборту и поглядел вниз.
Вот почему стихла машина — «Преследователь» и вправду спускался, и, наверное, спускался уже давно — до поверхности оставалось метров триста. Уже можно было разглядеть вдалеке фиолетовые пятна пушистой меты, серебрящиеся поля органия и шевелящихся на их фоне людей. И висящую в паре десятков метров над ними огромную плоскую старую баржу. На ее палубе уже суетился немногочисленный экипаж, готовя место для причаливания «Преследователя», а над надстройкой лениво полоскался черный флаг с диагональной золотистой полосой.
— Что мы забыли на руднике? — нахмурился Кроу. — С кораблем все хорошо, запас плит еще есть.
— Бригитта хочет сбросить вытащенное с того торговца в счет будущих заказов.
А, точно, они же это обсуждали тогда в камбузе. Вот только…
— И она планирует это сделать на руднике Абдулы? — усмехнулся Кроу. — Да она потом никому не докажет. «Вай, малэнкая Брыгитта, какой такой груз?»
Анри хохотнул и ткнул Кроу в плечо:
— Ну попробуй заяви такое Бригитте — мигом поймешь, почему носовые орудия называются носовыми — потому что сразу в нос тебе уставятся.
— А он смертельно на это обидится и заявит «Ну зачэм ты так, нормално жи общалис!» — поддержал Кроу. — В общем, все будет как обычно.
— Ну не скажи. Бригитта там рвет и мечет — из-за неполадок со связью в последние дни здесь не были в курсе того, когда именно мы будем. И ждали нас раньше.
— А, все-таки идея Бри отволочь конфедератсий корабль на мэйдэй вышла нам боком! — Кроу хлопнул ладонью по фальшборту. — А я говорил!
— Не кипятись, раньше не позже, — примиряюще махнул рукой Анри и, застегнув аптечку, оставил ее возле себя. — Только они не получили весь список, что мы везем. А еще смету расчетов по органию выписали неправильную. Сейчас все переделывать будут.
— То есть мы тут еще дольше провозимся, чем обычно!
— Что-то вроде того.
«Преследователь» медленно опускался чуть в стороне от баржи, на баке уже суетились матросы, освобождая твиндеки от того, что день назад туда же загружали.
— Двойная выгода, — задумчиво произнес Анри, глядя туда же. — И с заказчиков плату получили, и груз на рудник сбросили — еще прибыль.
— Как ни крути, Абдула получит еще больше прибыли, — поморщился Кроу. — Никогда не понимал такой деятельности — продавай, покупай. А рудники это вообще самое низкое, чем можно зарабатывать. Продавать жизни рабочих за органий.
— Потому он и самый прибыльный, — пожал плечами Анри. — И не забывай, рабочие они только на словах, а на деле — это отребье, ссыльные, с которыми никто не желает иметь дело. Преступники, предатели, дезертиры.
— А еще простые люди, ставшие неугодными, — Кроу сплюнул за борт. — Рудники это же универсальный способ избавиться от неугодных. Продал человека — и все, считай, скормил его мете.
— Ну, знаешь…
— Да тут и знать нечего! Сколько часов в сутки рабочие проводят на барже, без контакта с метой?! Семь, восемь? Сколько спят, столько и проводят! А остальное время возятся на поверхности, чуть ли не руками отламывая куски органия! Царапины, ссадины, порезы — и все, считай, тебя не существует! Ты уже умер, просто пока еще не мертв. И хорошо, если у тебя хватит духа согласиться на ампутацию, а если нет?! А если мета начнет с головы или груди?! А если…
— Ты чего завелся? — удивленно посмотрел Анри. — Не первый раз на рудник заходим, а ты…
Кроу несколько секунд помолчал, потом вздохнул:
— Не знаю, последние дни очень странные какие-то.
— Дни как дни, — пожал плечами Анри.
— Нет, Грива, не как дни, — снова вздохнул Кроу. — Что-то происходит. Ты же сам заметил, что связь сбоит.
— Ну связь… Связь… — задумчиво поднял глаза к небу Анри. — Ну да, со связью что-то странное — короткие волны должны легко отражаться от ионосферы, уходя даже за горизонт, а их словно что-то гасит. Но это не повод поднимать панику.
— Я получил ранение.
— Будто в первый раз. Посмотри на свою левую руку.
— Вот именно, левую. А тут — правая.
— Это уже твоя собственная ошибка.
— Возможно, — кивнул Кроу. — Но ты еще вспомнишь мои слова — что-то происходит. Что-то приближается. У меня очень, очень плохое предчувствие.
— О да, это, конечно, веский повод забеспокоиться, — хмыкнул Анри.
Кроу дернул бровью:
— Как хочешь. Но учти, что интуиция — это основная характеристика хорошего Ангела. Лучшего Ангела, я бы даже сказал. В прыжке нет времени думать и сравнивать, там решения надо принимать в доли секунды.
— Как ты два дня назад?
— Как я два дня назад, — кивнул Кроу. — И сейчас моя интуиция бьет тревогу во все возможные колокола и заставляет меня впервые за все время смотреть не на горизонт, а вверх.
— Но рудник-то внизу. Чего ты на него-то взъелся?
Кроу отлепился от фальшборта:
— Рудник ни при чем.
— А кто при чем?
— Те, кто их держат, и те, кто наполняет их рабочей силой.
— И их ты не жалуешь. С первыми еще понятно, а вторые тебе чем не угодили? Та же Бригитта продавала бунтарей на рудники. С теми, чье мышление идет вразрез с общей точкой зрения, можно сосуществовать только, если это не