— Мы все знаем, почему ты капитан, — снова заговорил Ханс. — Просто потому что тебе повезло родиться в семье, берущей свое начало от капитана «Солидарности». Просто потому что по праву рождения ты каждый месяц с самого детства посещал корабль знаешь его лучше остальных. Все прекрасно понимали, что как руководитель ты — хуже некуда, но ты знаешь корабль лучше прочих. Ты, Генри, по-хорошему, главный техник, возможно, помощник капитана. Но не капитан.
— Я капитан! Капитан!
Генри выпучил глаза и завозился на полу, пытаясь встать.
Алиса вытянула руку и сжала пальцы на кнопке щит-меча. Скользнули вперед половинки, соединились, щелкнув, и с запястья Алисы протянулся длинный узкий металлический клинок, заканчивающийся в десяти сантиметрах от лица замершего капитана.
— Я видела настоящих капитанов, — тихо сказала Алиса. — Они заботятся о своем экипаже, о каждом члене. Они меняют собственные планы ради помощи другим. Они признают свои ошибки. Они наступают на горло собственным эмоциям, собственному прошлому, ради великих целей. У вас нет ничего общего.
— Это… Бунт! — дрожащим голосом произнес Генри, глядя на повисшее перед глазами острие.
— Определенно, — прогудел за спиной Ханс и шагнул вперед. — Но не Алиса его затеяла. А ты сам. Когда ты шел против вероятностей, я смолчал, потому что, как ты и сказал, я ученый. Но сейчас ты идешь против фактов, а этого я уже терпеть не буду.
Ханс развернулся спиной к капитану и обратился к экипажу на мостике:
— Я летел в эту экспедицию в первую очередь чтобы узнать, что произошло. Во вторую — чтобы помочь это исправить. Мы знали, что здесь все не в порядке, но целый век ничего не могли с этим поделать. И вот теперь, когда у нас появился шанс что-то исправить, лично я не готов хоронить его из-за прихотей одного человека. Если здесь есть несогласные со мной — пусть выскажутся! Если у кого-то в принципе есть желание что-то сказать — говорите! Сейчас как нельзя лучше подходящее время для того, чтобы наконец сказать все, что вы хотели сказать!
Вслух никто не высказался, но экипаж громко загудел, обсуждая происходящее между собой.
По крайней мере, не нашлось никого, кто поддержал бы капитана напрямую. Впрочем, этого следовало ожидать. Ведь всех сюда приглашали, по сути, с одной и той же целью.
— Так я и думал, — подытожил Ханс. — Генри, ты в меньшинстве. В абсолютном.
Капитан поднял голову и горько усмехнулся. После того как щелкнул, раскрываясь, клинок, из его глаз исчез нездоровый огонь, а из голоса — истеричная визгливость. Будто на краю смерти он осознал, насколько он жалок в своей фанатичной настойчивости, насколько он неприятен людям, насколько низок. А сейчас, даже полулежа на полу посреди капель крови, даже глядя снизу-вверх, он смотрит с каким-то достоинством. Пусть он теперь капитан лишь формально, но он все еще король этой шахматной партии. Оставшийся в одиночестве, без всех своих фигур, но король. Король, проигравший эту партию лишь потому, что одна из пешек дошла до края доски и неожиданно превратилась в ферзя.
— А ты изменилась, — словно прочитав мысли, тихо сказал капитан, глядя на Алису. — В тебе стало еще больше варварского, чем я даже предполагал. Но тебе это на пользу. Тебе будто бы именно этого и не хватало.
Он перевел взгляд на Ханса и все же встал, не глядя на направленный в его сторону меч:
— И что теперь? В карцер меня посадите? Так у нас его нет.
— Никуда мы тебя не посадим, — досадливо отмахнулся Ханс. — Что ты можешь? Если весь экипаж против тебя, что ты можешь? Сбежишь с корабля? Так скатертью дорога. Больше половины корабельных систем все равно кроме тебя дублированы еще на три личности, так что ты не незаменим. Делай, что хочешь. Только не кидайся на людей с кулаками.
— И то верно, — хмыкнул Генри. — Но если весь экипаж действительно против меня… То что мне остается? Ты знаешь, я не из тех, кто будет пакостить исподтишка. А ты, Алиса, была не права… В одном. Я умею наступать на горло своим эмоциям. Просто не люблю. Очень не люблю.
— Вы это к чему? — не поняла Алиса.
— С вами я или против вас, но энергоснабжение нам восстановить надо. А Ханс правильно сказал — лучше меня этот корабль никто не знает. После этого, как я понимаю, мы встретимся с остальными людьми? Я надеюсь, вы хотя бы их на борт не потащите?
— Нет, мы сами к ним полетим. Так что да, энергоснабжение надо восстановить, — кивнула Алиса. — А еще надо будет сбросить две пустых капсулы сверхдальней разведки.
— Куда? — не понял Ханс.
— Да просто так… — Алиса пожала плечами и сложила меч. — Вниз…
51
Алиса пропала из виду.
— Удачи, — вздохнул Кроу и повернулся на месте, осматривая яхту.
Половины кормы уже не существовало — разнесло на кусочки ударом блохи. Слава небесам, что газовый баллон не задело, не то висела бы сейчас яхта вертикально, носом вверх, и ни на какое передвижение уже не была бы способна. Ну а так… Худо-бедно, на парусе и нервно отзывающихся на педали антигравитационных плитах, добраться до «Преследователя», может, и получится.
Кстати, вот и он, прямо по курсу и ниже метров на триста, даже разворачиваться не придется. Теперь главное — чтобы яхта добралась до борта и не развалилась по пути.
— И мне удачи, — сам себе сказал Кроу и взялся за штурвал.
Яхта увалилась на поврежденный борт и медленно стала снижаться к «Преследователю».
На боевом посту капитана горела яркая искра — броня Бригитты.
Кроу спускал яхту максимально прямым курсом, без лишних маневров. Во-первых, непонятно, какие движения яхта выдержит в ее нынешнем состоянии… Во-вторых, чтобы на кораблях эти маневры не приняли за боевые. Да, электродвигатели пушек главных калибров отключились вместе с прочей электроникой, но кто знает — вдруг одну из них где-то заклинило именно так, что на линии огня сейчас и находится яхта? Да и о мелкокалиберных станковых пушках и пулеметах, которые появились на кораблях после первого нападения блох, тоже забывать не стоит, для крошечной яхты даже они — смертельная опасность.
Так что, собственно, в-третьих, было бы неплохо, чтобы Бригитта успела рассмотреть, что за объект к ней приближается, и отдала приказ не открывать огонь. Не по внутренней связи, так хоть семафорной азбукой.
Кроу спустился мимо зависшего на месте горящего конфедератского корабля. Экипаж суетился, борясь за живучесть — тут и там шипели огнетушители и раздавались команды офицеров. Спустился мимо еще одного, медленно поднимающегося в небеса — видимо, электроприводы панелей заклинило в момент минус-массы. За борт уже выкинули тросы, продернув их под днищем с помощью аэростатов, закрепили кольцами вокруг корабля, и несколько человек лезли по тросам с инструментами, чтобы вручную развернуть панели.
А «Преследователь» висел на месте и никуда не двигался. И даже не горел. И капитан на своем боевом посту стояла неподвижно, сложив руки на груди и пристально глядя на спускающуюся яхту.
Кроу поднял руку и описал большой круг, внутри которого нарисовал букву «Н». Бригитта подняла согнутую правую над головой — «Понятно, принято», — и исчезла в люке.
Когда от твоего кораблика, да и от твоей способности управлять им остается жалкая половинка, посадочная площадка, на которой яхта строилась, жила, откуда не раз взлетала и куда не раз садилась, превращается в крошечный пятачок. Кроу спускался не меньше минуты, по миллиметрам выжимая педали и молясь, чтобы ветру не вздумало смениться на порывистый и непредсказуемый. И лишь когда днище глухо стукнуло о поверхность, и два якоря прочно заарканили яхту на площадке, Кроу смог выдохнуть.
Хотя самое сложное еще впереди — возле яхты уже стояла целая делегация. Бригитта, Анри, несколько офицеров, а за их спинами толпился чуть ли не весь экипаж разом.
Заняться им, что ли, нечем?
Кроу спустился с яхты, подошел и встал метра за три до Бригитты. Капитан-капитаном, мозги-мозгами, но оказываться в зоне поражения ее булавы все же не стоит.
— Назови хотя бы одну причину, почему я не должна убить тебя прямо сейчас? — угрюмо начала Бригитта.
Как банально… Впрочем, ожидаемо — ее мозг сейчас активно прорабатывает все варианты, которые могли привести к нынешней ситуации, и все варианты, к которым, в свою очередь, может привести она. Словами капитан лишь тянет время.
Надо ей помочь.
— Как минимум, тебе интересно, что заставило меня вернуться, — хмыкнул Кроу. — Как максимум — я еще и спас бо́льшую часть населения Земли от полного уничтожения в бою, в котором — предлагаю поверить мне на слово — у вас не было ни шанса. Сразу скажу — времени мало, так я рассказываю или нет?
Бригитта коротко глянула на Анри, поиграла пальцами на рукояти булавы и кивнула.
Как ни странно, рассказ занял всего лишь минуты три, наверное, потому что пришлось опустить разнообразные технические подробности, которые все равно не вышло бы толком объяснить по причине непонимания. Когда рассказ дошел до экспедиции «Солидарности», Анри сдавленно охнул и выпучил глаза так, словно акулу на удочку поймал. После этого стало совершенно ясно — как минимум старик верит каждому слову Кроу.
А вот Бригитта с самого первого слова как нахмурилась, так и не меняла выражения лица до самого конца рассказа. Прочие офицеры перешептывались и переглядывались, словно пытались коллегиально решить, стоит ли верить в такие сказки.
— Это все звучит как бред, — резюмировала Бригитта, когда Кроу закончил. — Но такой отборный бред придумать не выйдет, как ни крути, для лжи все слишком складно, включая названия и хронологию. Но ты явно чего-то недоговариваешь.
— Вот именно! — Кроу попытался всплеснуть руками, получилось только одной. — Я не договариваю, ты не договариваешь, Анри, Алиса! Страны нашей Земли, я и конфедераты, все недоговаривают и все недопонимают! Вся эта история с самого начала, все свои сто шестьдесят лет, происходит только из-за недосказанности и недопонимания! Банальная неспособность разговаривать и нежелание слушать когда-то привели к войне, потом привели к тому, что планета фактически умерла, а сейчас может привести к еще более страшным последствиям, если вы не задумаетесь, наконец, над тем, чтобы сменить свою линию поведения! Не научиться банально говорить и банально слушать!