с ночевкой. Игра давала игроку возможность просматривать трансляцию видеокамер происходящего в каждой комнате и защищать девушек от непрошеных гостей, вовремя активируя всевозможные ловушки. Если игрок успевал, захватчики оказывались обезврежены, в противном случае страдали невинные. Технология NEMO[219] позволяла записать на видеокассету VHS несколько треков с помощью компрессии. Если вы слишком молоды и не знаете, что такое видеокассета, представьте пластиковую книжку, внутри которой есть два колесика с намотанной на них волшебной изолентой.
Система могла одновременно считывать пять видео, а также шестнадцать аудиоканалов, плюс сам программный код. Но формат VHS накладывал определенные ограничения – нельзя было мгновенно переключиться на более ранний ролик, отсюда и идея прохождения в реальном времени. Синхронизировать все сцены по одной хронологии было невероятно сложно, учитывая то, что все они снимались по отдельности. Но Зито это не смутило, и вскоре он уже создал вторую подобную игру, Sewer Shark – рельсовый тир, действие которого происходило в лабиринте тоннелей. Как и в случае с Night Trap, для игры потребовалась съемочная группа и живые актеры. Они даже наняли Джона Дайкстру («Звездные войны») для работы со спецэффектами. Бюджет проекта насчитывал миллионы долларов, что для того времени было абсолютно беспрецедентно.
К сожалению, у консоли, которую назвали Control-Vision[220] возникли проблемы с себестоимостью. Цена продажи планировалась в 299 долларов (что для своего времени было дофига), а разработка игр стоила целое состояние. Создатели поняли, что прибыли от этой затеи не будет – каждая игра фактически требовала съемок весьма непростого фильма. К тому же плейтесты показали, что, несмотря на привлекательность новой идеи, из-за линейного характера игр особого желания проходить их заново не возникало. Поразительно, как они сначала вложили столько денег и лишь потом додумались. Вся затея оказалась настолько дорогостоящей (Hasbro в общей сложности потратила на нее 20 миллионов долларов), что финансирование обрубили всего за три месяца до запланированного релиза консоли. Чудовищная сумма, но лучше вовремя остановиться, чем сливать еще больше миллионов в массовое производство продукта, который запросто никто не купил бы. Зито попытался пересмотреть проект и выпуститься на LaserDisc, чтобы отбить хотя бы часть цены, но мода на него тоже прошла, и разработка заглохла.
Зито выкупил права на игры в надежде, что однажды технологический прогресс позволит куда-то их пристроить, и в его защиту стоит заметить: вскоре после этого Sony начала работу над Nintendo PlayStation. Прослышав о проекте Зито, его взяли на борт, но, прежде чем он успел переделать игры под новый формат CD, пути Sony и Nintendo разошлись. Поистине, Зито можно было назвать «неудачником Фраем». Тем не менее еще не все было потеряно. У Sony имелось американское отделение для издания игр, Sony Imagesoft, и те вместе с Зито предложили Sega переписать игры под Sega CD. Увы, кое-чем пришлось пожертвовать. Если SNES поддерживала 256 цветов, Sega CD ограничивалась всего 32 цветами, так что результат выглядел грязновато, но по крайней мере работал. По условиям соглашения, Sega и Sony разделили обязанности по выпуску игр Зито: Sega взяла Night Trap, Sony взяла Sewer Shark, и оба проекта увидели свет в рамках запуска Sega CD в США в октябре 1992 года[221].
Несложно заметить, насколько выгодными оказались все эти соглашения для Sony в начале девяностых. У них была возможность разрабатывать «железо» вместе с Nintendo, а затем игры вместе с Sega, и все это здорово играло на руку их невероятно амбициозным планам в данном секторе рынка. Кстати, после развалившегося союза Sony и Nintendo Том Калински из Sega of America даже начал продумывать 32-битную консоль Sega при участии Sony, но Накаяма наложил вето на данную затею, поскольку японское отделение Sega уже трудилось над собственной консолью. В итоге, как когда-то Atari упустила шанс получить NES от Nintendo и Mega Drive от Sega, сами Nintendo и Sega отказались от «железа» Sony. А Sony в свою очередь, разжившись инсайдерской информацией о планах как Nintendo, так и Sega, припрятала ее на всякий случай, особенно если однажды придется стать их прямыми конкурентами…
Возвращаясь к Mega CD, Sony, ничего не подозревая, оказалась совершенно права, выбрав Sewer Shark. Night Trap вскоре оказалась заклевана прессой на пару с другой игрой, релиз которой в том же месяце состоялся на аркадных автоматах – Mortal Kombat. Компания Williams хотела создать конкурента к Street Fighter 2, и за дело взялись Эд Бун с Джоном Тобиасом. Оба они были фанатами оцифрованной графики, все чаще возникающей в играх вроде Narc и Terminator 2, так что приняли решение создать файтинг с оцифрованными актерами в качестве персонажей. Аркадные автоматы к тому моменту уже экспериментировали с оцифровкой. Ральф Баер (известный нам по Magnavox Odyssey) в 1981 году разработал черно-белую камеру, фотографирующую лицо игрока, набравшего высокий счет на аркадном автомате, чтобы на экране вместо обычных инициалов показывалось фото. Правда, когда таблица рекордов у автомата-прототипа очень быстро заполнилась не лицами, а другими частями тела, идею решили отложить до лучших времен.
Изначально Тобиас и Бун хотели взять на роль главного героя Mortal Kombat Стивена Сигала или Жан-Клода Ван Дамма, но оба были заняты на других проектах. В итоге Бун и Тобиас придумали собственных персонажей, каждый из которых мог похвастаться уникальной внешностью и боевым стилем, как и в Street Fighter, но с бо́льшим уклоном в фильмы про боевые искусства, обожаемые Тобиасом. У Atari, кстати, уже выходила игра в 1990 году, Pit Fighter, по стилю очень похожая на Mortal Kombat. Но популярности она не снискала, поскольку к тому моменту Atari считалась примерно такой же «крутой», как пытающийся добиться внимания подростка отец, «ненавязчиво» упоминающий давно устаревшие рок-группы.
«Спецприемы» из Street Fighter 2 также здорово повлияли на Mortal Kombat, но Бун и Тобиас пошли еще дальше, включив в игру секретного персонажа – Рептилию. Он появлялся крайне редко[222], здорово потрепав нервы многим пацанам, так как их друзья им не верили. У каждого персонажа имелся не только собственный набор приемов, но и «фаталити» – жестоких «добивалок», с помощью которых игрок мог унизить побежденного противника: например, бить его электрошоком, пока у того не лопнет голова, или вырвать из его груди сердце. В аркадных залах это было в особом почете, ведь требовалось не только знать, как выполнить фаталити, но и успеть нажать на правильные кнопки быстро и точно, на глазах у всех. Справился – и ты герой. Профукал – и лучше бы ты проиграл бой.
Меня с Mortal Kombat связывают глубокие личные отношения, хотя и не совсем в привычном смысле. Да, MK была эпохальной игрой, вышедшей примерно через месяц после того, как я стал подростком, но дело не в ней самой. Знай же, читатель, что я впервые поцеловался с девушкой за автоматом с Mortal Kombat, стоя на роликовых коньках на роллердроме, где мой отец работал диджеем. В этом предложении намешано много всего, но суть в том, что если ваш первый поцелуй прошел под саундтрек, замиксованный вашим отцом, пока прямо в ухо из динамика раздавался вопль «ПРИКОНЧИ ЕГО!», будьте готовы, что это станет центральной темой обсуждений с вашим психотерапевтом в будущем.
Ну, в общем… Как и Street Fighter 2, Mortal Kombat было суждено стать важным оружием в разворачивающейся войне приставок Sega и Nintendo. Acclaim купила права на версии для домашних консолей и ухитрилась получить благословение Nintendo на выпуск игры для обеих консолей одновременно. Частично это стало возможным благодаря постепенному послаблению правил лицензирования со стороны Nintendo, но в равной степени (если не больше) – поскольку исполнительные директора Acclaim по дороге на встречу с Nintendo попали в автокатастрофу и чудом выжили, так что Аракава и Линкольн посчитали неуместным в данных обстоятельствах выдвигать условия насчет релиза видеоигр. Неважно, что именно повлияло на результат; Mortal Monday[223] («Смертельный понедельник») в США ждали абсолютно все, учитывая одновременный запуск игры на консолях Sega и Nintendo. Релиз также состоялся на Game Gear и Game Boy, но этих версий лучше избегать, если вы не фанат кукольной анимации, сделанной дошкольниками.
Что касается консолей, версия SNES отличилась по графике, но Nintendo настояли на цензурировании игры, несмотря на уговоры Acclaim. Кровь заменили на серый «пот», а от термина «фаталити» отказались ради стерильных «добивающих приемов». А вот в версии для Genesis были все фаталити, и кровь включалась после введения секретного кода с контроллера – ABACABB – забавная отсылка к альбому Abacab рок-группы Genesis[224], хотя она была бы куда забавнее, если бы они написали название правильно. Неудивительно, что версия Mortal Kombat на Genesis продавалась гораздо лучше, будучи «полноценной» версией игры из аркадных автоматов, и это лишь укрепило мнение публики, что Sega круче Nintendo и вареных яиц.
Впрочем, не обошлось и без последствий. Разговоры о насилии в видеоиграх набирали силу, и к ним неизбежно подключились политики. В 1993 году прошли слушания, призванные оценить масштаб проблемы[225]. Основное внимание на слушаниях было приковано к Mortal Kombat и Night Trap, но никто не мог чувствовать себя в безопасности. Даже милейший пазл-платформер Lemmings раскритиковали за использование «сатанинских образов» на уровнях с лавой, что само по себе кое-что говорит об уровне дебатов в этих слушаниях.
Доктор Юджин Провензо – младший предоставил доклад, что из сорока семи самых популярных игр в США