Когда в моей комнате закипела жизнь, а зверь принялся бодро сигать из одного угла в другой в ожидании того, когда же он снова сможет застучать лапами по клавиатуре, вышел из оцепенения и Мир ◯. Таял снег, голубыми оползнями спускаясь с деревьев и крыш и образуя озера и моря. Припекало солнце, возвращая силы в каждый уголок и крася блоки в оранжевый цвет. Из почвы прорастали цветы, словно суровая зима наконец осталась позади, словно из ниоткуда стали появляться животные. В Мире ◯ респавнились угнетенные морозом олдфаги и вновь брались за свои старые проекты. С тех пор как проползли слухи о том, что этот мир поддерживает один-единственный парень, в день прибывало по несколько сот новичков. Пришлось заказать еще один сервер, чтобы гарантировать поддержание мира в реальном времени и без раздражающих подвисаний. Мир ◯ пробудился, как живой, саморегулирующийся организм, который я породил и который изо дня в день встречал меня вопросом: «Куда теперь?»
Небо играет лазоревой, как вода в бассейне, голубизной, с побережья балийского пляжа до меня доносятся радостные возгласы ньюфагов, в кустах томно постанывают укрывшиеся парочки. Воздух влажен, щебечут птицы. Если я не лежу на крыше, подставив солнцу живот и наблюдая за тем, как плывут, меняя форму, облака и пролетают птицы, то предпочитаю сидеть на скамейке и смотреть на мир, словно на тянущуюся передо мной киноленту – с той лишь разницей, что я в любой момент могу спуститься и стать одним из актеров.
Однако жителям и без меня неплохо. С новыми силами они принялись за возведение из блоков самых нереальных конструкций. К примеру, в море высится точная копия статуи Свободы, на которую ДемиУРК затратил сотни часов – за что ему, конечно, респект. Себе он устроил в факеле пентхаус, где всегда тусит куча народа, поскольку респект легко обменять на обнаженку и кактусы-лофофоры – неотъемлемые составляющие его «свободных вечеринок». С берегом статую соединяет пирс, на котором разросся своего рода квартал красных фонарей. Еще одна архитектурная достопримечательность – монументальная водонапорная башня в форме гриба, на которой установлена ветряная мельница. С ее помощью грунтовые воды закачиваются в бак, а создаваемое давление гонит ее по бесчисленным вручную прорытым каналам в дома, садовые бассейны и установленные в облицованных белым кафелем ванных комнатах джакузи. У меня такое впечатление, что джакузи и им подобные агрегаты являются мерилом идеального благополучия – при том что сам я по-прежнему довольствуюсь овчинами, колодцем и парой кусков хлеба в день. В то время как другие стремятся к роскоши, я обхожусь скромными радостями нищеты.
Стоит мне обойти дом и взглянуть с террасы в другую сторону, как взгляд сразу останавливается на прожектах. Стекло, как мне поведали, создается из довольно сложной комбинации соды, сульфата натрия, известняка, доломита, полевого шпата, карбоната калия, буры, селитры, щелочных пород, свинцового сурика, барита, оксида цинка, белого мышьяка, соли и кварцевого песка. Один заядлый манчкинер по имени Птыц-1 при помощи толпы приспешников создал из тонн такого соединения огромный прозрачный купол. Парень говорит, что хочет построить в нашем и без того защищенном пространстве особое место, исключительно для птиц, и населить его всеми видами пернатых, которые когда-либо существовали. Я спросил у него, как он собирается это осуществить, на что он просто ответил: при помощи Курятины, Перьев, Кости и некоторых других элементов можно накрафтить любую птицу, какую только пожелаешь, и со словами искренней благодарности отвесил мне столь низкий поклон, что почти коснулся носом земли.
Превзойти его может только кактус Знаменитейшего. Он тем временем вымахал в высоту на несколько километров, и седовласый старик вынужден денно и нощно крафтить бетон и при помощи хитрой системы подъемных кранов доставлять его на верх башни, чтобы поспевать за ростом растения. Говорят, он теперь постоянно и торчит в Мире ◯. Частенько он настолько бывает занят, что забывает поесть и попить, и в таких случаях с большой радостью принимает пайки, заготовленные Kiska94 и сплотившимися вокруг нее добрыми самаритянками, а затем делает с ними вместе небольшой привал прямо на свежезалитом бетоне. Так что их отпечатки рук он будет хранить веки вечные. Перед тем как догнать и перегнать самую верхнюю точку нашего мира – мое капустное дерево, – кактус загнулся, успев, правда, бросить на землю семена, так что Знаменитейший вынужден теперь поспевать за двенадцатью башнями одновременно. Но у него зато и помощнички появились.
Однако все это – лишь малая часть того, что происходит в Мире ◯. За это время все уже официально признали за статуей игуаны прорицательские способности, а макаку_без_гранаты – ее наместником среди простых людей. Больница, которой руководит МаЛыШкО, была превращена в открытую экспериментальную станцию по проведению мелких операций, преимущественно в области эстетической хирургии, поскольку болезни здесь не играли особенного значения. Если и дальше двигаться такими темпами, то мы в ближайшее время достигнем текущего уровня развития реального мира, а вскоре после этого и перегоним его, не потратив при этом ни одной человеческой жизни!
Время обеда. Солнце в зените. Плюс двадцать шесть. Анна-Мари намеренно стонет так громко, как только позволяют легкие. Где же родители, которые должны положить этому конец? Она с помощью Килиана провоцирует меня, хочет, чтобы я потерял терпение, отвлекся от своего мира, сделал что-то, что они потом могут использовать против меня. Летом ей парень не нужен – надо лишь нацепить купальник, сделать дакфейс и, выпятив губки, направиться в бассейн. И когда на самом солнцепеке у нее сползет лямочка, ее шезлонг со стопроцентной точностью окружат парни, со всей силы втягивающие животы. Будут проводить пальцами по влажным волосам и играть для затравки бицепсами, намекая, что в трусах у них спрятано кое-что еще более значительное, полагая, что от этого у всех девчонок должно проснуться желание, чтобы их немедленно на эту штуку насадили. Анне-Мари достаточно протянуть руку, чтобы подобрать подобный опавший фрукт. Я прямо так перед собой их и вижу: Килиана с его физиономией первокура, сопящего над ней, как дикий кабан, и ее, визжащую, как подстреленная свиноматка. Я настолько хорошо ее знаю, что догадываюсь – она бы предпочла и вовсе без этого обойтись. На самом деле она жаждет глубоких, настоящих чувств, хочет быть желанной, а вовсе не чтобы в нее бездумно тыкали кое-чем.
За исключением этого обстоятельства, дела у нас идут отлично. Я делаю глубокий вдох и сосредоточиваюсь на Мире ◯. Статую игуаны на плоскогорье окружают поклонники, я сижу на крыше домика на дереве, ко мне прижимается Girl No.1. С недавних пор мы вместе открываем давно забытые чувства. Следовательно, мне стоит проявить твердость и проигнорировать животное совокупление у меня за стеной, эти его жалкие попытки сымитировать рев сохатого во время гона, которые Килиан перемежает почерпнутыми на порнотубе клише вроде «Да, детка, дай мне, а, а, а!», потому что на лучшее он просто не способен. Но абстрагироваться не выходит. В каком бы углу я ни прятался, как бы ни наматывал на голову одеяло – стены в доме слишком тонкие.
– Что с тобой? – спрашивает Girl No.1. – Ты постоянно на что-то отвлекаешься, меня тебе уже не хватает?
– Что ты, – отвечаю я. – Просто здесь слишком шумно.
Она смотрит на меня в полном непонимании.
– Здесь, кроме пары птиц, ничего нет, – девушка пристально смотрит мне в глаза, пока я не отворачиваюсь, и произносит: – Что-то изменилось.
– Что именно?
– В твоем лице чего-то не хватает.
– Чего это в нем должно не хватать?
– Ты больше не куришь. Тебе не идет.
– Хочу сам задавать ритм своей жизни.
– Я только сказала, что тебе не идет, – повторяет Girl No.1. – Мне абсолютно все равно, что это очередная проверка на прочность. Просто не идет, и все, – она скрещивает руки на груди.
Прежде чем мне удается объясниться, меня снова возвращают в реальность: Анна-Мари имитирует первый оргазм.
– Фак, – бормочу я сквозь зубы и оставляю Girl No.1 одну в домике, в полной растерянности. И почему только весь мир против нас? Что это вообще за мир, в котором мы должны жить, как хомячки, в дешевых клетках с бумажными стенами? Стенами, не годными ни на что, разве что для того, чтобы вешать на них плазменные панели и фотографии на память – их прочности хватает разве что на то, чтобы оградить нас от самого ужасного, нелепого и донимающего, но и только. Я в бешенстве подскакиваю к нашей общей двери и принимаюсь колотить в нее обеими руками. Игуана тяжело качает головой, словно кивает в такт биению собственного заходящегося от злости сердца. Я барабаню по двери, силясь выплеснуть все свое презрение, а тем временем эти отвратительные звуки все так же неудержимо просачиваются в мое пространство. «Не отвлекайся на него», – на взводе шепчет она ему прямо в ухо. «Он и не намерен отвлекаться», – думаю я. А может, говорю это вслух. Я ненавижу этого парня, ненавижу всех парней такого сорта, как Килиан – уже одно только его имя выдает в нем понтового адвокатишку, умного и сексапильного одновременно. Да, вот такой он, этот Килиан, он кончает именно в тот момент, когда она симулирует. И продолжает свое дело, как в порно, с тяжелыми вздохами, напоминая надувной матрас, из которого понемногу спускают воздух. Во мне вскипает желание чем-нибудь его проткнуть.
Но я не сдаюсь. Girl No.1 тоскует по мне и ждет, что мы наконец оставим пустые споры и, пав друг другу в объятия, зароемся в овчинки. Так что я продолжаю долбить в дверь, издавая обезьяньи крики. Вот тут-то Анна-Мари обращается ко мне. Моя сестричка даже кричит: «Да пошел ты, задрот!» – «Ох, как меня это задело», – отвечаю я. Голос мой звучит так, словно ко рту моему приставлен здоровенный глиняный кувшин. – «Заткни пасть наконец, выродок!» О да, это уже ближе. Я со всей силы бьюсь головой о дверь; мне тут же становится ощутимо не по себе. Это было глупо. Тут раздается стук в мою собственную дверь. Удивительно, что дома еще есть кто-то, кто считает нужным вмешаться.