Глава VИмператор и монахиня
Изучая переписку Хильдегарды по тому, как нам ее представляет издание «Латинской патрологии» («Patrologiæ Latina»), прежде всего, мы находим иерархическую классификацию отправленных и полученных ею писем: сначала письма Римским папам и епископам, потом — что особенно удивительно для монахини — представителям политической власти, начиная с императора Германии; затем следуют высокопоставленные миряне, вроде графа Фландрии, затем — настоятели монастырей, представители высшего духовенства, священники, обычные монахи и т. д., и наконец — некоторое количество писем без подписи от простых людей, просивших совета или молитвы Хильдегарды.
Первое из писем от представителей светской власти было написано Хильдегарде императором Конрадом III Гогенштауфеном. Узнав о святости ее жизни и о вдохновении Святого Духа, которое ее посещало, погруженный в свои высокие обязанности и обремененный бесчисленными заботами император все же пожелал написать ей. Он уверяет ее в своей благосклонности к ней и ее сестрам; говорит о готовности помогать им при любых обстоятельствах; настоятельно поручает ее молитвам себя и своего сына, который, как он надеется, его переживет. Однако сын Генрих его не пережил, и Конрад III, умерший 15 февраля 1152 года, вынужден был оставить престол племяннику Фридриху. В то время преемник еще не был определен, и он мог лишь рекомендовать избиравшим его князьям своего племянника, которому предстояло славное и беспокойное царствование.
Вскоре из письма нового императора Фридриха мы узнаем, что он пригласил Хильдегарду приехать встретиться с ним в ингельхаймский дворец. «Доводим до сведения твоей святости, — пишет он, — что ныне мы обладаем тем, что ты предсказала нам, когда мы, находясь в Ингельхайме, попросили тебя приехать».
Подобная встреча, конечно, заслуживает того, чтобы остаться в истории. Ведь император — не кто иной, как правитель, известный под именем Фридриха Барбароссы. Он был избран 4 марта 1152 года во Франкфурте, коронован 9 числа того же месяца в Ахене, и, вполне вероятно, визит Хильдегарды относится к самому началу его царствования, может быть, даже к тому же 1152 году. Издание «Латинской патрологии» сохранило из этой переписки лишь по одному письму: письмо императора Фридриха и ответ Хильдегарды. Что касается авторов ее «Жития», то они вообще не говорят об этом эпизоде, хотя он заслуживает внимания.
В самом деле, трудно представить себе более яркий контраст: между той, которая называет себя «paupercula femina» («убогая и немощная женщина»), «paupercula forma» («немощный скудельный сосуд»), малым перышком, носимым волей ветра (ее излюбленный образ), и, с другой стороны, блистательным императором, которому суждено войти и в историю, и в легенду. Ему в это время было около тридцати лет; он обладал могучим телосложением, пышной шевелюрой, такой ярко-рыжей бородой, что она стала причиной прозвища Барбаросса; он отважен, жаждет славы, но и справедливости, и уже известен своими ратными подвигами в недавнем походе на Восток. Дело в том, что примерно шестью годами раньше он по призыву королевы Мелизенды присоединился к военному походу, чтобы оказать поддержку Иерусалиму. Предприятие не принесло желанных результатов, но подвиги Фридриха восхищали других крестоносцев.
Встреча юного блестящего императора с неприметной монахиней, измученной преждевременными недугами, постоянно угрожавшими ее жизни, произошла в великолепном дворце Ингельхайма, близ Майнца, — в одном из немногих дворцов императора, остатки которых обнаруживаются благодаря современным раскопкам. Как-то один поэт IX в., Эрмольд Черный, в стихотворении, посвященном сыну Карла Великого Людовику Святому, описал этот памятник: то был «громадный дворец, покоившийся на ста столпах, со множеством всякого рода переходов, строений, ворот и укреплений, с покоями без числа». Кроме того, он был покрыт росписями: в дворцовой часовне они изображали «великие деяния Божии» — иными словами, сцены из Ветхого и Нового Завета, — а в королевской зале — «великие подвиги человеков», то есть деяния древних правителей и свершения самого Карла Великого. Вероятно, речь идет о мозаиках на золотой основе, подобных тем, что сохранились до наших дней в некоторых итальянских церквах — например, в Венеции или же во Франции в храме Жерминьи де Пре.
Итак, встреча рыжебородого императора и маленькой хрупкой боговдохновенной монахини происходила в самой роскошной обстановке. По-видимому, монахиня предостерегла царственного хозяина дворца от некоторых угрожавших ему опасностей и посоветовала быть начеку, поскольку в своем письме он спешит сообщить ей: «Мы, — пишет он, — неустанно прилагаем все возможные усилия ради чести королевства». Затем он уверяет ее, что в мирских делах, о которых она с ним беседовала, он собирается выносить суждения с большим благоразумием, «не поддаваясь ни дружеским чувствам, ни ненависти к кому бы то ни было, но руководствуясь единым стремлением к справедливости».
Ответ Хильдегарды отнюдь не свидетельствует о робости перед высоким положением адресата. «Малое перышко, носимое по воле ветра» передает ему слова, которые услышаны, как она говорит, от Высшего Судии. Прежде всего, она недоумевает: «Как ты, будучи царем, считаешь такого человека необходимым». И, продолжая, она использует привычный для нее прием развития образа: «Послушай: один царь стоял на высоком холме и оглядывал с него все равнины, желая увидеть, что делал каждый из его подданных (…) и наблюдая, чтобы иссохшее орошалось, уснувшее пробуждалось (…). Но едва человек сей перестал бодрствовать оком своим, набежала черная туча и покрыла долины, и тотчас туда устремились вороны и другие птицы (…). И ныне, царь, будь бдителен, ибо все твои земли осквернены лживым сборищем тех, кто губит справедливость во мраке своих беззаконий (…). Ты же скипетром милосердия наставляй ленивых, заблудших, жестокосердых. У тебя славное имя, ибо ты — царь в Израиле; весьма славно имя твое. Помни же, что Высший Царь взирает на тебя, да не подвергнешься осуждению за то, что неправо исполнял свое служение и да не приведется тебе устыдиться. Да не будет так!»
Она советует ему наблюдать за нравами духовенства и не позволять священнослужителям впадать в распутство и творить всякого рода низости. «Беги сего, о царь, будь солдатом, рыцарем во всеоружии, отважно подвизающимся против дьявола, дабы ты не был рассеян и не пострадало твое земное царство (…). Отвергни алчность, избери воздержание, истинно любезное Царю царей. Ибо тебе следует всегда быть благоразумным. Внутренним взором я вижу тебя пребывающим посреди всякого рода смут и козней современников; и все же на время твоего царства ты будешь иметь все, что необходимо для земных дел. Итак, остерегайся, как бы Высший Царь не ниспроверг тебя за слепоту очей твоих, неспособных неподкупно видеть, как ты держишь в руке жезл царства твоего. Будь таким, чтобы благодать Божия пребывала с тобою». В письме есть предсказание и срока правления Барбароссы, и ожидающих его тревог, в которых ему действительно очень понадобятся благоразумие и справедливость.
В дальнейшем из-за возобновления борьбы между Церковью и империей тон переписки не мог не измениться. Порой эта борьба доходила и до крайностей: например, Фридрих низложил Майнцского архиепископа, оставшегося верным Риму, а его войска опустошили Милан. За время правления Папы Александра III император выдвинул не менее четырех антипап.
Хильдегарда уже не застанет внезапной смерти Барбароссы, который утонул в Армении, в водах реки Селеф, в начале нового крестового похода, предпринятого ради освобождения Иерусалима, вновь попавшего в руки Салах-ад-Дина. Это произошло в 1190 году, одиннадцать лет спустя после кончины аббатисы.
Хильдегарде довелось давать советы по поводу крестового похода еще одному могущественному лицу — Филиппу Эльзасскому, графу Фландрии. К сожалению, невозможно точно датировать его письмо. Время написания можно примерно определить только благодаря наличию самого титула (Филиппа Фландрского): Филипп унаследовал графство после смерти своего отца Тьерри в 1168 году, но уже с 1157 года, как часто практиковалось, участвовал в делах правления. Письмо написано, по всей вероятности, до сентября 1157, то есть до того момента, когда он действительно отправился в Святую Землю и высадился в Акре с блестящей свитой рыцарей. Известно, что, прежде чем предпринять путешествие в Иерусалим, он долгое время колебался, и, видимо, именно в это время написал Хильдегарде. Примечательно, как этот могущественный князь обращается к аббатисе монастыря на Рейне: «Филипп, граф Фландрии и Вермандуа, госпоже Хильдегарде, рабе Христовой, с приветствием и самыми возвышенными чувствами.
Вашей святости известно, что я готов сделать все, что в моих силах, чтобы угодить Вам, ибо до слуха моего часто доходили приятнейшие известия о Ваших благочестивых собеседованиях и праведной жизни. И, хоть я недостойный грешник, но от всего сердца люблю служителей и друзей Христа и охотно оказываю им всяческое почтение, памятуя о сказанном в Писании: „Прилежная молитва праведника творит чудеса“. Потому поручаю милости Вашего благочестия подателя сего послания, слугу весьма верного, который обратится к Вам вместо меня, несчастного грешника. Я предпочел бы сам придти к Вам и говорить с Вами, как я всегда желал, однако заботы мои столь многочисленны и велики, и всякий день появляются все новые, что я не могу оставить их. Ведь для меня наступает время, когда я должен буду отправиться в Иерусалим, а для этого необходимы большие приготовления, относительно которых я и прошу Вас удостоить меня совета, ответив мне письмом. Я полагаю, что молва обо мне и о моих делах зачастую доходила и до Вас, и многие из них таковы, что я истинно нуждаюсь в милосердии Божием. Потому прошу и умоляю и молитвенно припадаю к Вам: благоволите просить Господа о несчастнейшем и недостойнейшем, каков я есть. Смиренно молю Вас, зная о даре, каким наделило Вас Божественное милосердие, просить Бога открыть, как мне следует поступить, и через подателя сего письма сообщить Ваш совет: что мне надлежит делать и как, дабы имя христиан возвеличилось во дни мои и дабы жестокие сарацины были отражены. И еще — что полезнее для меня: остаться на той земле или возвратиться. Может быть, Вам известно что-либо о том, что касается меня, или Вам дано будет узнать это посредством Божественного откровения.