– Да. Я вот думаю: почему она не побежала? Должно быть, когда глаза завязаны, человек не понимает, что происходит. Я сказал «насиловали», потому что этот термин использовала полиция. С ней вступили в половые сношения…
– Но я подразумевал… На самом деле я спрашивал о…
– О, я… Знаете, я тут… я тут вспомнил: борьба была, кажется, но не особенно яростная, нет.
– Было бы удивительно, знаете, если…
– Но мы были… мы были в запасной спальне… между ванной и комнатой Анджело… После… после того как Стив и Анджело, то есть я и Анджело… мое тело и Анджело… совершили с ней половое сношение, она… Ей перед этим освободили руки, а теперь снова связали и… и… ноги тоже… На шею… набросили веревку и… и задушили. Потом ее развязали…
– Развязали…
Тут Кен, тихо обращаясь к самому себе, почти шепотом произнес:
– Какая жестокость.
– Значит, потом вы ее развязали? И у вас был совершенно нагой труп девушки?
– Да, ее положили… не на заднее сиденье… Ее… положили в багажник ее машины… Я сел за руль… Анджело ехал следом в другой машине. Автомобиль отогнали по шоссе Анджелес-Крест и… сбросили вниз по откосу.
– А тело?
– Что – тело?
– Вы оставили его в багажнике?
– Тело было в багажнике, да. Не помню, чтобы я вытаскивал его, так что… Знаете, я помню, что мы положили ее в багажник… Она все еще там.
– То есть вы не… значит, в тот раз вы не укладывали девушку особым образом на откосе?
Бьянки продолжал рассказывать, как избавлялись от личных вещей жертв. Он уверял, что ничего не сохранилось, хотя при обыске в его беллингхемском доме были конфискованы подозрительные драгоценности. Полиция уже связала одно кольцо с Йоландой Вашингтон.
Беседа с доктором Орном дала необычные результаты: хотя психиатр не сомневался, что Кен Бьянки не страдает расщеплением личности, он выявил еще две составляющие сознания убийцы. Одну из личностей звали Билли; другая, появившаяся лишь ненадолго, принадлежала перепуганному девятилетнему мальчику.
И вновь трансформация была ошеломляющей. Сначала психиатр разговаривал со Стивом. Темная сторона сознания Бьянки, как обычно, поражала своей самобытностью. Рассуждая о Кене, Стив сказал:
– Он, знаете ли, чересчур мягок с бабами. Он… просто… С ними надо пожестче.
– Понятно. А Кен пожестче не умеет?
– Точно.
– Вы когда-нибудь встречались с девушкой?
– Я? Да на хрена мне!
– Вы предпочитаете отношения на одну ночь?
– Точно.
Позже Стив поведал, что с годами он изменился:
– Давным-давно, приятель, когда я был славным парнем, мне нравилось быть хорошим… Все было по-другому. Все было по-другому, потому что мы с ним держались вместе, мы дружили. Пока он не начал со мной бороться.
– Кен даже не знал о вашем существовании.
– В детстве я был его лучшим другом. Правда был. Он этого не понимал. Я мог ему помочь. Помочь отделаться от его старухи.
– У него была трудная жизнь.
– Это точно. Точно.
– Кстати. Когда вы были ребенком – вы, а не Кен, – вам доводилось убивать кошек?
– А как же, приятель. В подвале у Дэвида Мейсона. А как же! Это было круто. В Хеллоуин подбросил ее на крыльцо к одной старушке.
– Как… чем вы ее убили?
– Ножом. Просто взял нож и… готово.
– Вы всадили его в сердце, перерезали ей горло или…
– Нет, приятель, все очень просто: проводишь ножом между лап и вспарываешь. Кошка подыхает.
– А других животных убивали?
– Крыс – постоянно. Однажды собаку прикончил.
– Тоже ножом?
– Не-а, приятель, гребаной палкой. Треснул суку, треснул эту гребаную суку один раз, потом другой, потом еще, и еще, и еще, и еще… Пока не подохла. Эта сука хотела меня укусить… Ах ты вот так, значит…
Орн заставил пациента успокоиться. Внезапно в Бьянки произошла какая-то перемена. Врач попросил:
– Расскажите мне о себе. Вы Стив? Вы знаете Стива? Вы знаете Кена? Расскажите мне о себе. Как вас зовут?
Мужчина, сидевший перед доктором Орном, съежился, точно испуганный ребенок, пытающийся спрятаться.
– Не знаю, – тихо проговорил он.
– Все хорошо. Говори. Сейчас все запуталось, но ты можешь внести ясность. Очень важно, чтобы ты со мной поговорил.
Мужчина заплакал:
– Вы ведь не будете меня бить, нет?
– Нет, я не собираюсь тебя бить. Все хорошо. Я не твоя мать. Она часто тебя бьет?
– Да.
– И ты всего на свете боишься, верно?
– Да.
– Ты живешь вместе с Кеном и Стивом? И ты видел, что с ними происходит. Знаю, тебе страшно. Я дам тебе бумажный носовой платок. Бояться – это нормально. Ты можешь рассказать мне обо всем. Сколько тебе лет?
– Девять.
Впоследствии в медицинском заключении доктор Орн утверждал, что у Кена не было расщепления личности и что он в этот момент не находился под гипнозом. Врач был готов свидетельствовать в суде, что проверил Бьянки на симуляцию гипноза. Как Орн объяснил шефу Мэнгану, после просмотра видеозаписей собственных бесед и тестов у него как у специалиста сложилась уверенность в том, что Бьянки симулировал состояние гипноза. Доктор Орн считал, что Кен обманул доктора Уоткинса и других психиатров, применявших к нему гипноз.
Утверждения Орна горячо оспаривались Уоткинсом и его коллегами. На их взгляд, те же самые видеозаписи, как и их собственные познания в области внушения, указывали, что Бьянки действительно находился под гипнозом. Впрочем, доктор Уоткинс пошел еще дальше и поставил под сомнение заключение доктора Орна по поводу взаимосвязи гипноза и расщепления личности.
Расстройство идентичности является результатом стресса. Индивид переключается с одной личности на другую без гипноза. Гипноз лишь помогает психиатру контролировать процесс исследования воспоминаний пациента. Поскольку для диагностирования диссоциативного расстройства внушение не является обязательным, доктор Уоткинс и его коллеги сочли, что чрезмерное внимание доктора Орна к истинности гипноза носит отвлеченный научный характер и не соотносится с реалиями дела.
Бьянки был известен своей лживостью. Это продемонстрировала история с реальным Стивом Уокером и использованием его диплома по психологии. Тем не менее спор о гипнозе не помог решить основной вопрос: есть ли у обвиняемого диссоциативное расстройство идентичности.
Видеозаписи показывают, что доктора Орна явно сбило с толку появление маленького испуганного мальчика. Психиатр разговаривал с Бьянки так, будто тому действительно было девять лет. Это был единственный способ успокоить девятилетнего ребенка, казалось не понимавшего, где он и зачем он здесь.
– Тебе девять лет? И ты не становишься старше? – спросил врач сидевшего перед ним мужчину. Затем, обращаясь к Дину Бретту, попросил: – Будьте добры, передайте бумажные платки. – И снова заговорил с Кеном: – Значит, ты не взрослеешь? Вот, пожалуйста, держи. Все в порядке. Вытри глаза. Все хорошо. Скажи, как тебя зовут?
– Кен, – был ответ. На сей раз пациент не подвергался возрастной регрессии, как на сеансе у доктора Эллисона. Девятилетний ребенок, видимо, был еще одной личностью Бьянки.
– Тебя зовут Кен? Ты напуган, но теперь все будет хорошо. Тебе сейчас ничто не угрожает. Все в порядке. Тебя никто не побьет, обещаю. Никто не будет тебя бить. Так как тебя зовут?
– Кен. Меня зовут Кен.
– Тебя зовут Кен. А фамилия?
– Не знаю.
Снова был применен гипноз, на этот раз – чтобы успокоить перепуганного ребенка. Однако вместо взрослых Кена или Стива на этот раз объявился некто новый. Его звали Билли.
История Билли, которая постепенно выплыла наружу, несколько обескураживала. Согласно одному объяснению, впервые Билли появился после смерти отца тринадцатилетнего Кена, когда подросток не мог свыкнуться с мыслью о похоронах. Он создал Билли, чтобы пережить этот удар.
Второе объяснение относит время создания Билли к более раннему времени: возможно, Кену тогда было девять. По словам миссис Бьянки, в детстве сын часто лгал, и некоторые врачи полагают, что в роли лжеца мог выступать Билли, а следовательно, впервые он появился еще до подросткового периода. Билли знал Кена и Стива, тогда как Кен не подозревал о существовании Билли. Загадка осталась непроясненной даже после многомесячной терапии и допросов.
– Хорошо, Билли, расскажите, что вы знаете о Кене?
– О Кене? Я его не знаю.
– Ладно. Как ваша фамилия?
– Не знаю.
– А что насчет Стива?
– Стива я знаю.
– Вам нравится Стив?
– Он мерзавец.
– Мерзавец? И как вы с ним ладите?
– Он не лезет в мою жизнь, а я не лезу в его.
– Кен про вас знает?
Врач спросил, когда Билли обычно появляется.
– Когда уходит Стив, – был ответ.
– Вы появляетесь после Стива. И что вы делаете? Какова ваша функция?
– Мне просто нравится веселиться.
– У вас бывают неприятности, как у Стива?
– Нет. Я остаюсь ненадолго.
– Понятно.
Билли стал рассказывать о своих разногласиях со Стивом:
– Понимаете, ему… ему просто невдомек, что женщина – не кусок дерьма, понимаете? Он… он вечно портит отношения с девушками и, вместо того чтобы сбавить обороты и попытаться исправить дело, просто изливает гнев и досаду на тех, кто рядом.
– То есть обороты не сбавляет. Наоборот, злится все сильнее.
– Да.
– Значит, с женщинами у него не ладится?
– Ну да.
– Потому что он не знает, как с ними обращаться?
– Ну, дело… дело не столько в этом. Кажется, у него… сексуальные проблемы, понимаете?
– То есть у него не стоит?
– Ну да, с женщинами ему трудно. И он… он чего только не вытворяет, чтобы… чтобы получить удовлетворение.
– Например? Каким образом он достигает возбуждения?
– Ну, например, он убил всех этих девчонок. Понимаете, он… для него единственный способ кончить – это убить девушку после акта или хотя бы знать, что он ее убьет; а единственный способ добиться эрекции – связать жертву, понимаете, лишить свободы или приковать.