В ответ раздалось неразборчивое мычание.
– Выпей.
Адриан сделал небольшой надрез на запястье и протянул его парню.
– Выпей и до завтра не выходи из дому. Умрешь – обратишься. Не сделаешь пару глотков – до утра вампирский яд уничтожит тебя. Ты напрасно позволил выпить столько.
Адриан не уточнял, что укусов, по всей видимости, было много. Иначе бы внутри паренька не растекалась отрава, мешающая крови сворачиваться и дающая вампирам насытиться.
– Пей, – настойчиво повторил его брат.
Ни один, ни второй не смотрели на Адриана. А тот не чувствовал себя добродетелем. Он – такое же чудовище, как и другие. Но, пока в нем есть хотя бы крохи рассудка, он клялся себе использовать это во благо. Для Фреи и для других, чтобы не слышать по ночам крики тех, кому не повезло оказаться в тисках голода.
– Мерзость, – едва слышимо проговорил второй, вытирая рукавом окровавленные губы.
– Не слушайте его, и… если буду полезен, ищите меня в лавке антиквариата. Сделаю все, что в моих силах, я много должен за его спасение, – вздохнул первый, придерживая близнеца под руки.
– Если понадобится, зайду, но никакого долга у вас передо мной нет, – отмахнулся Адриан.
Он ловко обошел растерянных братьев и подошел ко входу, постучав несколько раз дверным молотком. Никакого секрета – так магия хозяина особняка проверяет, стоит ли впускать этого гостя.
Адриану открылась другая сторона Хилмора. Внутри Дома с химерами все было темных, мрачных, насыщенных цветов. От каждого помещения веяло древностью, словно здесь жило давно забытое божество и воплощало своих чудовищных слуг в статуях и лепнине. И, по-видимому, именно это привлекало толпы людей, в сумраке напоминающих тени. Приглушенное освещение, подсвечники с бордовыми свечами и густой аромат кальяна. Его дым расползался из широкого холла. Как оказалось, там была барная стойка.
– Вина? – спросила подошедшая официантка в костюме цвета переспевшей вишни. – Или вам чего-нибудь покрепче?
Адриан застыл. Он смотрел на ее открытое запястье и слышал, как в нем пульсирует кровь. Ему хотелось утолить свою жажду. Достаточно лишь взять себя в руки и применить внушение, спросить, желает ли девушка поделиться другим напитком, специально для него.
– А, вот оно что… Вам в соседнюю комнату, – она лучезарно улыбнулась и показала в сторону стены с картинами. – Желающих хоть отбавляй. И я… не отказалась бы, но нас штрафует хозяин.
Официантка скользила по нему взглядом, завороженно разглядывая обнаженные клыки Адриана.
– Я проведу, – сказала она и приблизилась, чтобы взять его за руку, но он резко перехватил ее.
Один укус, всего один укус. Краем глаза можно было заметить охрану: двое высоких мужчин в черных одеяниях с вышитым на водолазке белоснежным деревом – символ одной из компаний, предоставляющих услуги. Когда-то они следили за Фреей, чтобы та не попала в беду.
– Я пройдусь сам, спасибо, – хрипло ответил Адриан и отпустил официантку.
Она вовсе не испугалась, лишь шире улыбнулась, шепнула что-то про хороший вечер и вложила записку с номером в карман его кожанки.
Набор цифр телефона, на который он никогда не перезвонит.
– Крови… жаждешь крови? – К нему прицепился невысокий паренек.
Он поймал его у самого входа в соседнее помещение. Там стояли широкие кресла, небольшие столики и играла музыка на старом патефоне. Ее треск неприятно резал обостренный вампирский слух, но мелодия не сливалась с той, что у бара. Комнаты разделял магический барьер, чтобы ретроантураж не перебивал странную смесь современности со старинным дизайном.
– Не твоей, – отрезал Адриан. – Твоя течет медленно, понадобится больше трех укусов, и в ней много отравы. Ты пьян из-за этого, а мне разжиженная не поможет. Ступай домой, пока еще можешь.
– Тогда тебе здесь делать нечего, добровольные доноры зависимы от этого кайфа, – ответил он и втянул шею в попытке спрятаться за оттопыренным воротником простенького плаща.
Здесь было прохладно. Значит, хозяин – вампир.
Адриан применил внушение, зная, что беззаботный и лишенный здравого смысла из-за вампирского яда паренек никак не защищен.
– Можешь считать, что твоей зависимости больше нет, никаких ломок и желания эйфории. Я избавил тебя от этого. А теперь уходи.
Адриан хотел сказать что-то еще, но его поманила к себе светловолосая девушка. Она продемонстрировала символ вампиров – каплю крови на ладошке. Та была всего лишь иллюзией и быстро исчезла. Но раз показали, лучше идти. Такими знаками не разбрасываются. Они – гарантия безопасности.
Светлые волосы и серебряное платье все время ускользали среди толпы. Адриан едва успевал, несмотря на вампирские способности. Хотя что говорить – он голоден. И заставлял себя не пользоваться силой демонов. Оттягивал момент, когда тьма завладеет его рассудком. Единственный раз, когда позволил себе это, – при перемещении Фреи из Драконьего дворца. Это было запрещено, но с магией демона отследить заклинание ковен так и не смог.
– Ты можешь насытиться вдоволь. Здесь все свежие, – спокойный голос незнакомки доносился издалека. – Бокал твоей в качестве платы. Я беру вперед.
Мог ли он отказаться, зная, что получит желаемое без нападений? Нет. А рисковать своей кровью… не страшно. Она станет лекарством или способом обратить кого-то.
– Мелисса. Запомни это имя, если понадобится зайти сюда еще раз.
Адриан, будто пребывая во сне, сделал надрез на ладони, мысленно отсчитал время, наблюдая за тем, как наполняется бокал.
– Твоя плата принята.
– Они делают это добровольно?
– Без внушения и с их согласия. В обмен на кое-что из крови вампиров.
Этих слов было достаточно, чтобы понять – они делают лекарства, которые немного тормозят развитие болезней. На неделю или две, не больше. Никакого волшебства, магии и исцеления. Не действуют при повторном использовании, но дарят такое недостающее время.
В воздухе витали осенняя морось и терпкий вишневый аромат, который тут же сменился запахом горькой полыни. Она неприятно обжигала ноздри и навевала болезненные воспоминания о смерти. Под языком заболела уздечка. Чертовы зелья, чертовы годы, проведенные на них! Чтобы теперь…
Адриан смутно осознавал, как все происходит. Впервые за последние несколько лет голод поглотил его. Что вокруг? Строгий минимализм? Ретроантураж с деталями из прошлого? Викторианский стиль и тяжелые ткани вместо легких занавесок? Он не мог ответить.
Кровь. Горячая, с непередаваемым вкусом, чуть солоноватая и слишком пьянящая. Главное – отсчитывать глотки. Один, два, три… и еще один, подбираясь к опасной границе для девушки, так покорно подставившей ему свою шею. Легкий шлейф цитрусового парфюма, терпкий привкус после заклинания заживления – оставлять шрамы после укуса нельзя.
Адриан едва совладал с собой и с усилием оторвался от девушки.
Дальше были новые «доноры», еще, еще и еще… Он не запоминал их, не рассматривал, не заглядывал в мысли. Адриан не думал, он тонул в полумраке, освещенном холодным неоном и наполненном потрескивающей мелодией откуда-то из прошлого десятилетия.
Он пил, наслаждаясь тем, как обжигает горло кровь, отданная добровольно. Без внушения. Самая сытная и желанная. Если бы не одно «но» – этого едва ли хватит на несколько дней.
Адриан аккуратно прокусил запястье – так кровь придется пить медленнее, и это даст чуть больше самоконтроля. Ему нужно было себя ограничить, сохранять рассудок… Вот только глоток, еще один, еще – и все как в тумане.
– Как ты? Эй, как ты?
Фрее снилось, как светловолосая девушка обеспокоенно касается плеча Адриана…
Тот сидел на широком темно-зеленом стуле с резными, как в старину, ручками и витиеватым серебряным узором на ткани. Кожанка распахнута, на серой футболке с черной надписью «don’t save» – кровь. Много крови… На широких ладонях тоже. Багровые пятна были и на висках. Видимо, он сжимал их руками, прежде чем облокотиться на колени.
– Это было слишком… – прошептал Адриан, опуская голову.
– Непривычно свободно. Но ты неплохо справился, для новичка. Ни одного лишнего глотка крови. Все ради безопасности тех, кто тебе доверился, – подметила девушка. – Я наблюдаю за такими уже четыре сотни лет. И, если ты пытаешься себя корить, подумай, что скажет тебе она, зная, насколько ты себя ненавидишь.
Сердце Фреи замерло. Хотелось думать, что происходящее – лишь сон, вот только вокруг была не та прохладная и болезненная весна, а терпкая и наполненная ароматом пожелтевших листьев осень. Вестники могут… наблюдать, становиться призраками, если их магический барьер не восстановлен.
Адриан себя ненавидит.
Это читалось в его глазах. Ярость полыхала, разгоралась и внезапно погасла. Его ладони коснулась рука незнакомки.
– У вампиров есть непозволительная роскошь – вечность.
– Она была у меня и до этого, – безжизненным тоном ответил Адриан.
– Нет, – девушка уверенно покачала головой, и ее волосы переливались, словно серебряное свечение. – До этого ты не любил.
– Ложь… – вырвалось само собой, едко, зло.
Адриан хотел убрать руку, но девушка сжала ее так сильно, что ему пришлось сдаться и покорно остаться на месте.
– Нет, до твоего обращения все было иначе. Но ты любишь сейчас, спустя столько лет, спустя годы мучений. Это чувства, проверенные временем. – В голосе девушки звучал неприятный холодок. – Можешь приходить, когда потребуется. Плата прежняя – бокал твоей крови.
– Я не верю в бескорыстную щедрость, – отозвался Адриан, поднимая на девушку совершенно пьяный после свежей крови взгляд.
– Это моя плата. За то, что я когда-то не поверила тому, кто любил меня так, как ты любишь ее. Я знаю о тебе все с тех пор, как ты переступил порог этого дома. Слишком неосторожно с твоей стороны, но, считай, повезло. В Хилморе едва ли найдется кто-то еще, способный прочитать мысли вампира.
Адриан покачал головой, спутал волосы испачканными пальцами, но не обратил на это внимания. Он в задумчивости рассматривал хозяйку опустевшего к утру особняка, стараясь привыкнуть к расплывающемуся миру.