— Уверен?
— Да. Две химеры обратились и устроили резню. Сто двадцать семь жертв, в основном среди спящих солдат.
— А еще обслуживающий персонал, врачи, пара лейтенантов…
— Хватит. Пошли отсюда.
— Ты разве не хочешь посмотреть, как убиваешь свою первую химеру?
— Сказал же, что вспомнил. Пошли.
Видение подернулось туманом, так что я не успел посмотреть эту резню. Мне хватило смертей своих товарищей на сегодня.
Окружающее пространство сменилось на высокий потолок и яркий свет ламп. Надо мной склонилось знакомое лицо. Что я здесь делаю? Точно, я же был ранен, значит это медблок.
— Этот очнулся, — произнес человек и я узнал в нем старшего инквизитора Фроста.
Судя по форме, во время войны он не был штабной крысой, как мне изначально казалось. Хотя и на поле боя я его не припомню. Это была наша первая с ним встреча и Фрост мне как-то сразу не понравился.
— Что, мутант, — усмехнулся он. — В твоей голове тоже кто-то есть?
Я был связан. Иначе бы попытался заехать ему в морду. Просто так, характер у меня такой. А еще мне не нравилось слово «мутант». Никому из химер оно не нравилось, но пока мы сражались против Иных, никто нас так и не называл.
— Да, кто-то есть, — произнес я спокойным голосом. — Какая-то женщина. А, это моя бывшая, кажется твоя мамаша. Просила передать, что лучше бы твой батя кончил на занавеску.
Вроде бы Фрост врезал по привязанной к койке химере, но вот отголоски боли почувствовал и я. Посмотрел в сторону Черного, который смерил меня осуждающим взглядом.
— Что? — спросил я его. — Я был молод, тогда мне казалось это смешным.
— Шутки про мамаш вышли из моды еще до твоего рождения.
— Шутки про мамаш, это классика. Она не устаревает.
— Может Черный ошибся с выбором друга, — вздохнул он.
— Ты мне другое скажи, — пока мы болтали, воспоминание словно поставили на паузу. — Ты уже тогда сидел в моей голове?
— Я знаю то, что знаешь ты, даже если ты сам об этом забыл. Но на твой вопрос у Черного нет ответа.
— В криокамеру его, — раздался голос Фроста. — И остальных тоже. Проект засекретить, официально все химеры мертвы или сбежали. Док, ты разобрался с проблемой?
— Еще нет, — голос Элиота. Старик явно устал, судя по тону. — Скорее что-то психологическое. Слишком резкие изменения в организме для взрослой, сформировавшейся личности. Возможно, это послужило расщеплению сознания. Подавители блокируют возможность активной формы наномашин…
— Как решить проблему? — произнес Фрост недовольным голосом. — Без всей этой заумной хрени.
— Я не знаю, — сдался Элиот. — Скорей всего уже никак. Образцы нестабильны.
— Ясно. Значит, заморозим до лучших времен.
Воспоминание снова подернулось туманом, как только мне что-то вкололи в шею, несмотря на тираду, в которой я поливал родственников Фроста и Элиота вплоть до их домашних питомцев.
— Как они? — а это уже голос Киры. Хотя картинки не было, но звуки я различал, хоть и приглушенно.
— Оба стабильны, — произнес мужчина. Этот голос я точно слышал впервые. — Пару недель и будут готовы.
— У меня три летальных случая за неделю, — Кира злилась. — У нас нет столько времени. Эти спиногрызы режут охранников и персонал.
— Понимаю, могу запустить их по очереди, тогда первый будет готов раньше.
— Одного Черного Дьявола мне хватит. Нужна просто нянька, которую они будут слушаться.
— Вы уверены, что будут? — голос мужчины сорвался на хрип, который затем перешел в надсадный кашель.
— Господи, ты опять продолжаешь вкалывать себе эту дрянь? — в голосе Киры слышалось скорее разочарование, нежели тревога. — Она тебя убьет.
— Мой эксперимент почти завершен. Все получится. К тому же я взял стабильный геном Джаггернаута из этих химер.
— Что там с нянькой?
— Этот подойдет лучше. Менее агрессивен, показатели более стабильны. В прошлом замечены проявления сочувствия и сострадания к слабым. Но все же, вы уверены, что стоит?
— Химеры уже не люди. Они Иные. У них заложено в инстинктах подчиняться альфе. Они будут слушаться его или я наберу новую группу. Что с воспоминаниями? Ты можешь их стереть?
— Заблокировать. Наши технологии не позволяют создавать избирательные амнезии. Но заблокировать смогу. Состряпаю ему фальшивые, что-нибудь связанное с защитой детей.
— Отлично.
— А со вторым что? Обратно в криокамеру?
— Нет. Мелкие твари переписывают код наномашин. Пришлось устранить уже четверых подопытных. Если первое поколение тоже так может, то они куда опаснее, чем можно представить.
— Так, а с этим что делать?
— Вшей ему, как и остальным, программу лояльности. Состряпай воспоминания, чтобы он ненавидел химер. Я отправлю его в восьмой сектор, чтобы он зачистил сбежавших тварей.
— Такие директивы противоречивы. Это может привести его к самоубийству.
— Держи карман шире, мудозвон, — прокомментировал я происходящее.
— Ну так сделай так, чтобы он не знал ничего про себя, — произнесла Кира с раздражением. — Он и так сильнее человека, а химеры ослабли. Справится.
— Без проблем, — ответил мужской голос. — Даже имя свое не вспомнит. Да у нас и нет его имени.
Затем мужчина громко рассмеялся собственной шутке, пока его смех не перешел в хрипящий кашель.
— Теперь вспомнил? — спросил Черный, прошептав мне прямо в ухо.
— Криокамера. Я все это время был заморожен. Нет ни семьи, ни ребенка. Некому было мстить.
— Ну теперь-то точно есть, — усмехнулся Черный. — Но ты все равно тупая восьмерка. Ты пропустил самое главное.
— Что?
— Идиот! — воскликнул Черный, воздев лапы к небу. Хотя в этом сплошном тумане не было неба. — Я сижу в голове у идиота. Наномашины, восьмерка. Думай.
Наномашины. Думай. Химеры, странный голос, который говорит, что заблокировал мне память и подсунул фальшивые размытые воспоминания. Что преследовали меня во сне.
И не только мне, но и Роберту тоже, ведь он так и не вспомнил меня. А когда я очнулся в Альтаире, мне сказали, что я чудом выжил после стычки с Черным Дьяволом. Мне рассказали красивую сказку, мол, что я жил за стеной, был фермером. Сотрудничал с администрацией города. Брехня.
Кира сказала, что это биомод Джаггернаута убил мою семью. Иронично. Получается, кашляющая мразь все же получила по заслугам. Хотя, может он к этому и стремился.
Но наномашины. Кира боится химер первого поколения. Почему? Потому что мы способны переписывать код наномашин. Об этом говорил Элиот, когда анализировал код Оби. Который был написан словно двумя разными людьми.
Получается, мы можем видоизменять броню? Как мелкая создавала кинжалы. Или как моя рука превратилась в когтистую лапу, когда мне это потребовалось.
— Наконец-то, — пророкотал Черный. — До тебя начало доходить.
— Насколько я могу стать…
— Опасней?
— Сильнее.
— Давай подумаем, — черный нацепил на морду очки, достал откуда-то толстую папку с документами и принялся их листать. — Ты полностью можешь контролировать силой воли механизмы, способные не только адаптировать инородные гены под нужды твоего организма, но и самовоспроизводиться, при наличии нужных компонентов. А также, возможно, обновлять клетки и самого организма-носителя, что равносильно бессмертию. Каковы же возможности механизмов, которые не только строят и поддерживают структуру на генном уровне, но и являются проводниками чистой энергии наподобие эфира?
— Итого? — я раздраженно потер переносицу.
— Думаю, потенциал отдельно взятой химеры, в перспективе бесконечного времени, колеблется где-то, — Черный, выдержав драматическую паузу, громко захлопнул папку, — от термоядерной бомбы до бога.
— И чем больше масса организма-носителя, тем больше наномашин он способен вмещать. Поэтому первое поколение на данный момент является сильнейшим.
— Но при этом неподконтрольным.
— А потому опасным.
— И что ты будешь теперь с этим делать? — оскалился Черный.
— Наверное, пришла пора показать Кире, что она не зря нас боялась.
— Наконец-то, — ухмыльнулся Черный. — Пришел час расплаты.
Глава 13. Джаггернаут, химера и восьмерка заходят в бар…
За время нашего путешествия по закоулкам моей памяти я совершил два важных открытия, о которых и раньше подозревал, но теперь окончательно убедился.
Во-первых, Черный имеет доступ к моему подсознанию и памяти, либо что-то вроде того. В конце я даже видел процесс запечатывания моей памяти и как новый доктор произносит код, вводящий наномашины в спящий режим. То есть Черный мог освободить меня в любой момент.
Во-вторых, что особенно радует, оказывается мое невменяемое альтер-эго способно нормально разговаривать. Не облизывая все вокруг, не ходя на голове и не пытаясь злобно хихикать откуда-то из темноты.
Есть ощущение, что ему просто не хватало внимания, вот он и придуривался как мог. Может давно стоило поговорить с ним разок по человечески? Но я вроде бы пытался. Или нет? Скорее всего нет.
Проблемы начались дальше. Как мне заставить наномашины подчиняться? До этого у меня получались легкие изменения, но скорее интуитивно.
— Черный?
Мы стояли в темноте, после того, как очередное воспоминание развеялось. И это не было похоже на темноту камеры, значит я все еще внутри своей же головы. И я без понятия что делать дальше.
— Если с другом вышел в путь, если с другом вышел в путь…
Голос раздался издалека. Но обернувшись, я ничего не увидел. Разве что к голосу прибавился какой-то еле слышный скрип.
— Веселей дорога! Без друзей ты лишь говнюк, жалкий сраный ты говнюк. Ну а с Черным станешь богом.
— Стихоплет из тебя так себе, — проворчал я.
Черный хоть и начал вести себя чуточку нормальней, а я решил хоть немного человечней к нему относиться, но… Слушать, как он своим низким рычащим голосом перепевает детскую песенку, к такому я не готов.
Словно в ответ на мои мысли, из темноты выползло это ухмыляющееся чудо верхом на ржавом трехколесном велосипеде. Причем транспорт был явно детским, так что огромному Черному приходилось разводить колени широко в стороны, чтобы крутить маленькие педальки.