вшись попробовать колбасу. — Так он обиделся, и всякие глюки пошли по ночам. Я испугалась, что он моему попугаю хвост повыщиплет. Пришлось его кормить и пива наливать… Домовому в смысле, не попугаю. А приятная колбаска. Где брал?
— А ты что, помнишь точную дату вселения домового? Знаешь — старую чукотскую примету? Никогда не ешь желтый снег! — почему-то ляпнул Олег, вспомнив древний анекдот. — А колбаса из нашего магазина около моего дома.
— То про говно, то про желтый снег… — возмутилась Машенька. — Мы же едим и кофе пьем! Примет будто других нет!
— Есть, есть! — сразу же активно отреагировал Павел. — Вот вам примета про фотографирование: типа, когда дружишь и хочешь сохранить отношения, то ни в коем случае не фоткайся вдвоем. Вот.
Весь офис прекрасно знал, что между Павлом и Машенькой, несмотря на наличие у обоих постоянных партнеров, существовали давние вялотекущие любовные отношения, постепенно сходящие на нет. Никто ничего не говорил явно и вслух, но поводов для шуток и полунамеков всегда было предостаточно.
— Гон, — махнул рукой Олег. — Маразм с двумя «р».
— Слово «маразм» пишется с одной «р», — с невероятной серьезностью заявила Машенька, — в отличие от слова «сюрреализм». И вообще — употреблять слово «маразм» уже не модно, вместо него надо говорить: «меня это не устраивает»!
— И совсем даже не гон! — уперся Павел, иногда он любил мистифицировать своих коллег. — У меня есть по крайней мере два подтверждения этому эффекту, и оба меня вполне устраивают!
«Вот и Павел тоже мог сочинить и отправить письмо с угрозами, — продолжал я, в который уже раз перебирать возможные варианты. — Определенно. Он тоже умный, очень хитрый и жутко обожает всякие приколы. Но приколы — это одно, а то письмо на прикол уже не тянет, там все по серьезному. Но за Машеньку держать на меня зуб вполне способен. Хотя, он бы не стал так. Сказал бы все открыто, или морду набил, если б захотел, не посмотрел бы на субординацию. С другой стороны — кому сейчас охота терять работу? И потом Павел — прекрасный компьютерщик, и грубой ошибки с адресом нашего сервера никогда бы не допустил. С другой стороны… Может это такой отвлекающий ход? Впрочем, все здесь разбираются в таких вещах, как электронная почта, а значит, кто-то специально написал из нашего офиса. Кто же?»
— А у меня есть одно опровержение, — буркнул Олег. — Я вот со своей любимой сколько уже снимался вместе…
— Что ж тогда это получается: все те пары, которые сфоткались на свадьбе, обязательно разойдутся, да? — возмутилась Машенька. — Глупости… Это суеверие из разряда ерунды.
— А если до свадьбы, то что? Тогда можно? — С упованием на чудо спросил Олег.
— Тогда можно! — на ходу изобретал я. — А вот у моей еще не бывшей супруги другое суеверие: если во сне целуешься с тем, с кем дружишь, то обязательно этого друга потеряешь. Ну, тоже скажете что гон? Ведь так бывает, и довольно часто.
«Надо подбросить им приманки, — подумал я, — все разные, как в “Адъютанте его превосходительства” это делал полковник Щукин. Какая наживка сработает, тот и есть автор письма. Старый как мир прием, еще в “Ментах” Кивинов его использовал. Удается всегда — слишком уж безотказная мышеловка получается».
15. Стелла и факты
В тот же день Стелла с утра приехала на работу, попила кофейку, полазила по Интернету и пошла на совещание. На подобные совещания собирается обычно практически весь штат отделения фирмы. Обычно длительность этого действа — около тридцати минут чистого времени, но сегодня шеф казался злым, как черт, поносил всех и вся, а потому затянул надолго. Всех ругал, называл бездельниками, тунеядцами и бездарями, неожиданно набросился на Леночку из канцелярии, стал упрекать ее в безграмотности при всех, и слушать все это было крайне неприятно. Противно и гадко. Тем более, что бедная девочка находилась на четвертом месяце, шефа боялась до судорог и вообще сидела ни жива ни мертва.
После совещания Стелла напросилась на прием к своему начальнику. В приемной не было никого постороннего, и секретарша Лилька с удивлением вскинула глаза, но ничего не сказала. С помощницей шефа Стелла старалась поддерживать как можно более корректные отношения.
— Доброе утро, шеф, — сказала девушка, закрыв за собой звукоизолирующую дверь шефского кабинета.
Борис Викторович поморщился, как от резкого приступа мигрени, но произнес обычную свою фразу:
— Если оно действительно доброе, в чем я лично сомневаюсь. Привет. Проходи, садись. Так что у тебя? Хочешь отчитаться?
— Да как вам сказать…
— Не тяни, — поскольку, сегодня ее начальник был не в духе (впрочем, как и почти весь последний месяц), нужно было сразу же переходить к делу. — Ну?
— Мне не хватает людей, шеф. Все сотрудники заняты, и не могут… вернее не подходят для того, что мне сейчас необходимо.
— Так, давай-ка расскажи, что у тебя уже есть. А там будет видно.
— Я все изложила на бумаге. Вам как удобнее — устно, или письменным отчетом?
— Сначала устно, а потом письменно, — кисло усмехнулся Борис Викторович. — Я тебя слушаю.
— Хорошо. Наш клиент — я назвала ее Линда…
— Почему именно Линда? Ты по-прежнему даешь клички всем своим фигурантам?
— Так удобнее. Так вот, Линда считает, что ее муж, а у меня он помечен как Луи, оказался втянут в какую-то крупную аферу…
— А почему обязательно Луи?
— Ну, был такой Луи Туре, персонаж одного из романов Жоржа Сименона[3]. Линда считает, что Луи замешан в какую-то скверную историю, из которой сам не в состоянии выбраться. Я начала с того, что собрала сведения о нем и его окружении. Получилась какая-то ерунда. С одной стороны — благопристойная фирма, осуществляющая экспертную оценку проектов и технических решений. Любимая область деятельности — программные продукты совместимые с системой Виндоус. Круг знакомств соответствующий. С другой стороны — вторая квартира, в которой Луи проводит основную часть рабочего времени, в офисе он появляется только раз в неделю. Более того — его начальство явно закрывает на это глаза. Доходы превышают официальные примерно на порядок…
— Ну, это не фокус. Серая схема. Сейчас много таких фирм.
— Да, но у других сотрудников той же фирмы подобных проблем нет. У них все сугубо официально, никаких серых схем. Идем далее. Луи возглавляет отдел, где получает зарплату значительно меньшую, чем его подчиненные…
— Любопытно! Это доподлинно известно?
— Да. Отсюда я заключила, что начальство его фирмы вполне в курсе «левой» деятельности, более того, эту деятельность само руководство инициировало и оплачивает через обходные пути.
— Логично, — согласился шеф.
— Так вот, Луи внешне ведет себя так, будто у него просто вторая жилплощадь. Жена, естественно, не в курсе. Я аккуратно прощупала соседей, и выяснилось множество любопытных фактов и занятных подробностей. Ту квартиру Луи снимает у пенсионера — бывшего строителя, живущего по адресу — улица Академика Анохина, дом… На память не скажу, но у меня все записано. Причем снимает официально, по доверенности на управление жилплощадью. То есть он имеет право там не только проживать, но и решать всякие проблемы с правлением ЖКХ, делать косметический ремонт, ну и все такое прочее. Даже голосовать может как пайщик. Только продать квартиру прав не имеет. Любопытно, не правда ли? Такой договор у нас вообще случается крайне редко…
— Да уж. Можно сказать — нечастый случай в нашей практике.
— Ну, неважно, в досье, которое я теперь сильно дополнила, все это теперь есть, — продолжала Стелла. — В квартиру, снимаемую Луи, еще пару лет назад был проведен Интернет. Обычный канал на витой паре, как у нас в офисе, сейчас это стандартная схема подключения в Москве. Но не так давно туда же проложили другой кабель. Судя по всему — оптико-волоконный. А такие удовольствия стоят…
— А почему ты так решила?
— Проверяла. Я открыла дверцу щитка и сфотографировала все, что там имеется. Потом показала нашему эксперту. Тот сказал, что, судя по маркировке, один из кабелей, идущих в квартиру Луи, оптико-волоконный восьмижильный, очень дорогой, рассчитанный на самые новые технологии. В обычных городских сетях он у нас не используется. Причем там один только переходник с «волокна на медь» стоит дороже компьютера, к которому подключен.
— Понятно. Дальше.
— Я взяла соответствующие приборы и проверила старый кабель на витой паре. Он оказался в рабочем состоянии и вполне активен. Иными словами Луи использует оба канала.
— А что тут удивительного?
— Шеф, возможности оптико-волоконного кабеля и обычного, на медных проводах, отличаются значительнее, чем характеристики последней модели болида «Формулы-Один» и старого «Запорожца». И это только одной жилы, а там таких восемь! Еще есть схемы подключения, когда используют два канала. Второй как резервный, или как обратный, это делается только при космическом Интернет-канале. Знаете, сколько он стоит? Скажу больше — все это вполне можно пустить по двум жилам оптического кабеля. Дешевле и надежнее. Сейчас таких все больше. Локалка на волокне уже не прихоть, даже в моем доме есть абоненты с оптикой. Зачем старая линия на медной витой паре?
— Может, просто осталась?
— Ага, вместе с провайдером. У Луи максимальный безлимитный тариф, за который он регулярно платит. И это при наличии дополнительной оптической связи! Я сначала подумала, что держит про запас. Ну, мало ли… Но провайдер нашего Луи ничем не выделяет его из ряда обычных таких же пользователей. Куда подключена его оптика так и осталось неизвестным. Отследить у меня не получилось. Вторым любопытным фактом стало то, что Луи постоянно покупает и продает мебель, причем мебель обычно старую. Как правило, это двустворчатые платяные шкафы. Один раз он купил офисное кресло, подержанный письменный стол, а потом новый ортопедический матрас, но к шкафам у него какое-то особое пристрастие. Мания просто. То покупает, то продает, и так много раз. С доставкой и транспортировкой до самой квартиры.