– Первородные колдуны… Я мало о них слышал. Может, расскажете о них поподробней?
Мой вопрос заставил невозмутимого Невиста нервно сглотнуть и моментально собраться. Вербер отставил чашку на камень, выпрямился, готовый обратиться для схватки. Лайгиллар напрягся и сосредоточился на полянке. Татушка продолжала беспечно жевать сытное вяленое мясо Ковалля и запивать его терпким черным чаем. Годзилла и Трейлер выглядели, как пожарные спустя секунду после объявления учебной тревоги.
На серо-синем полотнище неба драными аппликациями рассыпались звезды.
Ветер насвистывал печально, тревожно. Негромко чавкало неутомимое болото – так, с удовольствием, сытно ужинают после долгой и мучительной голодовки.
Ковалль немного потомил нас сомнениями – похоже, учил меня сдержанности, осторожности. Вот только поздно. Отчаянная безбашенность вдруг охватила меня, лишила разумности. Я почему-то обязан был знать… Выяснить, убедиться, сам не ведая, в чем.
Ковалль резко убрал от лица свою чашку, поставил на камень, проглотил кусок. Напряжение буквально звенело в воздухе, будто перетянутая гитарная струна. Навист приподнялся. Лайгиллар встал. Прошелся по поляне, словно разминаясь. Годзилла и Трейлер поднялись следом. Я последовал примеру друзей. В воздухе отчетливо запахло опасностью. Только Лера по-прежнему спокойно ела, будто знала нечто, о чем нам неведомо. Ковалль хмыкнул, улыбнулся – криво и предупреждающе, сделал резкий жест, словно собирался колдовать. Но вместо этого снова взялся за кружку. Подмигнул Татушке и похлопал рукой по ковру. Предлагал сесть и не тревожиться понапрасну.
– Первородные – самые первые колдуны, рожденные здесь, на благодатной Сварайе. Тогда она именно такой и выглядела. Цвела, благоухала, плодоносила и радовала. Раньше здесь обитали лишь два вида разумных существ: племена оборотней и общины смертных. Владели планетой почти безраздельно. Затем люди как-то скрестились с двусущими. И появились первородные маги.
– А разве мощные гены двусущих не всегда передавливают гены смертных? Я слышала – даже ДНК высших оборотней обязательно берет верх над наследственностью низших, – оживилась Татушка, глотнула чаю и доверчиво посмотрела на спокойного Ковалля. Тот тепло улыбнулся – почти по-отечески.
– Изначально в парах людей и двусущих рождались дети обоих видов. Смертные, чуть более сильные и здоровые, чем обычные люди и, естественно, оборотни. Но в один прекрасный день природа решила, что неплохо бы увеличить разнообразие. Больше я ни с чем подобным не сталкивался.
– А где же тогда остальные первородные? – осторожно уточнил я, возвращаясь на место. Невист резко и недовольно помотал головой, осуждая за излишнее любопытство. Остальные неспешно опустились на ковер, наблюдали и ждали итога беседы.
Я знал – товарищи в любую минуту готовы вскочить на ноги пружиной, обратиться животными и броситься в бой. Вот только не факт, что даже общими усилиями мы одолеем такого как первородный. И все-таки что-то подмывало выяснить – с кем мы имеем дело и на что он способен. Заставляло идти на рискованные шаги, спрашивать то, что не принято выяснять на Сварайе.
Ковалль обвел нас внимательным взглядом, в котором читалось: «Ребята, не переживайте. Бить вас за любопытство я не собираюсь. Если бы собирался – вы уже бы умерли. Сами бы не заметили, как простились с жизнью».
В глазах колдуна читалась симпатия, но и строгое предупреждение одновременно. Он сообщал о дружеском участии, но советовал дальше в тему не углубляться.
Вроде: рассчитывайте на меня в походе, но не зарывайтесь и лишнего не просите.
Меня такой расклад очень даже устраивал. Невиста тоже. Он посмотрел с одобрением, впервые с начала беседы с Коваллем.
– Первородные дали начало виду – расе колдунов и ворожей. Но маги любых следующих поколений всегда рождались слабее первых. Кто-то из наших умер от болезней, кто-то погиб от ранений и травм. Другие сгинули в колдовских потасовках. Когда ты слишком силен, забываешь, что тоже смертен, не бог всемогущий. Идешь на риск, споришь с врагами. Даже если их набралось очень много. Возможно, каждого из них поодиночке ты без труда переломил бы о колено. Но никак не сотни и не тысячи… И в результате я остался в одиночестве. Не то чтобы я вел себя осмотрительней. Не то чтобы оглядывался на несчастья сородичей. Скорее всего, мне просто здорово подфартило.
– А почему вы так в этом уверены? – присоединилась к моей миссии Татушка. – Ну что, никого из других в живых не осталось? Может вы просто давно не виделись… Затерялись на Земле или на той же Сварайе?
– Я ощущал остальных первородных. Слабо, но чувствовал в иных измерениях. А теперь ощущения пропали окончательно. Их больше нет, я в этом уверен, – без грамма сожаления произнес Ковалль. – Но вы должны знать, что именно первородные дали начало расе химер. – Он слабо кивнул в сторону Леры. – Наши дочери, в основном первые, почти наверняка рождались химерами. А потом и некоторые их потомки. Ты, кстати, – взгляд Ковалля мазнул по моему лицу. – Уникальный гибрид, если не знаешь. Обычно мужчины не получают способности, что отличают химер от прочих оборотней. Но изредка природа шутит, экспериментирует. Пытается вывести особенный вид – самый мощный, жизнеспособный, правильный. Эволюция… как она есть в реальности.
Ковалль плеснул себе еще чаю, неторопливо пригубил напиток и почти ласково подмигнул Татушке.
Хм… Стоило ли верить ему на слово? Я торопливо переглянулся с Невистом. Похоже, вербер раздумывал о том же. Медленно, но верно приходил к моему выводу. Обманывать нас у Ковалля резонов не было. Он мог просто не отвечать на вопросы. Кто его заставит? Кто на это осмелится? Колдун мог показать свою силу, припугнуть, чтобы впредь лишнего не спрашивали. Все, что говорил Ковалль в компании, он самолично хотел нам поведать.
Мы посидели еще немного, и колдун решительно отправил всех спать.
– Давайте, давайте! Я тут подежурю! – безапелляционно заявил Ковалль. – Вам следует набраться сил, энергии. Завтра спасаемся от магической бури. Ах да, Лайгиллар, погоди-ка минутку.
Василиск остановился, взглянул на первородного – так, словно впервые его увидел. Внимание Ковалля ошарашило оборотня. Не удивительно! До этого момента маг удостаивал Лайгиллара лишь взглядом. И то – небрежным, скользящим, задумчивым. Они ни разу и словом не обмолвились.
– Она беременна, можешь не сомневаться. Раз уж отбыл сюда до анализов. Все хорошо, ребенок в порядке. Девушка чувствует себя отлично. Вам нужно окончательно выяснить отношения и уже наконец-то остепениться по-настоящему. Лучше, чтобы дети рождались в браке. Тем более, ваш получится особенным. Сами узнаете, в свое время.
Василиск вытянулся соляным столбом – замер, не в силах сдвинуться с места.
Я понял – о чем толковал Ковалль. Лайгиллар пытался ухаживать за Раминой – еще одной химерой из агентства Тайны. Они то сходились, то расставались, то вновь пытались наладить отношения. Девушка никак не могла простить, что Лайгиллар разлучил ее с мужем. У Рамины возникла интрижка с василиском. Причем, незадолго до свадьбы с другим. Этот другой был приятелем Лайгиллара. Он говорит – другом, но я сомневаюсь. Друзья так все же не поступают. Василиск обещал не рассказывать об интрижке. Никому, никогда, и особенно другу. Но выдал секрет почти сразу после свадьбы.
Рамина с супругом тут же расстались, и девушка долго винила Лайгиллара. Ненавидела, презирала, отталкивала, как могла. Но война на Земле примирила обоих. И вроде бы они начали отношения заново…
Лайгиллар отмер минуты через две. Ковалль уже давно отвернулся к костру и словно задумался о чем-то своем. Василиск мазнул странным взглядом по первородному и медленно отправился в свою палатку. Видимо, переваривать нежданное счастье…
Мы с Навистом, не сговариваясь, легли в одну палатку и дремали в полглаза по очереди. И всякий раз, когда я просыпался, бодрился и принимал вахту дежурного, Ковалль сидел у костра в той же позе и задумчиво пил черный чай с шиповником. Он не беспокоился из-за нашего внимания и спину защищать от чужаков не планировал. Доверял или знал, что пересилит любого. Одного или всех сразу – неважно. Но и нападать на нас вроде бы не собирался, ничего тайного, пока все уснули, не делал. Наблюдения Невиста сводились к тому же.
Как только мой наручный компьютер выбросил в воздух трехмерные цифры, сообщив, что уже половина пятого, Ковалль встал и отправился обходить палатки.
Мы с Невистом уже поднимались на ноги, и колдун лишь кивнул в знак согласия. Татушка что-то бормотала спросонья. Годзилла и Трейлер мгновенно вскочили и выглядели как обычно – во всеоружии. Лайгиллар вылез из палатки, неспешно поправлял одежду.
Но в следующую минуту я услышал звук – знакомый и ужасающий одновременно. Словно комар зазвенел над ухом – мерзко, неприятно, со скрытой угрозой.
Звон резко усилился, уши заложило, голова загудела чугунным котлом. Пространство вокруг задрожало, затуманилось, будто марево в воздухе в знойный полдень. Все во мне мгновенно перевернулось, злость и страх накрыли, лишили самоконтроля. Я мысленно заметался, понимая, что буря уже нагрянула на наше убежище.
Чертов Ковалль! Он ведь знал и чувствовал! А может в этом и крылся план первородного? Усыпить нашу бдительность, накормить, напоить, спать уложить, а потом убить – скормить смертоносному комку магии?
Лера зашаталась, потеряла равновесие, но Ковалль поймал ее твердой рукой. Невист чуть присел и внимательно озирался, готовый обратиться даже в одежде. Годзилла и Трейлер повторяли за вожаком. Лайгиллар предельно выпрямился, уставился вперед, готовый защищаться, драться за жизнь и миссию до последнего.
Да уж какая тут защита, миссия, драка? Магическую бурю не пережить никому.
Конец! Баста! Мы обречены!
– Чего застыли, как статуи оборотням? А ну отмерли и марш за мной! – ударил по ушам приказ Ковалля.
Маг метнулся куда-то в сторону, меня потянуло следом, помимо воли. Ага, знаменитая подчиняющая магия. Рассчитана на тех, кто сильно растерян, нерешителен или напуган до смерти. В общем, для нас – самое то, что доктор прописал. Какие еще сюрпризы у Ковалля в кармане? Какие козыри в рукавах у первородного?