Я коротко кивнул и шепотом ответил:
– Мы можем отправить химер на Землю, а сами остаться для выполнения миссии.
– Укх! – покачал головой Гора и свел густые брови на переносице. – А сами как выберемся? Портал одноразовый. Потом он просто рассеивается в пространстве.
– Об этом я не подумал, – вздох безнадежности вырвался из груди, слишком громкий, прочувствованный. – Что предлагаешь? Внимательно слушаю.
Смурное, потемневшее лицо Невиста лучше слов говорило о его растерянности.
– Ковалль? – нерешительно обронил вербер, невнятно кивая в сторону палаток.
– Вот не уверен, – ответил я беззвучно, практически произнес одними губами. – Он странный. То есть вроде не враг. Но у него свои какие-то задачи. Плюс странная цель, нам неведомая. Мало того. Первородный колдует, как дышит или как говорит. То один сюрприз преподнесет, то другой. Как фокусник зайцев из шляпы вытаскивает. Не знаю – чего от него ожидать…
Невист согласно мотнул головой.
– Ну и что нам остается? – спросил вполголоса.
– Предлагаю следующее. Отправим Леру и химер на Землю нашим порталом. А сами останемся вместе с агентами и попытаемся выполнить задание. Но предварительно нам не помешало бы раздобыть второй портал на Землю. Предполагаю, что сфинксы после боя пленили не одного сильного мага…
– Ага, и я подумал о том же, – Невист улыбнулся со слабым облегчением. – Оборотни отблагодарят химер за помощь. Конечно, они приютили девушек, дали крышу над головой, защиту и пищу. Но химеры решили исход битвы. Насколько я знаком с кодексом чести, сфинксы должны пойти нам навстречу. Но, думаю, лучше отправить химер на Землю именно нашим порталом. Проверенным, опробованным, заточенным под путешествия. А сами заберем второй. Что скажешь?
Я быстро кивнул и оглянулся на палатки.
Товарищей отсюда не было видно. Лишь ровный цилиндр магического пламени взвивался к небу и плевался дымом. Искры взметались на невероятную высоту и таяли там падающими звездами.
И мне вдруг вспомнился один эпизод.
Ночной звездопад на мирной Сварайе. Мне тогда только лет десять исполнилось. Отец повел на взрослую рыбалку. С настоящими удочками, лодкой, веслами. Мы неотрывно следили за тем, как мерно покачиваются на волнах поплавки, а затем вдруг подпрыгивают, уходят под воду. Дергали, подсекали, вытаскивали рыбин… Они начинали биться, сопротивляться, но мы добывали домой лакомство.
И вот, в самом разгаре рыбалки, с неба западали оранжевые звезды. Отец вскинул взгляд и восторженно улыбнулся.
– Рис, самое время загадывать желание…
Я долго следил за небесным фейерверком, таким удивительным и почти нереальным. Но так никаких желаний и не придумал. Тогда у меня было все, что требуется.
Дом, любимые, мирное небо. Что еще нужно ребенку для счастья? Крупные рыбины плавали в ведрах, дожидаясь нашего возвращения к маме. Она уже точила ножи для разделки, а бабушка собирала для ухи травы…
Мне следовало загадать, чтобы счастье не заканчивалось. Семья жила, расширялась, богатела. Но разве ребенок о таком думает? Разве предполагает потерю близких? Дома и всего, что окружает с рождения?
– Пошли к костру, пока нас не хватились, – Гора решительно шагнул обратно. Я поспешно последовал за Невистом и застал на диво умилительную картину.
Ковалль чистил Лере горячий клубень. Его жилистые длинные пальцы просто летали и словно вообще не чувствовали жара. Хотя лакомство еще дымилось и выбрасывало в воздух курчавые стебельки белесого пара. Время от времени из-под тонкой кожурки вытекали струйки шипящего сока.
Татушка ждала, наблюдая за Коваллем с искренним восхищением, почти благоговением. Остальные остужали коренья, как туристы, перекидывая их из ладони в ладонь. Порой цепляли внимательными взглядами сладкую парочку возле костра, но комментировать ничего не собирались. Наше возвращение приветствовали улыбками. Невист поднял руку и сразу опустил, давая знать, что вопрос решен. Лайгиллар деловито кивнул верберу, Годзилла с Трейлером взяли под козырек. Лера не заметила – забрала у Ковалля клубень и принялась с аппетитом поглощать его мягкие, белые, крахмалистые внутренности.
Я устроился у огня напротив Ковалля. Костер выплевывал перья пепла – они взвивались в ограниченном пространстве и уносились высоко в небо.
Я взял клубень и, перебрасывая в ладонях, вдруг погрузился в воспоминания…
Берег реки… Широкая лента стремительного потока уносится вдаль, вонзается в горизонт и сливается небом. Справа и слева золотятся луга, испещренные голубыми и фиолетовыми цветами – такими яркими, что режут глаза. А небо еще синее цветов.
Белые облака кусочками ваты плывут над головой – лениво и размеренно.
Мы с мамой и отцом сидим на берегу, у огромного костра – алого бутона. Он не послушный, как пламя Ковалля. Нет-нет да и ужалит рыжими искрами, царапнет потоком нестерпимого жара. Но нам хорошо, приятно и весело…
Мама щурится на ясное небо и улыбается собственным мыслям. Мы с отцом дружно помешиваем угли, чтобы закуска получше пропекалась.
Дома ждет бабушка и ее шутки, что мы будто нарочно вымазались сажей.
Дед вчера отправился с друзьями на рыбалку. Наверное, к вечеру будет уха.
Отец косится, мама кивает, и я понимаю родных без звука.
Отец тащит палкой из костра клубни – белые и алые, как у Ковалля, и несколько зажаренных грибов на закуску. Деликатесы, аргосы называются. На Сварайе они огромная редкость. А на Земле не растут даже с помощью магии. Мама восклицает, осторожно берет сильными, но женственными пальцами лакомство. Перекатывает в ладонях, постепенно охлаждая. Осторожно счищает ошметки кожицы, обдавая нас сладковатым запахом. Пробует, одаряет теплой улыбкой и пускает по кругу – и гриб и клубень. Мне, отцу, и снова маме. Крахмалистый, сладковатый, чуть острый корень, нежная, но упругая грибная мякоть… Ммм… вкусно… Мы радуемся чудесному дню, речке, жизни и тихому счастью…
Надеюсь, однажды и мы с Тайной вот также беззаботно рассядемся на природе. С ребенком или детьми, чем черт не шутит…
Хотелось бы верить, что это возможно и ждет нас в краю беззаботного будущего…
Навязчивое тепло лизнуло щеки, растеклось по ладони, что выскользнула из-под одеяла. Я приоткрыла один глаз, другой и обнаружила, что поселок давно проснулся. Сфинксы спешили по делам насущным. С улицы тянуло рыбным супом, что варится в котелке, на открытом огне. Солнце, как обычно, слишком припекало. Влажный воздух прогрелся, хотя до полудня оставалось около часа, как минимум. Во всяком случае, если судить по теням – еще слишком длинным для солнца в зените. Иного способа определять время без часов и компьютеров я не придумала.
Ни ходиков, ни чего-либо на них похожего в домах у Дарлия не обнаружилось. Возможно, сфинксы чувствовали время, как животные или некоторые двусущие, что часто обращаются и подолгу гуляют в звериной ипостаси, не возвращаясь в человеческую. Включаются совершенно другие механизмы. Биологические часы поднимают спозаранку, примерно в одно и то же время, в сон клонит рано, еще до сумерек. Режим выстраивается правильный, природный. Словно и нет на свете телевизоров, интернета, где можно застрять до ночи…
Я слышала об этом на Земле, от оборотней, но воочию никогда прежде не сталкивалась.
Потянулась, раскинулась на просторной постели и вспомнила вчерашний разговор с Дарлием. Вожак благородно сдержал обещание – не потревожил и не вернулся в мою комнату. Почему-то сердце болезненно защемило. Я вспомнила его глаза, лицо, когда Дарлий пенял на нелогичную женскую сущность. Говорил о моей неуместной благодарности за спасение жизни, долг мужчины заботиться и прикрывать собственную пару. Перед глазами будто фильм прокручивался.
Дарлий сражается за свое племя – отважно, достойно настоящего полководца рвется в бой в первых рядах сфинксов. Бросается наперерез смертоносному заклятью. Без малейшей уверенности, что не покалечится, не погибнет, даже не надеясь на мою взаимность. Просто спасает, потому что иначе не может… Приходит ко мне ночью, целует – по-хозяйски, почти жестко, но одновременно с какой-то звериной нежностью и грустью. Видит мою реакцию и выбегает из комнаты…
Черт! Ну почему он такой хороший? Почему тебе то встречаются отбросы мужского общества, недостойные женщины – те, среди которых и выбирать-то нечего. Побрезгуешь. Как едой из мусорного контейнера. А то один претендент лучше другого. Почему не происходит иначе, попроще? Чтобы решить однозначно, как в сказке.
Вот есть Иванушка – дурачок, разгильдяй, без карьерных перспектив, имущества и денег. Зато рубаха-парень, добрая душа и любящее сердце до конца твоих дней. Есть и Кощей – богатый банкир, без совести и чести, почти без души. А ты, Василиса, помудри выбирая. Либо берешь хорошего человека, со всеми вытекающими – жизнью в избушке, работой в огороде и дома по хозяйству. Либо соглашаешься на золотую клетку. Хотя, при таком забавном раскладе можно выкрутиться, получить все и сразу. Иванушку принять на службу в банк каким-нибудь строгим начальником охраны. И встречаться с ним теплыми вечерами у камина в богатом доме рогатого банкира. Наслаждаться каждым мужчиной по-своему.
Э-эх! Даже не знаю, почему меня потянуло на русский фольклор тех далеких лет, которые многие земляне уже и не помнят. Только в груди неприятно кольнуло, на душе было муторно, как-то неспокойно, и мысли о Дарлие из головы не выветривались.
Такие вот мы женщины странные, нелогичные.
Я заставила себя встать и отправиться в ванную.
Горячая вода, махровое полотенце, мыло с чудесным запахом можжевельника немного тонизировали, вернули бодрость.
Я вышла из ванной и обнаружила, что Нина уже устроилась в кресле. Стол накрывали Алиста и Кастия. Запах свежего хлеба ударил в нос, тонкие ломтики прозрачного сыра, аппетитные кружочки нежирной колбасы и сочные кусочки красной рыбы заставили желудок неприлично заурчать. Впрочем, оборотней это не смущало. Ко всем естественным проявлениям тела: голода, желания, да той же сонливости, двусущие относились без человеческого смущения. Домохозяйки услышали, обернулись, улыбнулись и жестами пригласили приступать к завтраку. Радовались, что яства будят аппетит. Нина сварганила н