Мало, кто способен от такого отказаться. Под нажимом обстоятельств – возможно, только не добровольно, даже не пытаясь.
Тайна выдержала. Моя умница, моя женщина! Я ощущал это по ее запаху. Она не принадлежала другому мужчине. Ни разу за время нашей разлуки. А остальное… ее душевные метания, которые читались на лице Тайны, ее симпатия к Дарлию меня уже не так тревожили. Она сделала свой выбор. У химер нет пары. Тайна вполне могла передумать – обменять меня на альфу сфинксов. Он и впрямь оказался достоин такой женщины. Но Тайна не сдалась, осталась верна мне.
И когда мы вместе уходили со Сварайи, летели диковинным порталом Ковалля в окружении странных всполохов магии, что сплетались вокруг паутиной энергий, я попрощался с близкими как положено.
Впервые, за годы, что миновали с их гибели, вспомнил об отце, матери, бабушке без дикой ярости на судьбу-злодейку, без стенаний и вопросов: «Почему я?»
Светлая грусть поселилась в душе и в сердце. Я обнимал за талию свою женщину и благодарил судьбу за то, что мы вместе. За то, что подарила одинокому, обиженному на жизнь и фортуну лельдису новое счастье и новую надежду на будущее.
И тогда мне пришла в голову одна мысль…
… Бриолис с радостью согласился устроить нам с Тайной свадьбу. Я поздно опомнился, обернулся к своей женщине, понимая, что она может опять взбрыкнуть. Возмутиться, что не спросил согласия. Тайна выросла на почве феминизма, пропиталась его духом, привыкла к принципам. Она и правда вначале слегка напряглась. Задумалась, стоит ли учинить мне головомойку. Но затем улыбнулась, расслабилась и всем своим видом продемонстрировала, что прощает излишнюю властность своему оборотню. Я мысленно порадовался и вдохновился на новую просьбу.
Бриолис как раз закончил говорить, воззрился на меня вопросительно, с прищуром. Так ловить полутона умел только Нос. Только он понял бы, что я не закончил с просьбами.
– Мы можем организовать нечто вроде помощи беженцам со Сварайи. Проверять, но помогать переселиться и обустроиться на Земле? Готов вложиться в это финансами. Лично содействовать, если потребуется.
Взгляд Тайны уперся мне в спину, взгляд Бриолиса полоснул по лицу. Они удивились – оба, но каждый по-разному. Я чувствовал поддержку своей женщины – ее согласие, искреннее участие. И это придавало таких сил, какими не накачаешься даже в специальных, уникальных лабораториях Бриолиса.
Нос вглядывался в мое лицо удивленно, с каким-то странным, не понятным выражением. Но когда он заговорил, мне сразу стало легче.
– Ты удивительно вовремя это предложил, – неторопливо произнес Бриолис, и прошелся по комнате. – Правительство как раз затевает нечто подобное. Нашему ведомству поручено возглавить дело. Организовать нечто вроде безопасного коридора для беженцев. Чтобы те перебирались на Землю со Сварайи. И любая помощь нам очень даже понадобится…
Краем глаза я уловил улыбку Тайны – теплую и ласковую улыбку своей женщины. Бриолис тоже растянул губы в улыбке. Я ответил ему и Тайне тем же и внезапно понял, что на душе совсем полегчало. Боль утраты немного улеглась, утихла. Я понимал, что она не уйдет окончательно. Но теплые, лучистые синие глаза мамы всплывали в памяти уже без резкой боли в груди. Бабушкины шутки, отцовское ворчание. Вишневые пироги во время грозы… Задушевные разговоры за общим семейным ужином…
Я не забывал о них ни на секунду… Но ушел от Бриолиса, обнимая свою Тайну. И чувствуя, что прошлое немного отпустило. Перестало скрестись на душе бешеными кошками, прекратило вгрызаться в глотку неизлечимой тоской, биться в груди отчаянным пульсом сожаления. Я сделал то, что должен был, в честь своей семьи, памяти близких и ради нашего с Тайной счастливого будущего…
Эпилог
Просторный зал кафе «В гостях у бабушки» сегодня принадлежал только нам с Рисом и нашим гостям на агентской свадьбе. Тем, кого любили, кем дорожили и кого очень хотели видеть рядом. Особенно в такие радостные дни.
Над вывеской кафе временно появилась другая – светло-оранжевая, с магической подсветкой внутри.
«Зарезервировано для семейного торжества. До завтрашнего утра кафе закрыто для посетителей».
Рис лично заказывал вывеску и диктовал формулировку. Помню, я тогда еще очень удивилась. А чего семейного-то? На нашу свадьбу приглашены друзья, товарищи и даже те, с кем бок о бок сражались в первой битве магической войны.
Рис обернулся, посмотрел так, что у меня комок застрял в горле и непрошенные слезы навернулись на глаза. Синий взгляд лельдиса лучился счастьем сквозь боль потерь и одиночества. Он словно заново вспоминал все: маму, с ее маленькой родинкой на веке – Рис наконец-то показал мне фотографии. Отца – сурового, всегда серьезного лельдиса. Даже на семейных торжествах этот мужчина с резкими, будто высеченными из камня чертами, смотрел так, что срочно хотелось выложить всю правду, не таясь, не пытаясь скрыть хотя бы самое интимное. Бабушку… Она выглядела чуть старше мамы Риса, как и положено долгожителю-высшему оборотню. Открытое простое лицо, крупные черты и смешинки в уголках глаз, длинные, заплетенные в тугую косу черные волосы и неизменно слабая, но очень добрая улыбка.
Они не должны были погибнуть… Такие домашние, такие милые и такие…
Я не находила слов. И вот тогда, в минуту, когда Рис выпустил наружу боль потери, язык онемел опять. Я просто подошла к своему лельдису, крепко обняла и затихла на его широкой, мускулистой груди. Стальные объятия на долю секунды лишили способности дышать, но затем стало тепло и комфортно… Рис молчал, жарко дышал в шею, прижимался, все больше возбуждаясь, и без слов сообщал – как я ему дорога.
Нам стоило ждать друг друга столетиями, искать среди сотен чужих лиц и судеб… И сегодня стоило наконец-то узаконить отношения.
Голубые столики, словно вырезанные из цветного мыла, расставили вдоль стен кафе полукругом. По металлическим ажурным вазочкам привычно плыли изящные лебеди – искусно сложенные оригами из салфеток.
Светильники в виде бордовых тюльпанов светили неярко, создавая приятный глазу полумрак. В освобожденном центре зала возвели арку, усыпанную цветами всех стран мира. Чувственные, нежные орхидеи, алые маки размером в две ладони, экзотические калы, синие, как море ирисы… Чего тут только не было! Пушистые листики плюща, резные – декоративного винограда разбавляли эту цветочную феерию.
Пахло так, словно мы в изысканной оранжерее.
Нина с Татушкой наряжали меня часа три. Белое платье с облегающим лифом, пышной юбкой и кружевами по всему подолу, напоминало наряд сказочной принцессы. Рис в белой шелковой рубашке и черных брюках выглядел словно настоящий сказочный принц.
Сама начальница выбрала голубое платье из тонкой, струящейся полупрозрачной материи. И как всегда напоминала эльфику. Невист в темно-синем брючном костюме сопровождал ее на праздник, не отпускал ни на шаг.
Хорошо хоть разрешил помочь мне принарядиться.
Лайгиллар неожиданно явился с Раминой. Худощавая, с трогательно острыми ключицами, она оделась в розовое платье в пол, с огромными рукавами-фонариками. И выглядела в нем вовсе не как актриса, что сбежала с детского утренника, забыв переодеться. Наверное, только таким гуттаперчевым девушкам идут подобного вида туалеты. Лайгиллар нарядился попроще – в свободную тунику и брюки.
Годзилла и Трейлер пришли в черных джинсах и белых хлопковых рубашках навыпуск.
Маме я подобрала платье по фигуре – алое, что так идет брюнеткам. С тех пор как мама начала осваивать магию, она похорошела и помолодела. Выглядела лет на тридцать пять максимум. Вернулись точеные, женственные формы и черные, как вороново крыло, волосы.
Татушка пришла в синем платье на бретельках, демонстрируя весь свой бодиарт в полной мере.
Зато Ковалль явился в белоснежном костюме, вошел в зал вместе с Бриолисом, одетым в том же стиле. Нос явился сочетать нас браком. Химеры агентства заняли места за столиками. К ним пристроились и наши знакомые агенты спецслужб. С десяток верберов из племени Нависта, лельдисы, сфинксы, колдуны и драконы… И конечно же, ворожея Юлианна. В своем излюбленном почти цыганском наряде.
Гости расселись, мы с Рисом прижались друг к другу, вышли под арку, и Бриолис зачитал клятвы. Мы слушали их в полуха, пропитываясь теплом и близостью друг друга. Мы давно друг другу все это обещали.
Хранить верность, даже если чужие феромоны дурманят разум. Выручать, даже если придется отправиться на чужую планету. Помнить и верить, даже если остальные забыли. Помогать родным и близким любимого человека. Уважать друг друга и прощать собственнические замашки. Терпеливо относиться к недостаткам своей пары.
Когда Бриолис закончил, Навист принес нам кольца. Я с радостью надела на палец Риса золотое кольцо с надписью Тайна. Рис окольцевал меня следующим. На моем украшении капельками росы сверкали бриллианты и складывались в надпись «Таврис».
Но и это было еще не все. Рис вытянул вперед руку, и в ней заплясало аурное пламя, сложилось в изящный, изогнутый символ, похожий на перевернутую букву М. Лельдис осторожно приложил ладонь к моему плечу.
Легкое покалывание прошлось по коже – от шеи до самых кончиков пальцев. Теплая волна охватила тело.
– Теперь ты моя, – прошептал Рис. И столько всего крылось в этой простой фразе. Любви, нежности, страсти и обещаний. Что у меня сладко засосало под ложечкой и дыхание сбилось, будто марафон пробежала.
Лельдис остановил на мне синий взгляд. На долю секунды я купалась в нем, ощущала все и сразу: желание Риса, которое вспыхивало неукротимым огнем в его глазах. Чувства, от которых становилось тепло и томно. И заботу, что заставляла успокоиться и с оптимизмом смотреть в далекое будущее.
Мама подошла и ласково чмокнула в щеку. Обняла Риса и поцеловала в лоб, как сына. Невист захлопал, Нина присоединилась. Зал взорвался аплодисментами и поздравлениями.
Юлианна поднялась из-за стола, выбросила руки вверх – и нас окутало облако сверкающего риса. Крупинки посыпались, мерцая в воздухе, закружили диковинными хороводами.