На экране компьютера отображались диаграммы входящего и выходящего воздушных потоков в атмосфере станции. Кислород подавался из нескольких независимых источников. Главным источником был российский генератор «Электрон», который путем электролиза получал из воды водород и кислород. Генератор на твердом топливе, использующий химические картриджи, был одним из резервных источников, как и кислородные резервуары, которые заполнял шаттл. Через систему распределения кислород смешивался с азотом и распространялся по станции, а вентиляторы поддерживали циркуляцию воздуха между модулями. Также вентиляторы прогоняли воздух через различные воздухопромыватели и фильтры, очищая его от углекислого газа, воды и посторонних частиц.
– Фильтры тонкой очистки должны были отловить все яйца и личинки за пятнадцать минут, – заметил Лютер, указывая на очень мощный корпускулярный воздушный фильтр на диаграмме. – Эффективность этой системы – девяносто девять и девять десятых процента. Все, что крупнее трети микрона, будет отфильтровано.
– Предположим, что яйца остались в воздухе, – заговорила Эмма. – Проблема в том, что они прилипают к поверхности. Я видела, как они двигаются. Они могут заползать в щели и прятаться за панелями, где мы их не увидим.
– Нам потребуется несколько месяцев, чтобы по очереди вскрыть все панели и посмотреть, не спрятались ли под ними пузырьки. Даже в этом случае мы, вероятно, упустим какое-то количество яиц.
– Забудь о вскрытии панелей. Это безнадежно. Я заменю остальные фильтры тонкой очистки. А завтра еще раз проверю микробные пробоотборники воздуха. Будем надеяться, что это сработает. Но если личинки залезли в систему электропроводки, мы ни за что их оттуда не достанем. – Эмма вздохнула, она так устала, что ей приходилось заставлять себя думать. – Что бы мы ни сделали, вероятно, это уже бесполезно. Скорее всего, уже слишком поздно.
– Диане точно уже не помочь, – тихо произнес Лютер.
В тот день у Дианы появились следы кровоизлияния в склерах. Теперь она не покидала российский рабочий модуль. Люк закрывала пластиковая пленка, и никому не разрешалось входить туда без респиратора и защитных очков. «Бесполезная мера», – думала Эмма. Они дышали одним воздухом, они все касались Николая. Вероятно, они все заражены.
– Придется признать, что российский рабочий модуль теперь безнадежно заражен, – заметила Эмма.
– Это единственный пригодный для жизни модуль, работающий в обычном режиме энергоснабжения. Мы не можем заблокировать его.
– Тогда, я полагаю, ты знаешь, что нам придется сделать.
Лютер устало вздохнул:
– Снова выйти в открытый космос.
– Нам нужно восстановить энергоснабжение этой части, – проговорила она. – Тебе придется закончить ремонт шарнирного привода, или мы окажемся на краю гибели. Если что-то случится с оставшимися источниками питания, мы потеряем систему контроля среды. Или компьютеры наведения и навигации. И получится то, что русские называют «смертельным сценарием». Не имея энергии на ориентацию в пространстве, станция выйдет из-под контроля.
– Даже если мы восстановим энергоснабжение, – возразил Лютер, – это не решит главную проблему: биологическое заражение.
– Но если нам удастся ограничить его российским модулем…
– Но в Диане уже сейчас развиваются личинки! Она словно бомба, которая вот-вот взорвется!
– Как только она умрет, мы отправим ее тело за борт, – сказала Эмма. – Прежде чем она успеет распространить яйца или личинки.
– Скорее всего, мы опоздаем. Николай с кашлем выделил эти яйца, он тогда был еще жив. Если мы будем ждать, пока Диана не умрет…
– А что ты предлагаешь, Лютер? – Голос Григгса напугал обоих, и астронавты обернулись к нему. Командир пристально взглянул на них из проема люка; в тени его лицо казалось совсем белым. – Ты хочешь сказать, мы должны выбросить ее живой?
Лютер отплыл во мрак, словно опасаясь нападения.
– Господи, я хотел сказать совсем другое.
– Что же тогда?
– Только то, что личинки… что мы знаем – они в ней. И всем ясно, что это дело времени.
– Может, они есть в каждом из нас. Может, они у тебя внутри. Растут, развиваются прямо сейчас. Может, и тебя выбросим?
– Да, если это остановит их распространение. Послушай, мы все знаем, что она умрет. Мы ничего не можем поделать. Надо думать о будущем…
– Заткнись! – Григгс бросился через модуль и схватил Лютера за рубашку.
Отлетев в сторону, они врезались в дальнюю стену и тут же отскочили от нее. Они кружили в воздухе, Лютер старался оторвать от себя руки Григгса, но командир отказывался выпустить его.
– Хватит! – крикнула Эмма. – Григгс, отпусти его!
Григгс послушался. Тяжело дыша, мужчины отплыли в разные стороны. Эмма, словно рефери, повисла между ними.
– Лютер прав, – сказала она Григгсу. – Мы должны думать о будущем. Это, конечно же, неприятно, но у нас нет выбора.
– А если бы речь шла о тебе, Уотсон? – бросил Григгс. – Тебе бы понравилось, если б начали обсуждать, что делать с твоим телом? Когда засунуть тебя в мешок и выбросить за борт?
– Я бы ожидала от вас подобного решения! На кону жизнь троих людей, и Диана это знает. Я изо всех сил стараюсь сохранить ей жизнь, но пока у меня нет лекарства, которое помогает. Я могу только накачать ее антибиотиками и ждать ответа из Хьюстона. Насколько я понимаю, мы здесь сами по себе. Мы должны готовиться к худшему!
Григгс покачал головой. Вокруг его глаз наметились красные круги, лицо осунулось от горя.
– Разве может быть еще хуже, – тихо проговорил он.
Эмма не ответила. Она посмотрела на Лютера и прочитала в его глазах свои мысли. «Худшее впереди».
– МКС, Врач на связи, – объявил Капком. – МКС, связь разрешаю.
– Джек! – позвала Эмма.
В ответ она с огорчением услышала голос Тодда Катлера.
– Это я, Эмма. Боюсь, сегодня Джека не будет в Джонсоне. Они с Гордоном уехали в Калифорнию.
«Чтоб тебя, Джек, – подумала Эмма. – Ты мне нужен».
– Я насчет работы в открытом космосе, – сказал Тодд. – Ее необходимо выполнить, и как можно скорее. Мой первый вопрос: как Лютер Эймс? Физически и психически? Он способен поработать?
– Он устал. Мы все устали. Мы почти не спали последние двадцать четыре часа. Занимались уборкой.
– Если мы дадим ему день отдыха, сможет он поработать в открытом космосе?
– В нынешней ситуации день отдыха – недостижимая мечта.
– Но этого было бы достаточно?
Эмма потратила некоторое время, чтобы обдумать ответ.
– Полагаю, да. Ему нужно всего лишь выспаться.
– Хорошо. Тогда второй вопрос. А ты готова к работе в открытом космосе?
От неожиданности Эмма притихла.
– Вы хотите, чтобы я была его напарницей?
– Мы думаем, Григгс не сможет. Его отстранили от любых связей с Землей. Наш психолог считает, что в данный момент у него неустойчивое состояние.
– У него горе, Тодд. И он сильно переживает тот факт, что вы не разрешаете нам вернуться на Землю. Быть может, вы не в курсе, но они с Дианой… – Эмма осеклась.
– Мы знаем. И эти эмоции сильно подрывают его производительность. Для выхода в открытый космос это опасно. Поэтому необходимо, чтобы партнершей Лютера стала ты.
– А костюм? Второй скафандр мне слишком велик.
– В «Союзе» есть «Орлан-М». Он был сделан для Елены Савицкой и оставлен на борту некоторое время назад. Елена примерно твоего роста и веса, так что он должен подойти.
– Это моя первая работа в открытом космосе.
– Ты же тренировалась в гидробассейне, отрабатывая операции в невесомости. Ты справишься. Лютеру необходима помощница.
– А как же моя пациентка? Если я буду в открытом космосе, кто будет следить за Дианой?
– Григгс сможет поменять капельницу и присмотрит за ней.
– А если наступит кризис? Вдруг у нее начнутся конвульсии?
– Она умирает, Эмма, – тихо проговорил Тодд. – Мы сомневаемся, что тебе удастся изменить положение вещей.
– А все потому, что вы не даете мне никакой информации для работы! Вас больше заботит сохранение станции! Похоже, вы больше переживаете из-за этих чертовых солнечных батарей, чем из-за экипажа. Нам нужно лекарство, Тодд, иначе мы все умрем…
– У нас нет лекарства. Пока нет…
– Тогда, черт возьми, верните нас на Землю!
– Думаете, мы хотим оставить вас в космосе? Считаете, у нас есть выбор? Да здесь словно в нацистской Германии! Весь ЦУП захватили эти козлы из Военно-воздушных сил и…
Вдруг все стихло.
– Врач! – окликнула Эмма. – Тодд!
Ответа не последовало.
– Капком, Врач не отвечает, – сообщила она. – Восстановите связь.
Пауза. Затем:
– МКС, не отключайтесь.
Эмме показалось, что она ждала целую вечность. Когда до нее снова донесся голос Тодда, он звучал приглушенно. «Его запугали», – решила Эмма.
– Нас слушают, да? – поинтересовалась она.
– Так точно.
– Но это же конфиденциальный сеанс связи с Врачом! По закрытому каналу!
– Ничего закрытого больше нет. Запомни.
Она с усилием сглотнула, сдерживая гнев:
– Ладно. Ладно, больше не буду. Скажи мне только, что́ вы знаете об этом организме. Скажи, как можно с ним бороться.
– Боюсь, многого я не скажу. Я только что разговаривал с ВИМИИЗом. С доктором Айзеком Романом, который руководит проектом «Химера». У него плохие новости. Все их антибиотики и противоглистные пробы оказались неудачными. Он говорит, что у Химеры столько чужеродных ДНК, что теперь она ближе к геному млекопитающего. А это означает, что любые лекарства, используемые против нее, будут уничтожать и наши ткани.
– А противораковые препараты пробовали? Этот организм так быстро размножается и ведет себя как опухоль. Может, воздействовать на нее таким образом?
– В ВИМИИЗе пробовали применить антибиотики, надеясь, что они смогут убить Химеру на этапе клеточного деления. К сожалению, понадобились такие дозы, которые способны убить организм «хозяина». Сжигается вся слизистая оболочка желудочно-кишечного тракта. Зараженные животные истекают кровью.