– Так-так. Давай подумаем о беременности, – предложила Эмма. – Это сложное физиологическое состояние. Это больше, чем просто вынашивание плода. Это изменение обмена веществ.
– Гормоны. У беременных животных повышается уровень гормонов. Если сымитировать это состояние, можно понять историю этой мыши.
«Гормональная терапия». Эмма вспоминала все химические вещества, циркулирующие в теле беременной женщины. Эстроген. Прогестерон. Пролактин. Хорионгонадотропин человека.
– Противозачаточные средства, – подсказал Джек. – Можно сымитировать беременность с помощью противозачаточных гормонов.
– У нас на борту ничего подобного нет. Они не входят в состав аптечки.
– Ты смотрела в личных вещах Дианы?
– Я бы знала, что она принимает контрацептивы. Я же врач.
– Все равно проверь. Проверь, Эмма.
Она выскочила из лаборатории. В российском рабочем модуле Эмма начала просматривать ящики с личными вещами Дианы. Она чувствовала себя виноватой, копаясь в личных вещах другой женщины, пусть даже уже умершей. Среди аккуратно сложенной одежды она обнаружила секретный запас конфет. Эмма и не знала, что Диана была сладкоежкой, и многого о Диане она уже никогда не узнает. В другом ящике Эмма нашла шампунь, зубную пасту и тампоны. Противозачаточных таблеток не было.
Она захлопнула ящик.
– На станции нет ничего из того, что можно было бы использовать!
– Если мы запустим шаттл завтра… если мы доставим тебе гормоны…
– Запуска не будет! И даже если тебе удастся послать сюда целую аптеку, все равно потребуется три дня!
Через три дня она, скорее всего, умрет.
Эмма вцепилась в запачканный кровью шкафчик, дыхание участилось и стало затрудненным, мышцы напряглись от отчаяния. От безысходности.
– Тогда подойдем к проблеме с другого конца, – предложил Джек. – Эмма, оставайся на связи! Мне понадобится твоя помощь.
Она резко выдохнула:
– Я отсюда никуда не денусь.
– Почему гормоны так действуют? Каков механизм? Мы знаем, они химические сигналы, внутренняя система связи на клеточном уровне. Их воздействие заключается в усилении или подавлении экспрессии генов. Они меняют программу клеток… – Джек говорил сбивчиво, надеясь только на то, что поток сознания принесет его к правильному ответу. – Чтобы гормон работал, ему необходимо связаться с определенным рецептором в клетке-мишени. Он, как ключ, ищет подходящую скважину. Возможно, если мы изучим данные «СиСайенс», если сможем выяснить, какие еще ДНК доктор Кёниг привила геному этого организма, мы узнаем, как остановить размножение Химеры.
– Что ты знаешь о докторе Кёниг? Над какими еще исследованиями она работала? В этом может скрываться разгадка.
– У нас есть ее резюме. Мы видели ее работы об археонах. Остальное для нас загадка. Такой порядок в «СиСайенс». Мы продолжаем откапывать новые сведения.
«На это уйдет драгоценное время, – подумала Эмма. – А у меня его осталось не так много».
Она так крепко вцепилась в шкафчик Дианы, что теперь ее руки ныли. Эмма отняла руки и поплыла прочь, словно ее уносил поток отчаяния. Вырвавшись из шкафчика, некоторые вещи Дианы принялись плавать в воздухе. Доказательства любви Дианы к сладкому: плитки шоколада, драже, засахаренный имбирь в целлофановом пакете. Именно он вдруг привлек внимание Эммы. Кристаллизованный имбирь.
Кристаллы.
– Джек, – сказала она, – у меня появилась идея.
С бешено колотящимся сердцем Эмма вынырнула из российского рабочего модуля и направилась назад, в американскую лабораторию. Там она включила компьютер с базой данных полезной нагрузки. В полумраке модуля монитор излучал зловещий янтарный отсвет. Она открыла список папок с данными экспериментов и кликнула по названию «ЕКА». Европейское космическое агентство. Здесь были все протоколы и справочные материалы, необходимые для управления экспериментами агентства.
– Эмма, что ты задумала? – раздался в наушниках голос Джека.
– Диана работала над выращиванием белковых кристаллов, помнишь? Фармацевтические исследования.
– Из каких белков? – поинтересовался он, и Эмме не стало ясно: он прекрасно понял, о чем она думает.
– Просматриваю список. Их тут десятки…
Названия белков мелькали на экране, сливаясь в сплошной поток. Курсор замер на элементе, который она искала, – хорионический гонадотропин человека.
– Джек, – тихо позвала она, – кажется, я выиграла немного времени.
– Что ты нашла?
– ХГЧ. Диана выращивала кристаллы. Мне придется войти в декомпрессионный отсек. Кристаллы находятся в модуле ЕКА, а там – вакуум. Но если я начну понижать давление прямо сейчас, я добуду кристаллы через четыре-пять часов.
– Сколько ХГЧ на борту?
– Сейчас проверю. – Эмма открыла файлы эксперимента и быстро просмотрела сведения о количестве.
– Эмма!
– Оставайся на связи! Здесь уточненные данные. Я ищу нормальный уровень ХГЧ при беременности.
– Я могу посмотреть.
– Нет, нашла. Так, если я растворю кристаллическую массу в изотоническом растворе… мой вес сорок пять килограммов…
Эмма вводила цифры. Она сильно рисковала. Не зная, как быстро усваивается этот гормон, какой у него период полураспада. Ответ наконец появился на экране.
– Сколько доз? – спросил Джек.
Эмма закрыла глаза. «Этого мне надолго не хватит. Это меня не спасет».
– Эмма!
Она вздохнула. Как будто всхлипнула.
– На три дня.
Источник
25
Было без пятнадцати два ночи, и глаза Джека застилала пелена усталости, а слова на экране компьютера то и дело расплывались.
– Должно быть что-то еще, – сказал он. – Ищи.
Сидевшая за клавиатурой Гретхен Лиу расстроенно взглянула на Джека и Гордона. Вызвав сюда, они разбудили ее, и поэтому Гретхен приехала без обычного телевизионного макияжа и контактных линз. Им еще не доводилось лицезреть обычно элегантную сотрудницу по связям с общественностью в таком виде. И в очках, увеличивавших ее узкие глаза.
– Говорю же вам, это все, что обнаружилось в базе данных «Лексис-Нексис».[44] О Хелен Кёниг нет почти никакой информации. Что касается «СиСайенс», есть только обычные корпоративные новости. А насчет Палмера Габриэля – что ж, сами видите, он не слишком балует общественность. За последние пять лет его имя появилось только один раз на финансовых страницах «Уолл-стрит джорнал». В деловых статьях о «СиСайенс» и их продуктах. Ни биографии, ни даже фотографии.
Джек откинулся на спинку стула и потер глаза. Они втроем провели последние два часа в отделе по связям с общественностью, просматривая все статьи о Хелен Кёниг и «СиСайенс», обнаруженные в «Лексис-Нексис». Они пролистали множество веб-страниц, где упоминалось о «СиСайенс», десятки статей, в которых описывались их продукты – от шампуней и лекарств до удобрений. Но о Кёниг или Габриэле почти никакой информации.
– Набери еще раз «Кёниг», – попросил Джек.
– Мы испробовали все возможные варианты написания ее имени, – возразила Гретхен. – И ничего.
– Тогда попробуй «археоны».
Вздохнув, Гретхен набрала «археоны» и кликнула по ярлыку «Поиск».
На экране появилось удивительно большое количество файлов, в которых упоминались эти организмы.
«Существа-пришельцы. Ученые объявили об открытии новой ветви жизни» («Вашингтон пост»)
«Археоны – тема международной конференции» («Майами геральд»)
«Глубоководные организмы – ключ к разгадке происхождения жизни» («Филадельфия инкуайрер»)
– Ребята, ничего не выйдет, – сказала Гретхен. – Мы будем читать эти статьи ночь напролет. Может, все-таки закончим на сегодня и немного поспим?
– Стой! – воскликнул Гордон. – Прокрути эту статью. – Он указал на заметку в нижней части экрана: «Во время погружения в Галапагосском рифте погиб ученый» («Нью-Йорк таймс»).
– Галапагосские острова, – произнес Джек. – Там доктор Кёниг обнаружила археоны. В Галапагосском рифте.
Гретхен кликнула по статье, и появился текст. Это случилось два года назад.
ИСТОЧНИК: «Нью-Йорк таймс».
РАЗДЕЛ: Международные новости.
ЗАГОЛОВОК: «Во время погружения в Галапагосском рифте погиб ученый».
АВТОР СТАТЬИ: Хулио Перес, корреспондент «Нью-Йорк таймс».
ТЕКСТ: Вчера погиб американский ученый, изучавший морские организмы – археоны: его одноместную субмарину заклинило в подводном каньоне Галапагосского рифта. Тело доктора Стивена Д. Ахерна удалось поднять только сегодня утром, когда тросы исследовательского судна «Габриэлла» вытащили мини-субмарину на поверхность.
«Мы знали, что он был жив, но ничего не смогли поделать, – сообщил его коллега-ученый, находившийся на борту „Габриэллы“. – Он застрял на глубине четыре тысячи шестьсот метров. Нам потребовалось несколько часов, чтобы высвободить субмарину и поднять ее на поверхность».
Доктор Ахерн был профессором геологии в Калифорнийском университете (г. Сан-Диего). Он жил в Ла-Хойе, штат Калифорния.
– Судно называлось «Габриэлла», – проговорил Джек.
Они с Гордоном переглянулись, их обоих пронзила одна и та же мысль: «Габриэлла». Палмер Габриэль.
– Готов поспорить, это судно «СиСайенс», – сказал Джек, – и на борту была Хелен Кёниг.
Взгляд Гордона снова обратился к экрану.
– Так, это уже интересно. Ахерн был геологом – и что же это значит?
– Что? – спросила Гретхен, позевывая.
– Что делал геолог на борту морского исследовательского судна?
– Разглядывал камни на морском дне?
– Давайте поищем по его имени.
Гретхен вздохнула:
– Ребята, вы отняли у меня целую ночь сна, и теперь я буду плохо выглядеть.
Она набрала имя Стивен Д. Ахерн и кликнула по ярлыку «Поиск».
Появился список из семи статей. Шесть из них – о его гибели в Галапагосском рифте.
Одна статья появилась за год до его смерти: «Профессор Калифорнийского университета (г. Сан-Диего) представляет последние данные по исследованиям тектитов. Он готовится выступить с докладом на Международной геологической конференции в Мадриде» («Сан-Диего юнион»).