а не покрытые черной броней. Какого хрена?
— Эй, какого хрена? — озвучил я мысль.
Пустота отозвалась гулким эхом, словно я находился не нигде, а в каком-то зале с высокими потолками. Странно. Может, я наконец-то сдох? Просто не почувствовал ничего из-за наномашин в организме, а тело на самом деле шагнуло за свой предел.
Или нет? Что-то промелькнуло на самой периферии зрения. Обернулся, но ничего не заметил. Снова, но с другой стороны.
— Черный, — рявкнул я. — Хватит носиться туда-сюда. Что происходит?
— Сам не вкуриваешь? — раздался голос сбоку. Но говорил Восьмерка.
— Не вкуриваю что? — произнес я.
Он лишь лениво махнул рукой и передо мной словно гигантский экран раскрылся. Как будто я в каком-то старом кинотеатре сижу и смотрю на происходящее. Я видел, как камера медленно приближается к дрожащей Элис, сжимавшей пистолет.
Ее губы двигаются, рот открывается, но звука нет. Но я видел достаточно. И страх в зеленых глазах. И слезы, размазанные по щекам.
— Какого черта, а? Отвечай.
— Да просто все, — произнес Восьмерка флегматичным голосом. — Ты отрицал свою сущность, пытаясь забыть кто ты есть. Запрятать подальше, никогда не вспоминать. Ты затолкал собственное прошлое настолько далеко, что оно оторвалось от общей картины. И так родился Черный.
— Нет, все не так, — замотал я головой. Мне стало дурно, захотелось блевать. От этого картинка экрана пару раз дернулась. — Черный снился мне каждую ночь. А потом появился и наяву.
— Черный и есть ты, кретина кусок, — беззлобно ответил Восьмерка. — А теперь ты пытаешься вновь стереть себе память. Забыть все и начать с чистого листа. Как трусливая тварь. И вот он я.
— Нет, нет, нет, — запричитал я. — Я не убивал свою семью. Это не мог быть я. Это был он, Черный Дьявол.
— Может и он, — пожал плечами Восьмерка, делая глоток из фляжки. — Может и ты. Может вообще кто-то другой. Кто же его теперь разберет? Мы же ничего не помним. Черный помнит, но он не скажет. Да и какая теперь разница?
— Выпусти меня отсюда, — взревел я, глядя, как изображение приближается к Элис. Медленно, словно в замедленной съемке. — Я достану химеру и выбью из него правду.
— Э, не-е-ет, — пророкотал голос Черного. — У тебя уже был шанс. Теперь моя очередь. Черный — главный герой в этой игре. Он всех спасет. Он все исправит.
— Что это значит? — опешил я.
— То и значит, тупая ты восьмерка, — прорычал Черный.
— Не обобщай, а? — ответил Восьмерка, глядя куда-то в сторону.
— Черный слишком долго сидел взаперти. Теперь ты посиди. Теперь я у штурвала. Я всех спасу и стану настоящим героем. А вы оба, всего лишь сраные восьмерки.
— Сказал же, не обобщай, — ответил Восьмерка. — Это вы с ним всю кашу заварили, я вообще тут ни при чем.
— Черный! — взревел я, чувствуя, как ярость туманит разум.
Белое ничто вокруг стало красным. Мы словно плыли в океане крови, дышали кровью, источали кровь, волнами исходящую от меня вместе с потоками ярости.
И сквозь багровую пелену я увидел, как черная рука на экране потянулась к горлу дрожащей девчонки.
Глава 25 Неловко получилось
— Черный, ублюдок, — ревел я.
Стоило лишь сосредоточиться и сфокусировать внимание, как его фигура остановилась, стоя спиной ко мне. Черный упер руки в бока и пялился на экран. Картинка двигалась медленно, растягивая секунды до размеров вечности.
Я рванул вперед, намереваясь схватить ублюдка. Но химера лишь повела плечом, отбрасывая меня назад. Вторая попытка и в этот раз я получаю локтем под дых. Почему-то боль пронзает лишь голову.
— Помоги мне, какого черта ты просто стоишь?
— Я всего лишь Восьмерка, — пожало плечами мое альтер-эго, или что это такое. — Восьмерке нет дела до чужих проблем. Сами разбирайтесь.
— И тебе плевать, что это чудовище с ней сделает?
— Пока что он справляется получше тебя, — Восьмерка отхлебнул из фляжки. — А в целом да, плевать.
— Дай мне револьвер, — крикнул я.
У меня почему-то оружия не оказалось. Зато у него был и револьвер, и фляга с пойлом. И делать ничего не надо. Хорошо устроился, ублюдок, чтоб его со стены обоссали.
Восьмерка флегматично вытащил оружие из кобуры и швырнул в мою сторону. Пушка проплыла в пространстве, словно гравитации здесь вообще не существовало. Я схватил рукоять и выстрелил в спину Черному.
Курок клацнул раз, другой, третий. Но ничего не происходило. Я со злобой посмотрел в сторону Восьмерки, но тот лишь снова пожал плечами, разводя руки.
— Ты просил только револьвер.
— А про патроны слабо догадаться?
— Ну это же твое подсознание. Сам намути.
— Как?
— Да мне откуда знать? Я всего лишь жалкая Восьмерка. Сим салабим там, попробуй. Или трах-тибидох. Не знаю я, чего ты привязался?
Я сплюнул и попытался выстрелить снова. И снова. Но как бы я ни старался, оружие выдавало лишь жалобные щелчки. Я замахнулся, намереваясь швырнуть бесполезной железякой ему в голову, но замер.
Медленно опустился на колени, положил оружие перед собой. Вдох-выдох. Сосредоточься. Руки сами начинают действовать, выполняя заученные движения. Револьвер распадается на детали, которые кладутся строго в отведенном порядке.
Разобрать оружие, затем начать собирать обратно. Ничего не перепутать, сохранять нужную последовательность, не делать лишних движений. От оружия зависит жизнь, поэтому надо сосредоточиться.
Посторонние шумы, мысли и прочее — лишь отвлекают. Отбросить, сфокусироваться. Не давать волю эмоциям, потому что эмоции ведут к ошибкам. Механизм отлажен и работает точно, только если действовать правильно и по инструкции. Не должно быть ничего лишнего.
Будь оружием, восьмерка. Действуй разумно, отбрось ненужное, сосредоточься на задачах. Собери детали себя в правильном порядке, заставь их взаимодействовать между собой. Тогда они выполнят свою задачу и спасут твою жизнь.
— Что ты делаешь? — взревел Черный.
— Умнеет на глазах, — ответил ему Восьмерка ехидным голосом.
Завершить сборку, прокрутить барабан, проверить ударно-спусковой механизм. Убедиться, что все сделано правильно. Красная пелена перед глазами бледнеет. Повторить процедуру. Не отвлекаться на постороннее, сосредоточиться на задаче.
Детали револьвера мелькали в моих руках. Оружие рассыпалось на составляющие под тщательным контролем. Затем, словно по волшебству, обретало свою изначальную форму. И так по кругу. До тех пор, пока пространство вокруг вновь не стало белым.
Что-то верещал Черный, но почему-то он не мог ко мне подойти. Наоборот, чем спокойней я становился, тем более размытым была его фигура. Восьмерка лишь ухмылялся, попивая пойло. Но даже он как-то уменьшился в размерах.
Я оторвал взгляд от идеально собранного револьвера и поднял голову. На меня смотрели испуганные зеленые глаза Элис. Я медленно разжал пальцы, оставив на шее девчонки глубокий след. Ее тело упало на землю и принялось с хрипом втягивать воздух.
Я отступил на шаг назад. Посмотрел на свои руки. Левая сжимала мятый кусок металла, бывший когда-то плазматическим пистолетом. Грудь жгло огнем в тех местах, куда девчонка успела выстрелить. Больно, но терпимо. Почему-то наномашины не блокировали это ощущение.
Молодец мелкая. Попыталась дать отпор. Я посмотрел на нее с высоты моего увеличенного роста, думая, что сказать. Как объяснить, чтобы она поняла. Увидел разлившийся в ее глазах ужас и произнес первое, что пришло на ум:
— Извини, черт попутал.
Развернулся и зашагал в сторону пролома в стене. Прихрамывая, но уже не так сильно, как раньше. Эти мелкие роботы прямо чудеса творят. Хотя нутром чую, мне за волшебную регенерацию еще придется расплачиваться.
Я шел к дыре, распинывая кучи мусора и обломков, заваливших улицу. Один раз случайно раздавил резервуар с эфиром. Драгоценная жидкость брызнула во все стороны. Через час она полностью испарится, а могла бы месяц или два запитывать весь «Шинигами».
Впрочем, чего это я? Уже запитали от всей души. Теперь заново отстраивать. Если там вообще осталось кому отстраивать.
Я шел по разрушенным коридорам пока не отыскал лестницу. Химера точно ушла вверх. Я видел это по продавленным ступеням, по гнутым перилам, по вмятинам на стенах, где опирался Черный Дьявол.
Я даже слышал его шаги где-то наверху. Похоже, ему сильно от меня досталось, раз он двигается так медленно. За спиной, где-то на улице, раздались первые сигналы патрульных машин. Переливчатая мелодия. Значит полицию тоже выдернули.
Вся королевская конница и вся королевская рать… Не может химеру догнать. Не может химеру поймать. Странные мысли путаются в голове. От тяжелого подъема сбивается дыхание, а в стенах появился второй ряд вмятин.
Кажется, я перечитал детских книжек. Но надо было чем-то занять время, пока поезда носились по темным туннелям. Эти времена сейчас кажутся чем-то таким далеким и прекрасным. Все было так просто и понятно.
Убивай восьмерок, выполняй странные и тупые приказы, пей, нюхай, трахайся, чисти револьвер.
Но любым, даже самым хорошим и простым временам, приходит конец. Закон сраной жизни сраной восьмерки.
Глухой кашель раздается на пролет выше. Он переходит в булькающий хрип, который тонет в вое сирен. Снова у меня дежа-вю. Куча трупов, ночь, разруха, неведомые твари и полицейские сирены.
Я чуть было не прошел мимо нужного этажа. Но вовремя сообразил, что новых признаков химеры на этом пролете нет. Ну да, ячейка охраны Неоякудза была на четвертом. Видимо, ничего не изменилось. И ублюдок откуда-то знал о месторасположении бойцов, раз сначала зачистил их пост.
Впрочем, если его обучали те же инструкторы, что и меня, то ничего удивительного. Эти дурни не то, чтобы сильно маскировались. Наоборот, весь смысл как раз в том, чтобы весь сектор знал об их присутствии. Меньше проблем на складе. Только вот вырубили их очень быстро и как-то тихо.
Я нагнал химеру в коридоре. Тварь еле переставляла ноги, держась рукой за лямки рюкзака, что волочился по полу. Чувствую, мне тоже скоро будет так же весело. Или просто ублюдку больше досталось? У нас у обоих рука тяжелая, но моя тяжелее.