В самом деле Надежда не хотела новостей, как не хотела, чтобы ее отвлекали. Она рисовала, влекомая вдохновением. И все же ее отвлекли: позвонила Виктория и позвала на примерку к Ирэне Валтузовой.
Надежда вымыла руки и спустилась в гостиную. В примерочную она вошла с доброй улыбкой (на самом деле была готова убить за то, что вынужденно оторвалась от любимого дела).
– Валентин Михалович был? – спросила она. – Как прошла примерка?
– Очень хорошо, комбинезон сидит на мне, словно вторая кожа.
– Очень рада.
– Но мне бы хотелось заказать еще и летнее платье.
– На отдых улетаете?
– На острова в Новый год.
– По-хорошему завидую, – улыбнулась Надежда и посетовала: – А мне вот не вырваться. В лучшем случае – на день или на два. Новый год для ателье – самая горячая пора. Пройдемте к экспозиции тканей?
Они вышли в гостиную. Подойдя к тканям, Ирэна ткнула пальцем:
– Вот эту.
– У нас большой выбор. Посмотрите еще?
– Тогда эту.
Надежде вдруг показалось, что Ирэне все равно из чего шить платье, и ее заказ носит формальный характер.
– Ну хорошо. Тогда давайте отрисуем модель?
– Не нужно рисовать, – поспешила отказаться Ирэна.
– То есть как?
– Сделайте простенько: юбку татьяночкой, бретели на спине крест-накрест. Сбоку – застежка на «молнии».
– Вы торопитесь? – спросила Надежда.
Ирэна ответила:
– Нет!
– Видите ли, дорогая… Мне все равно придется сделать рисунок, иначе закройщик не поймет, что нужно кроить.
– Ну, хорошо. – Ирэна опустилась на диван. – Рисуйте. Только побыстрее.
Уже через минуту Надежда набросала эскиз и показала Валтузовой:
– Взгляните…
– Очень хорошо! Все именно так!
– Вы даже не посмотрели, – удивилась Надежда.
– Посмотрела. Вот – татьяночка, вот – бретели. Как я хотела.
– Вас все устраивает?
– Все!
– В таком случае Виктория оформит заказ.
Валтузова направилась к конторке, однако Надежда окликнула ее:
– Скажите, Ирэна, ваша машина стояла вчера у ателье?
Она обернулась и ответила:
– Стояла.
– Я подумала, что вы перепутали день примерки.
– Мы с мужем припарковались возле ателье, потому что у ресторана, где мы обедали, все было занято.
– Вот оно что… Ресторан где-то рядом? – поинтересовалась Надежда.
– На параллельной улице, в двух кварталах отсюда.
– Хороший ресторан?
– Вполне.
– Вкусно кормят?
– В общем – прилично.
– Как называется?
На лице Ирэны появилась досада, она сдержанно проронила:
– А вот как называется, не запомнила.
– Жаль… – Надежда опустила глаза. – Я, знаете, иногда выхожу на обед. Хороший ресторан поблизости найти очень сложно.
Надежда Раух очень любила свою работу, знала, что из чего проистекает, и всегда предвидела результат. Она буквально считывала желания своих заказчиц, и далее отточенный профессионализм помогал ей реализовать все задумки и не обмануть их ожидания. Однако сегодня Надежда была в тупике. У нее зародилась навязчивая мнительность. Казалось, все, что не поддается объяснению, было связано с убийством Шимаханского. Она чувствовала, что Ирэна врала, и врала беззастенчиво. Было очевидно, что заказ платья для нее только предлог.
В продолжение дня Надежда заставила себя поработать, нарисовала пару эскизов, но ввиду отсутствия креатива они оказались в мусорной корзине. Вдохновение куда-то испарилось, и нужно было придумать, на что истратить остаток дня.
Занятие нашлось само по себе – пришла Ираида Самсоновна и рассказала, что подруга с телеканала попросила организовать интервью. В вечернем блоке новостей возник внезапный пробел, который требовалось заполнить.
Надежда спросила:
– Когда приедет съемочная группа?
– Они уже здесь. Снимают в гостиной и в швейном цехе.
– Мама! – обиженно воскликнула Надежда. – Если принимаешь такое решение, то хотя бы предупреждай!
– Ты работала, и я не хотела тебе мешать. – Ираида Самсоновна раскрыла платяной шкаф и выбрала темно-синее платье с белым кружевным воротником: – Переодевайся, подкрашивайся. У нас есть пятнадцать минут.
Надежда сменила платье. Ираида Самсоновна расправила ей воротник и застегнула «молнию» на спине. Они действовали слаженно и продуктивно. Модельное прошлое Ираиды Самсоновны одарило ее умением преображаться самой и преображать других в рекордно короткое время.
Через пятнадцать минут Надежда спустилась в гостиную. Ее длинные волосы были подвиты и прибраны в красивый пучок, на бледном утонченном лице ярко сияли глаза и пламенел чувственный рот.
Репортер оказался весьма интеллигентным человеком и спрашивал в основном о высоком. Она поговорили о механизмах вдохновения, о возможности самореализации и ее творческих планах. Надежда разговорилась и в конце интервью поведала:
– В ближайшее время я буду участвовать в конкурсе молодых дизайнеров. Надеюсь, что мы с вами еще встретимся на Неделе высокой моды.
После съемок Надежда долго не могла успокоиться. Однако ей очень помог бокал красного вина, который принесла Ираида Самсоновна.
Вечером Надежде позвонил Козырев.
– Получили документы? – спросил он.
Она ответила:
– Еще утром.
– Их нужно заполнить и передать с курьером в мой офис.
– Сколько у меня времени?
– Не больше двух дней.
– Хорошо, Сергей Аполлинарьевич, я это сделаю.
– Адрес офиса найдете на конверте, – сообщил Козырев и заметил: – У вас хорошее настроение?
– Сегодня в ателье снимали телевизионный сюжет, я рассказала в интервью о своем участии в конкурсе дизайнеров. – Договорив последнюю фразу, Надежда замолчала. Не дождавшись реакции, она поинтересовалась: – Сергей Аполлинарьевич, вы меня слышите?
Через несколько секунд в трубке прозвучало:
– Зря…
– Что? – не поняла Надежда.
– Зря рассказали. – Голос Козырева прозвучал строже обычного. – Дело, как говорится, вилами на воде писано, а вы уже раззвонили.
– Не смейте со мной так разговаривать, – возмутилась Надежда.
– Ну-ну… Не обижайтесь, – голос в трубке смягчился. – Хочу поделиться опытом: у меня есть незыблемое правило, не говорить «гоп», пока не перепрыгну. Вы не перепрыгнули, а «гоп» уже прокричали. Это неправильно.
– Не отчитывайте меня. Я не ребенок. – Бескомпромиссность Надежды, без сомнения, усугубил выпитый бокал вина. Она собралась бросить трубку, но Козырев нашел правильные слова, чтобы ее удержать:
– Простите, если обидел. Конечно, я не должен был так говорить.
На этой нейтральной ноте их разговор закончился, однако у Надежды остался неприятный осадок. Именно в эту неподходящую минуту к ней зашел дизайнер, чтобы вручить уточненную смету.
Надежда усадила его возле стола и пробежала смету глазами:
– Вы с ума сошли…
– Что? – Филипп услужливо заглянул в смету: – Где?
– Стоимость ремонта выросла вдвое!
Он зачастил:
– Добавились английские кресла, французские приводы, ролл-шторы, светильники – вместо пяти их нужно восемь. Опять же плитку в санузле пришлось поменять, прежняя не гармонировала с дверью…
– Но не вдвое же! – возмутилась Надежда и швырнула ему листок. – Делайте что хотите. Пока сумма не уменьшится, я не заплачу ни копейки. А еще скажу своему адвокату, и он загонит вас в такие долги, что мало не покажется! – Выдав гневную тираду, она указала Филиппу на дверь.
К концу рабочего дня у Надежды заболела голова, она выпила таблетку и прилегла на диван. Когда боль отступила, Надежда позвонила Астраханскому:
– Ты за мной не приедешь?
Он сухо осведомился:
– А нужно?
– Я выпила вина и не могу сесть за руль.
– Возьми такси. Я если и приеду, то поздно.
– Занят?
– Да.
– Где ты сейчас?
– Потом расскажу.
Надежда вызвала такси и, попрощавшись с Викторией, вышла на улицу. Там возле крыльца она снова увидела бежевый «Гелендваген» Валтузовой. Ощутив нахлынувшую волну подозрительности, она вернулась в ателье и спросила у Виктории:
– Валтузова где?
Виктория ответила:
– После примерки она сразу ушла.
– А почему ее машина все еще здесь?
– Этого я не знаю.
Глава 11Сведение счетов
Утром Надежда вышла из машины на противоположной стороне улицы и направилась к ателье. «Гелендвагена» Валтузовой возле крыльца уже не было, но вчерашние вопросы остались. Надежда решила задать их охраннику, но, когда вошла в ателье, увидела, что работает не тот, что дежурил вчера.
В гостиной Надежду ожидал Фридманович. На его лице были дорогие солнцезащитные очки, из-под которых выбивался спелый синяк.
Он встал с дивана:
– Виктория не пустила меня в твой кабинет, пришлось ожидать здесь. Обидно.
– У нее нет ключа, – сказала Надежда, хотя сама дала это указание. Марк был любознательным малым, и она не хотела, чтобы он знал подробности ее личной жизни.
Они прошли в ее кабинет, и она попросила:
– Сними очки.
– Злорадствуешь? – Марк снял очки. – Ну, смотри.
Надежда покачала головой:
– Бедный…
– А поцеловать? – предложил Фридманович.
– Как-нибудь обойдешься.
– На этой неделе я буду дважды представлять своих подзащитных в суде.
– Хорош адвокат со следами побоев, – посочувствовала она.
– Твой Астраханский просто животное.
– Во всем виновата я.
– Зачем позвала?
Надежда достала из стола договор и протянула Фридмановичу:
– Посмотри, что можно сделать.
– Подрядная организация? – Марк пробежал глазами текст: – «ИП Целуйко Ф. А.».
– Филипп Целуйко – дизайнер, который ведет работы в новой мужской гостиной.
– Прежде я не видел этого договора.
– Ты был в отъезде, и я подписала его без тебя.
– Тебя что-то не устраивает?
– Превышен срок работ и выросла смета.
Фридманович открыл портфель и положил туда договор.
– Будет время – изучу. Сейчас должен уйти, меня ждут в суде.