склюзив. За все платит Козырев?
– Козырев.
Ираида Самсоновна кивнула:
– Делай с запасом.
Спустившись в гостиную, Надежда наткнулась там на Акчурина, черноволосого адвоката, с которым познакомилась на приеме.
– Здравствуйте, Руслан, – она протянула руку. – Вы на примерку?
Он ответил рукопожатием и вежливо улыбнулся:
– Жду Анастаса Зеноновича, чтобы снять мерки для пошива костюма. – Он огляделся: – Здесь очень мило. Должен заметить, среди ваших клиенток есть жена и дочь моего друга. Они рассказывали о вас много хорошего.
– Кто такие? – заинтересовалась Надежда.
– Леся и Анфиса Мешакины.
Она сдержанно подтвердила:
– Они – наши клиентки.
– Слышал, что Анфиса учится в Лондоне?
– Неужели сам Мешакин вам не рассказывал?
– Возможно, рассказывал, вот только я не помню. – Акчурин достал визитную карточку и протянул Надежде: – Адвокатское агентство «Акчурин и сын», к вашим услугам.
– Я уже говорила вам, что у меня есть адвокат, – сказала Надежда, но все же взяла карточку.
– Ах да! Тот самый молодой человек. Его фамилия, кажется, Фридманович.
– Марк – ваш ровесник, – Надежда взглянула на карточку: – «Акчурин и сын»… Ваш сын тоже адвокат?
– Сын – это я. У нас с женой, к сожалению, нет детей.
– Значит, адвокат – ваш отец? Я поняла. – Надежда улыбнулась: – Могу предложить чай или кофе.
– Спасибо. Я обо всем попрошу Викторию.
– А я как раз иду в закройную, сейчас потороплю Анастаса Зеноновича.
Она вышла из гостиной, с тем чтобы направиться в производственные помещения. Войдя в закройную, напомнила Тищенко:
– Анастас Зенонович, вас ждет клиент.
– Сейчас, сейчас, – он закончил выметывать подборт пиджака и, надев его на манекен, взял сантиметровую ленту. – Уже иду.
Надежда положила на стол перед Соколовым эскизы:
– Валентин Михайлович, с сегодняшнего дня мы начинаем работать над коллекцией.
Соколов пересмотрел их один за другим и сказал:
– Я бы попросил почетче прорисовать конструктивные членения деталей.
– Сделаю.
– Будем отшивать макеты?
– Они необходимы, чтобы проверить посадку.
– Лекала буду делать постепенно, вперемешку с заказами.
– Как вам будет удобно, однако нужно успеть к сроку.
– Я постараюсь.
Вернувшись из закройной, Надежда сказала Виктории:
– Как только Тищенко освободится, попросите его подняться ко мне.
Минут через двадцатьТищенко пришел в ее кабинет:
– Вызывали?
– Присаживайтесь, – Надежда указала ему на диван и сама села рядом. – У меня к вам разговор.
– Понимаю. Иначе бы не позвали. Я в чем-то провинился?
– Нет-нет… Что вы… Речь пойдет совсем о другом.
– Надеюсь, вы не станете примирять меня с Соколовым?
– Мы с Ираидой Самсоновной приняли совсем другое решение. У вас будет своя закройная.
– Прекрасно! Еще бы я попросил взять мне помощника для подрезки приклада.
– Возьмем.
– Ну, что же… – Тищенко встал с дивана. – Тогда я пойду. Мне нужно работать.
– Постойте.
Он нехотя сел:
– Что-то еще?
– Не буду лукавить и спрошу напрямую. В вечер смерти Шимаханского вы делали ему примерку?
– Конечно. Но откуда взялся такой вопрос?
– Я просматривала ваш график работ. Вторая примерка у Шимаханского была за день до той, последней. Вы бы не успели подготовить костюм к третьей примерке. Повторю вопрос: вы делали Шимаханскому примерку в день приема?
Тищенко опустил голову и проронил:
– Ответ – нет.
– Тогда зачем вы с ним разыграли весь этот спектакль?
– Я ничего не разыгрывал.
– Не понимаю…
– Антон Геннадьевич придумал этот предлог, чтобы поговорить со мной без свидетелей.
Надежда недоуменно пожала плечами:
– У вас была масса возможностей, в том числе поговорить по телефону. Что за глупая конспирация?
– В гостиной и фойе были люди. Я предложил Шимаханскому пройти в закройную, но он отказался, сказав, что там в любой момент может появиться Соколов. Уйти для разговора в мужскую гостиную мы не могли, не предупредив об этом вас.
– Да это просто триллер какой-то, – Надежда нахмурилась. – Вы немедленно должны мне все рассказать.
– Простите, Надежда Алексеевна…
– За что?
– Я некоторым образом обманывал и использовал вас.
– Как?
– Шимаханский предложил профинансировать ателье по пошиву мужских костюмов и предложил мне партнерство. Речь шла не только о биспоуках. Он также хотел шить made to measure[11]. В тот вечер Антон Геннадьевич сообщил, что заключает контракт со шведской фирмой. Мы обсуждали специальные пункты контракта, в которых разбираюсь только я. Утром Шимаханский планировал подписать контракт со шведами.
– Вы планировали уйти от меня?
– Я не мог отказаться от такого выгодного предложения.
Надежда помолчала, потом тихо сказала:
– Отчасти я понимаю вас. Но зачем же было мне врать? Мы с Ираидой Самсоновной купили для вас помещение, потратились на ремонт. На мой взгляд, это непорядочно.
– Простите.
– Насколько я понимаю, смерть Шимаханского все изменила?
– С его смертью я утратил эту возможность, – подтвердил Тищенко.
– Какие теперь у вас планы?
– Я хочу продолжить сотрудничать с вами, – немного помолчав, Анастас Зенонович обронил: – Если позволите…
– Вы же понимаете, что мне не остается ничего другого. Деньги потрачены.
– Спасибо. – Тищенко встал и виновато посмотрел на Надежду: – Я бы не хотел, чтобы о нашем разговоре знала Ираида Самсоновна. Она непременно поделится с Соколовым, и наши отношения окончательно испортятся.
– Обещаю. Это в моих интересах, – сказала Надежда и тоже встала с дивана. – Вы приняли заказ у Акчурина?
– Простите?
– Я говорю про вашего постоянного клиента.
– Тот, что был сегодня? Руслан? – Тищенко усмехнулся. – Но он никогда не был моим клиентом. Я познакомился с ним на приеме.
– Простите…
– Сегодня он пришел ко мне в первый раз. Пришлось снимать все без исключения мерки: оценивать наклон каждого плеча, угол положения свободно опущенных рук…
– Я поняла, – Надежда безотчетно двинулась к двери. – Ступайте в закройную, мне нужно сходить к матери.
Войдя в кабинет Ираиды Самсоновны, она громко спросила:
– Где список приглашенных?
Ираида Самсоновна оторвала взгляд от компьютера и удивленно уточнила:
– Приглашенных на прием?
– Где он?!
Выдвинув один ящик, потом другой, Ираида Самсоновна достала листок и протянула Надежде:
– Вот, возьми. Не понимаю, правда, зачем он тебе.
Надежда схватила список и прошлась по перечню фамилий сверху вниз. Потом еще раз. Окончательно удостоверившись в чем-то, она взглянула на мать:
– Его здесь нет.
– Кого?
– Руслана Акчурина.
– Того, что приходил сегодня?
– Он был на приеме, но в списке приглашенных его фамилии нет!
– Действительно? – Ираида Самсоновна просмотрела фамилии и расстроенно проговорила: – Я не понимаю, откуда он взялся.
– Явился по чужому приглашению? – предположила Надежда.
– Об этом я не подумала. – Ираида Самсоновна улыбнулась. – Конечно же! Все так и было.
– Сверяться по списку бесполезно, мы и половины из них не знаем.
– Я могу спросить у Акчурина, где он взял приглашение.
– Запрещаю тебе это делать! – воскликнула Надежда.
– Тише… Тише… Чего ты так всполошилась?
– Не смей говорить с ним об этом!
– Не буду, не буду… – сказала Ираида Самсоновна. – Успокойся… Если хочешь, могу тебе сообщить интересную новость.
– С недавнего времени я стала избегать любых новостей, – проговорила Надежда.
– Эта новость тебе понравится… Оригинал нашей картины висит в Третьяковке.
– Неужели? Ты говоришь про портрет?
– Про девушку в бальном платье. Картина называется «Дочь купца Зотова». Художник – Василий Сомов.
– Откуда взялись эти сведения?
– Они есть в Интернете.
Надежда направилась к выходу. Ираида Самсоновна спросила:
– Куда ты?
– На встречу с прекрасным, – ответила ей Надежда.
Глава 13Встреча с прекрасным
Надежда прошла по Кадашевскому переулку до чугунной ограды сквера и свернула направо. Срезала угол и пересекла дворами соседний квартал. Через три минуты она вышла к ажурной ограде Третьяковки, за которой зеленели деревья и была видна стена со сплошным рядом сводчатых окон. Далее стояло одноэтажное желтое здание, за которым Надежда свернула во двор Галереи.
Она купила билет, в киоске взяла пару брошюрок и путеводитель. Поднялась по парадной лестнице и, сверяясь с планом, двинулась к залу русской живописи девятнадцатого века.
Полтора часа, отведенные на то, чтобы дойти до музея, найти картину и как следует ее рассмотреть, вылились в полных четыре. Надежда подолгу задерживалась перед картинами Константина Флавинского, Ореста Кипренского, Венецианова. И каждый раз она ловила себя на мысли, что смотрит на давно знакомые картины другими глазами. Очевидно, прожитые годы сделали душу созвучной многим вещам, которые прежде были ей недоступны.
Картину «Дочь купца Зотова» она обнаружила в дальнем углу зала русской живописи девятнадцатого века. Взглянув не нее, Надежда пораженно застыла: формат картины был много меньше той, что висела в гостиной ее ателье. Из полуфигурного портрета картина превратилась просто в портрет. Его нижняя граница обрывалась на уровне груди девушки. На нем не было ни шкатулки, ни обнаженных рук девушки, которые держали ее. Юбка-колокол с шифоновыми драпировками тоже исчезла. Картина показалась Надежде непропорционально отрезанной и вызывала противоречивые чувства. В остальном она была точно такой же.
Надежда поискала глазами дежурную, но в это время к картине подошла группа школьников. Дети обступили Надежду, но вместо того, чтобы смотреть на картину, перешучивались и толкали друг друга.