потому что сам сатана принимает вид Ангела света»[156].
Вопросами демонологии, и бесоодержимости в частности, детально занимались католические инквизиторы. В одиозном «Молоте ведьм», конечно же, не обойдена стороной эта тема. Авторы рассуждали на предмет того, каким образом демоны могут создавать обман чувств:
«Хотя проникнуть в душу может только тот, кто ее создал, однако демоны тоже могут с Божьего попущения проникать в наши тела. Так как они в состоянии воздействовать на наши внутренние способности, то они могут и производить изменения в наших восприятиях. Это происходит следующим образом: демон возбуждает в памяти, находящейся в задней части головы, представление, например, лошади, ведет это представление с помощью перемещения его в пространстве в среднюю часть головы, где находится клетка силы воображения, а затем подводит его до общего чувства, обретающегося в передней части головы. Это перемещение демон может совершать столь внезапно и вызывать столь правдоподобные представления, что невольно рождается уверенность в действительности их, в соответствии их телесным, внележащим предметам. Примером такого разительного подобия игры воображения действительности могут служить галлюцинации страдающих болезнью мозга и других помешанных. Но здесь дело может происходить и без участия дьявола»[157].
Мы видим, что в этих строках яростные «борцы с колдовством» излагал примитивную схему зарождения галлюцинаций и признавал, что те могут возникать по естественным причинам, без дьявольского вмешательства. Но если бы к этому сводились все случаи психических аномалий, то одержимыми пациентами занимались бы только доктора, а инквизиторы и экзорцисты оказались бы не у дел. Ученые монахи не могли не найти сверхъестественных причин расстройств психики. В этом же трактате изложены характерные рассуждения о местоположении человеческой души и ее взаимодействии со вселяющимся демоном:
«Затруднение заключается в том, каким образом два духа – дух человека и дух демона – могут одновременно пребывать в одном и том же месте. Ведь душа человека обитает в голове. Как демон может пребывать там же? На это можно ответить, что основное место пребывания души – в середине сердца, откуда она сообщает жизнь всем членам тела. Примером служит паук, который, сидя на паутине, чувствует прикосновение со всех сторон. Августин в своей книге «О духе и душе» говорит, что душа полностью находится во всякой части тела. Несмотря на это, демон может действовать в то же время и в голове человека, так как его действия иные, чем действия души. Ведь действия этой последней распространяются на тело. Душа образует тело и дает ему жизнь. Она подобна форме, в которую выливается материя. Дьявол же находится в голове для того, чтобы производить воздействие на образы и силы воображения. Смешения действий души и демона произойти не может. Посему они могут пребывать одновременно в одной и той же части тела».
Эпидемии беснования
Помимо единичных случаев одержимости, хроники засвидетельствовали случаи массового «беснования» – настоящие психические эпидемии, периодически возникавшие в монастырях. Особенно прославилось такими явлениями XVII столетие. В тесном, замкнутом коллективе, в среде глубоко укоренившихся религиозно-мистических верований легко возникали и распространялись причудливые психические аномалии. Такова знаменитая история «луденского беснования», закончившаяся казнью священника, обвиненного в колдовстве, и более ранний схожий эпизод в Провансе – из-за одержимости монахинь тогда также поплатился жизнью приходской священник[158].
Стоит заметить, что для объяснения феномена одержимости католические авторы обычно использовали концепцию «божественного попущения», подразумевающую, что Господь Бог дает дозволение дьяволу овладеть человеком в наказание за его грехи. Здесь мы видим типичное проявление ортодоксальной христианской теодицеи – творение злых дел приписывается не Богу, а Дьяволу и его приспешникам, но без воли Божьей причинить вред человеку они не способны, иначе пришлось бы усомниться во всемогуществе Бога. К примеру, пуританский проповедник XVI в. Джордж Гиффорд в своих трудах писал:
«Ибо если они (люди) предполагают, что дьявол есть нечто вроде палача Господнего и обнаруживают, что он обладает некоей силой, данной ему досаждать, вредить и волновать людей телесно, либо каким-то иным образом, то, зная наверняка, что это исходит от Господа, они понимают (как это и есть в действительности), что Бог недоволен ими за их проступки. И они стремятся к Нему и застенчиво умоляют простить и освободить от этого врага, желая вооружиться многомощным оружием веры для того, чтобы отбить его нападки и противостоять ему, как того желал сам Господь. Нет ничего более худшего для человека, чем впадать в греховное заблуждение, думая, что ведьмы сами сделали все это, руководствуясь своим гневом, и не понимая, что происходит сие от людских грехов и неверия»[159]. Получется, что Господь Бог, как Вышний Судия, использует зло, причиняемое посредством дьявола, для наказания грешников. Такой подход был чужд дуалистическим направлениям христианства – катаризму и богомильству. В этих религиях высшее божество признавалось абсолютным добром, не причастным злу и не вершащим суд над людьми. Но, вслед за манихейством, эти религиозные течения сошли с исторической сцены (а точнее – были намеренно вытравлены) и «социальный климат» в европейских странах многие последующие века создавало ортодоксальное христианство.
Вместе с тем уже в эпоху Возрождения высказывались скептические догадки о природе одержимости, осуществлялись попытки перевести проблему в русло медицины. Подобные взгляды разделял Йохан Вейер (ученик оккультиста Корнелия Агриппы Неттесгеймского), который в своих работах открыто называл одержимых сумасшедшими и шарлатанами, хотя при этом и не отрицал возможности истинной демонической одержимости. Но сторонники сверхъестественной природы данного феномена также не сдавали позиции. Богатым подспорьем для преследования ведьм и поиска одержимых стало сочинение французского юриста Жана Бодена «Демономания колдунов» (De la démonomanie des sorciers)[160]. Под термином «демономания» изначально подразумевалась нечестивая связь людей со злыми духами, порабощение ведьм и колдунов демонами, делающими их орудием злодеяний.
Демономания в психиатрии
Но со временем демономания превратилась из религиозного феномена в медицинский диагноз. В XVIII веке были осуществлены значительные подвижки к формированию научной психиатрии. То, что раньше воспринималось как сверхъестественные явления, подлежало рациональному и научному переосмыслению. Вместе с тем в науке того времени оставалось немало рудиментов религиозно-мистического характера, в том числе – в сфере терминологии. Рассмотрим, к примеру, выдержки из произведения французского профессора Буасье де Соважа, работавшего в городе Монпелье, известном своей древней медицинской школой. В теоретическом труде «Методическая нозология» им была представлена свойственная тому времени классификация психических расстройств. В этой системе к отделу Morbi deliri (бредовые расстройства) класса Morbi vesani seu vesaniae (душевные болезни) в числе прочих относится такой пункт, как Daemonomania, включая следующие разновидности: D. sagarum, D. vampirismus, D. simulate, D. avermibus, D. fanatica[161].
Данная научная традиция продолжилась и в следующем столетии. Жан-Этьен Доминик Эскироль в книге «О душевных болезнях, рассматриваемых в медицинских, гигиенических и судебно-медицинских отношениях» писал о «демономании» как разновидности психического расстройства, причем случаи одержимости злыми духами называл «какодемономанией»[162]. Наконец, в следующем веке наука отказалась от термина, напоминающего об инквизиторских трибуналах. Хотя эквивалент демономании имеется и в современной психиатрии. Классификация болезней МКБ-10 содержит такое наименование диагноза, как «транс и одержимость» (F44.3), к нему относят те случаи, когда пациент демонстрирует чуждые ему личностные проявления.
Довольно подробный разбор бесоодержимости с позиций развивающейся в то время научной психиатрии был проведен в XIX в. доктором Полем-Мари-Леоном Реньяром. Он работал вместе с Жаном Мартеном Шарко в Сальпетриере, знаменитой французской лечебнице для душевнобольных. Исходя из принятой в то время классификации, Реньяр относил проявления одержимости к симптомам такой болезни, как истерия. В настоящее время этот термин является устаревшим, но в общих чертах следует заключить, что под истерией Реньяр понимал тяжелые проявления психозов, включающие кататонию, контрактуры мышц, психогенные параличи, а также в определенной фазе – зрительные и слуховые галлюцинации. В те времена, описывая припадки «большой истерии», выделяли характерные три фазы: обморок с конвульсиями, затем «клоунизм» – подпрыгивания и кривлянья в бессознательном состоянии, далее – возвращение речи, а вместе с ней появление бреда и галлюцинаций. В целом эти симптомы похожи на более древние описания поведения бесноватых[163].
С материалистической точки зрения можно сказать, что за феноменом «одержимости демонами» скрывается целый спектр различного рода психических заболеваний. Этиология некоторых из них до сих пор не установлена, зато детально описаны клинические проявления. Современная психиатрия подробно классифицировала данные явления, хотя и не вполне пролила свет на их причины. Рассмотрим основные виды психопатологий, которые могут претендовать на роль естественной подоплеки легенд о бесоодержимости. К таковым относятся: 1) шизофрения и подобные психозы; 2) некоторые формы эпилепсии; 3) н