[310]. Впрочем, в деле фальсификации ран можно было обойтись без особых изощрений – даже обработка кожи уксусом, известным с древности, способна произвести сильный ожог.
Вопросы притворных болезней подробно рассмотрены в антикварном издании Поля Сентива «Симуляция чудесного». Автор приводил множество примеров из современной ему практики и более древних источников. Помимо прочего, в этой книге описано свидание с одной из жертв «луденского беснования», наводящее на скептическую оценку фигурирующих в этой истории стигматов, ссылаясь на свидетеля, видевшего настоятельницу Бельсиель через несколько лет после скандальной истории, тот утверждал, что стигматы по-прежнему можно было видеть на ее руке, но они стирались от прикосновения[311]. Так как описанное выше свидание с настоятельницей произошло гораздо позже охватившего монастырь безумия, маловероятно, что стигматы, даже если они возникали в действительности, могли сохраняться так долго.
После описания нескольких случаев явного обмана с ложными стигматами, Сентив признавал, что не все явления такого рода поддаются однозначной трактовке, есть и весьма странные истории:
«Духовник больницы одного из наших северных департаментов совещался в 1840 г. с отцом Дебрейном относительно необычайного состояния одной молодой 18-летней девушки. У нее были на груди и на ногах стигматы, из которых по пятницам вытекало несколько капель крови. Но не особенное приличное поведение этой девицы заставляло подозревать обман, и надо было думать, что она сама наносила свои чудесные раны. Чтобы в этом убедиться, на ее руку наложили тугую повязку, которую, кроме того, зашили, чтобы быть уверенным, что повязки не касались; под бинты положили неосвященную облатку, так, что если бы повязку проткнули иглой или булавкой, то было бы заметно. В пятницу вечером повязку сняли, и она была совершенно невредима, но заметили, что из раны вытекала кровь. В течение двух лет кровь представляла одно и то же качество, и с тех пор трудно отрицать действительную стигматизацию. Между тем отец Дебрейн объяснял это явление круговым прижатием выше раны, которое производится или бинтом, или руками».
В современной медицине описано такое расстройство, как «синдром Мюнгхаузена». При этом больной симулирует у себя симптомы некой болезни для того, чтобы получить медицинскую помощь – вплоть до серьезных процедур и даже хирургических вмешательств. Причина данного расстройства видится в гипертрофированном стремлении получать внимание и заботу, притом, что у больного могут отсутствовать другие прагматические причины симулировать болезнь, – как правило, это не связано с желанием получить инвалидность, избежать военной службы и т. д.[312]. В былые времена подоплекой для развития симуляции могли становиться религиозные мотивы.
Самоистязание
Помимо симуляции, не исключено, что раны, принимаемые за стигматы, наносились фанатично верующими людьми в ходе практик самоистязания. Даже если они сами не приписывали ранам сверхъестественное происхождение, оно могло стать таковым в глазах окружающей публики. В своем труде Сентив приводит кажущуюся совершенно дикой, при взгляде из современности, историю святой Евстохии (жившей во времена раннего христианства), которая якобы страдала от демона, заставляющего ее заниматься самобичеванием и вонзать в свое тело иглы.
В Средние века в католической среде получили распространение практики «умерщвления плоти». Впрочем, в истории православного подвижничества также имеется ношение вериг, столпничество и прочие суровые испытания, которым подвергали себя верующие.
Что касается св. Франциска Ассизского, некоторые биографы выражают сомнение в подлинности получения им стигматов либо считают, что подвижник сам нанес себе эти раны, дабы уподобиться Иисусу, а окружающие его братья неверно это истолковали[313].
Может вызвать удивление, как изначально столь гуманная христианская религия могла привести к возникновению изуверских практик? Все дело в интерпретации новозаветного учения, которая менялась с течением времени. В католической ортодоксальной традиции особый акцент ставится на физических страданиях, которые претерпел Иисус. В Средние века в Европе получил распространение образ страждущего Спасителя. На иконах, картинах и скульптурных распятиях стали натуралистично представлять раны, полученные Христом.
Обратите внимание: на традиционном православном распятии Иисус, хотя представлен пригвожденным к кресту, но у него обычно поднята голова, открыты глаза, и вообще его поза больше напоминает стоящего или даже парящего человека. На католических же распятиях Иисус висит, как мертвый, глаза его закрыты, голова в терновом венце опущена, лицо имеет страдальческое выражение.
В других же направлениях христианства – катаризме и богомильстве, объявленных еретическими, и вовсе большее внимание уделялось самому учению Иисуса и его духовному наследию, а не его казни, и при этом не было культа креста и ран Христовых. Как известно, катаризм и богомильство были подавлены репрессивными органами ортодоксальных церквей (а остатки боснийского богомильства ассимилировались с исламом) и исчезли с исторической сцены, европейские страны в дальнейшем оставались в лоне ортодоксальной христианской культуры, причем даже реформация мало что изменила в плане отношения к страстям Христовым, восприятию его крестных мук, смерти и воскрешения. При подобной сосредоточенности на физическом аспекте перенесенных Спасителем мучений не стоит удивляться возникновению поистине мазохистских практик в контексте христианской культуры. Самобичевания, суровые посты и всенощные моления были призваны «усмирять плоть» верующих и уподобить их Спасителю, позволив познать на себе хотя бы отдаленное подобие перенесенных им мук, – таким образом, не интеллектуальным, а чисто физиологическим, люди стремились приобщиться к центральной фигуре своей религии. Наиболее радикальное воплощение данная тенденция получила в движении флагеллантов, сперва одобряемом римской католической церковью, но затем признанном ересью[314].
Рассматривая случаи обретения стигматов на религиозной почве, стоит обратить внимание, что практически все они относятся к католической среде. Есть ли нечто подобное в православии и других, нехристианских религиях? Среди документированных случаев стигматизации на религиозной почве большинство их носителей были католиками, встречались и представители различных христианских сект. Более того, большинство стигматиков были женщинами. Очевидно, здесь играет роль специфика католической культуры, ее экзальтированность, особая сосредоточенность на телесной природе Спасителя и перенесенных им муках.
В православной церкви отношение к феномену стигматизации скорее отрицательное. В церковных преданиях нет историй о православных святых, получавших стигматы. Подобные же случаи, происходившие с католиками и представителями других конфессий, считаются проявлением «прелести», то есть религиозно-мотивированного самообмана, сумасбродства. Стоит также упомянуть, что случаи, подобные обретению стигматов, имеются в нехристианских экстатических культах.
Истерическая конверсия
И, наконец, рассмотрим точку зрения, согласно которой стигматы могут возникать под воздействием воображения и эмоциональных переживаний. Сентив указывал, что отметины на теле способны появляться вследствие неких патологий, затрагивающих нервную систему:
«Можно было принять за святые стигматы странные значки, которые встречаются иногда на руках и ногах у некоторых особ, подверженных жестоким болезням, тем более что эти самые значки имеют перемежающийся характер, т. е. появляются через правильные промежутки времени (кроме того, эти страдания могут сопровождаться спазматическими поражениями, каталепсией, экстазом, сомнамбулическим ясновидением и т. д.)».
Из относительно современной литературы разбор феномена стигматизации можно найти в научно-популярной книге советского психолога Владимира Ивановича Лебедева «Духи в зеркале психологии»[315]. С его точки зрения, в действительном возникновении отметин на теле без внешнего физического повреждения нет ничего невозможного. Он писал, что в начале XX в. некий шахтер Павел Дибель мог умышленно вызывать у себя появление стигматов, хотя не был фанатичным верующим. В данной книге изложена ставшая хрестоматийной история о появлении своеобразного стигмата у Максима Горького под влиянием создаваемой им книги «Жизнь Матвея Кожемякина». По сюжету, герой этого произведения получает рану от удара ножом. Во время описания данной сцены автор настолько ярко вообразил себе происходящее и вжился в образ, что почувствовал на себе боль от удара ножом, и на туловище у него появился красный след, похожий на шрам.
Более того, Лебедев утверждал, что стигмы могут появляться во сне, и приводил в пример случай, когда женщине снился ее покойный муж, во сне он причинял ей боль, а проснувшись, она в реальности обнаруживала на своем теле кровоподтеки. Также он описывал подобный случай сновидческого явления мертвеца девушке, которая присутствовала на вскрытии трупа, после чего во сне тот душил свою жертву, и на шее у нее в действительности появились синяки. Воистину, подобные истории способны глубоко впечатлить мистически настроенных людей. Но советский психолог не видел в этих случаях чего-либо фантастического. По его мнению, появление синяков и кровоподтеков может происходить вполне естественным образом, по психосоматическому механизму. Яркие фантазии, сильные эмоции и страхи могут конвертироваться в прямое физиологическое воздействие на человеческий организм. В качестве аргументов Лебедев приводил способность некоторых людей изменять температуру своего тела и скорость сердцебиения одной лишь силой воображения. Впрочем, опыт с изменением пульса доступен для воспроизведения практически всем – если вы представите, как бежите кросс, ваше сердцебиение может заметно ускориться. Также Лебедев указывал на эксперименты с гипнозом, в которых прикосновение карандашом, подкрепленное внушением, что это сильный удар, оставляло на теле синяки. Путем внушения можно имитировать и другие повреждения организма. Далее он отмечал интересную особенность – в основе получения стигм под гипнозом лежат условно-рефлекторные связи, поэтому для их появления необходимо наличие у гипнотизируемого субъекта соответствующего опыта. То есть добиться возникновения ушибов или ожогов можно только у человека, который ранее уже получал таковые.