Конечно, Дональд затеял травлю не из-за денег, но он был бы плохим бизнесменом, если бы отказался принять деньги, к тому же надо было покрыть расходы на рабочую силу за рубежом. Но главное было в том, что он показал негодяю: никто не может надуть Дональда Густафссона безнаказанно.
В случае с Петером таких возможностей не было. Он вывез его черт знает куда, как собаку, испортил кемпер и украл машину. Кровавый фантом, которого он пристрелил, побелел, маски отца как не бывало. Плод фантазии. И Петер – плод его фантазии, не более того. Интересно, во что он превратится после выстрела? Есть только один способ узнать. Выстрели – узнаешь.
Дональд прищурил левый глаз и поймал Петера в оптический прицел. Задержал дыхание, чтобы не дрожали руки.
И в этот момент затылок словно взорвался, перед глазами полыхнуло желтое пламя. Он услышал шипение и нажал на крючок.
Ну давай же, Майвор, давай…
Стефан изготовился к рывку, даже пригнулся немного, как бегун на старте. Времени рассуждать не было, к тому же внезапно доставшаяся ему роль лидера придала ему храбрости.
И Майвор посмотрела именно на него.
Когда Дональд направился к Петеру, Майвор шла у него за спиной с банкой пива. Когда не осталось никаких сомнений, что Дональд и в самом деле решил застрелить Петера, она растерянно и вопросительно посмотрела на Стефана. Именно на него, Стефана. Показала на банку и на голову Дональда.
Ты у меня на мушке.
Палец на спусковом крючке.
Ну давай же, Майвор. Только не промахнись.
Она поначалу решила подбежать к Дональду и ударить его банкой по затылку, но времени уже не было. Дональд выстрелит в любое мгновение. Она размахнулась и метнула банку с неожиданной для себя силой. Мелькнула красно-белая молния, и банка угодила Дональду в затылок.
Стефан настолько сосредоточился на предстоящем рывке, что грохот прозвучал для него, как сигнал к старту. Стартовый пистолет.
И он сорвался с места.
Банка отскочила от затылка Дональда под таким углом, что взлетела вверх и вперед, открылась – и пенная струя «Будвайзера» ударила в лицо. Если бы он обернулся посмотреть, кто кинул банку, он бы непременно заметил Стефана, но, к счастью, Дональд, как завороженный, уставился на пустую банку.
И Стефан еще раз удивился собственному хладнокровию. Финишной ленточкой была винтовка: он планировал с ходу вырвать ее у Дональда. Но вышло так, что просто взял у него винтовку, как будто перед ним был подросток, пойманный на мелкой краже в его магазине.
Взял винтовку и сказал:
– Вот так.
Дональд среагировал так же, как пивная банка. Открылся вентиль, давление упало. Плечи опустились. Он безразлично глянул на Стефана, на Майвор и тихо, даже робко произнес:
– Какого черта…
Петер, очевидно, цел и невредим – пуля прошла мимо. Стефан на всякий случай взял Дональда на прицел, но тут же сообразил, что в этом нет необходимости – без оружия Дональд всего лишь спятивший, озлобленный старик. Подошел к Петеру – тот стоял совершенно неподвижно и не отрывал глаз от четырех белых фигур.
– Петер?
– Мой отец… Он давно умер. Как это может быть?
Стефан закинул винтовку за спину и положил руки на плечи Петера. Повернул его к себе, но Петер неотрывно смотрел на фантомов.
Стефан сжал щеки Петера, насильно повернул к себе и посмотрел ему в глаза.
– Петер, слушай меня. Это не твой отец. Они притворяются кем-то, кто может напугать человека, вывести из равновесия. Им важно, чтобы пролилась кровь. Они ждут крови. Ты меня понял? Это не твой отец, и вообще никто другой. Никто!
Петер перестал вырываться. Стефан отпустил руки, но тут Петер словно проснулся.
– Сюда идет тьма.
– Туча? Я вижу.
– Это не просто туча. Из нее льется не дождь… а я не знаю что. Какая-то едкая гадость. Разъедает все – жесть, пластик, лак на машине… все. Нам надо убираться отсюда, и немедленно.
Он бросился прикреплять страховочный тросик к крюку.
– Куда убираться? Смотри… – Стефан махнул рукой. С другой стороны горизонта приближалась точно такая же туча.
Петер сжал виски ладонями.
– О, дьявол… Стефан, я же говорю – разъедает все. И к тому же…
Он замолчал и прислушался. Теперь услышал и Стефан – крик. Быстро приближающийся многоголосый, отчаянный крик боли.
– Ты успокоился, Дональд? Ты наконец-то успокоился?
Как ни дико, но Майвор не стала бы отрицать, что испытывает определенное удовлетворение. Впервые за всю жизнь ей пришлось справляться с диким характером Дональда не в одиночку. Впервые кто-то помог ей пройти сквозь минное поле его капризов и непредсказуемых выходок.
Подошли Леннарт и Улоф – тоже помощники. Дональд вовсе не успокоился. Он словно очнулся, вскочил и собрался бежать за Стефаном, но фермеры крепко взяли его под руки и не пустили.
– Кончай, Дональд. Ты что, и в самом деле собираешься стрелять в людей?
Дональд попытался вырваться, но куда там.
– Отпустите, говорю, скотоёбы!
– Когда успокоишься, – беззлобно сказал Леннарт. – Успокоишься – отпустим.
– А дальше что? Собираетесь меня пристрелить? Как старую корову, которую даже трахать неинтересно?
Улоф посмотрел на Майвор. Она покраснела. Дональд никогда особо не стеснялся в выражениях, но все же до определенных пределов. Такого он себе никогда не позволял. И поскольку он все же ее муж, Майвор почувствовала себя виноватой. Как можно так оскорблять этих славных людей?
– Замолчи, Дональд, – она удивилась собственной смелости и крикнула: – Кому говорю – заткни глотку!
Дональд вытаращил глаза – жена никогда не повышала на него голос. Он снова рванулся, но успеха не достиг. Леннарт вздохнул.
– Майвор, – он показал подбородком на нагрудный карман. – Возьмите у меня тейп.
Майвор сразу поняла, что он хочет. Не раз видела в кино.
Леннарт и Улоф свели руки Дональда за спиной, и она обмотала алюминиевым тейпом запястья.
– Дональд, мне вовсе не хочется это делать, но ты ведешь себя как законченный псих. К тому же опасный псих. Как только успокоишься, мы тебя развяжем.
Она закончила работу, вздохнула, оторвала остаток ленты и похлопала мужа по спине.
– Кто бы мог подумать…
Как бы Дональд себя ни вел, она чувствовала себя не в своей тарелке. Это неправильно. С мужьями так не поступают. С пивной банкой – куда ни шло, другого выхода не было, дело шло о жизни и смерти. Она швырнула банку почти инстинктивно. А совсем другое дело – скрутить тейпом руки старого человека, тщательно и расчетливо.
Она обошла Дональда, посмотрела ему в глаза.
– Дорогой, я знаю, что тебе плохо… но ты не в себе. Я просто хочу помешать тебе натворить бед, о чем ты же сам будешь потом жалеть. Понимаешь?
Дональд согласно покивал, и у Майвор появилась надежда, что он начинает что-то соображать. Он недобро усмехнулся.
– Еще бы не понимать… «Крестьянин ищет жену» [26]. Ты же вечно смотришь эту херню. А у тебя, глядишь, уже и трусы намокли, так охота поскакать на их палках. Только придется мычать, они к другому не привыкли, могут деру дать. Му-у-у…
Он не успел закончить фразу – Майвор залепила ему рот остатком тейпа. И удивительно – на этот раз никаких угрызений совести у нее не возникло.
Дональд побагровел и, судя по всему, продолжал выкрикивать оскорбления, но разобрать, что он мычит, было невозможно. Майвор, почти такая же красная, как и ее муж, повернулась к фермерам с извинениями.
Но те не обратили внимания на ее извинения. Они стояли и напряженно вслушивались. Теперь, когда Дональд замолк или почти замолк, услышала и она.
Крик. Многоголосый крик боли. И запах… она какое-то мгновение не могла сообразить, что это за запах, но потом поняла: пахло паленым мясом, как от субботнего гриля. И еще чем-то…
Серой. Огнем и серой.
Майвор огляделась, и то, что она увидела, нельзя было истолковать по-иному.
Господи, помилуй нас, грешных.
Карина поднялась в кемпер – надо было успокоить Эмиля. Он же наверняка видел всю эту жуткую сцену из окна. Видел, как его отец, рискуя жизнью, бросился на вооруженного Дональда. Если бы случайно увидела что-то подобное в кино, она наверняка выключила бы телевизор.
Но, к ее удивлению, Эмиль прильнул к другому окну, на противоположной стороне. Кулачки сжаты, тельце как натянутая струна.
– Эмиль, милый… теперь уже нечего бояться…
– Мама, смотри!
Карина села рядом и погладила его по голове.
Первое, что она увидела, – свинцовая туча, покрывшая почти весь горизонт и быстро надвигавшаяся на лагерь. Прекрасно. Неизменно и неестественно голубое небо не то чтобы пугало ее, но каким-то образом возвращало к давно забытой мысли – хорошо бы исчезнуть из этого мира. Туча несет с собой воду. Вода – это жизнь. Она опустила глаза и посмотрела на потемневшую зеленую пустыню.
И не поверила своим глазам. Первая ассоциация, подсказанная помутившимся и вряд ли адекватным сознанием, – марафонцы. Истощенные многочасовыми тренировками чернокожие бегуны из Кении. Ни капли жира – только мышцы и сухожилия. К ним приближается марафонский забег. Но бегут они неуклюже, странными рывками, движения искажены, точно части скелета плохо закреплены.
Когда они подбежали ближе, Карина разглядела их тела. Если это и марафонский забег, то стартовал он наверняка в царстве мертвых.
– Мама, смотри – зомби!
Карина не имеет ни малейшего представления, что это за создания, но одно она знает твердо: они не должны проникнуть в их вагончик.
– Оставайся здесь, милый… – Она поднялась, и взгляд ее упал на лего-крепость на столе.
Толстые стены на случай атаки. Дверь – слабый пункт. А есть ли такие, которые пьют кровь? Я имею в виду больших.
Эмиль знал! Все это время он знал! Что он еще говорил? Что-то насчет тех, кто может жить только на крови… но что? Сейчас нет времени выяснять. Надо срочно позвать Стефана.