Улькар откашлялся.
– Я думаю, мы должны по крайней мере попробовать вступить в переговоры, – сказал он. – Попытаться найти компромисс. Это – единственный способ избежать ненужного кровопролития.
Все, кто находился в комнате, даже Нейлара, повернулись к нему в изумлении.
– Ты что, издеваешься над нами? – воскликнула Лионора. – Ты и впрямь думаешь, что Вильхельм удовлетворится неполной победой? У него в союзниках Устрашающий огонь, да и его собственные магические способности сильнее, чем мы думаем. Народ уже начинает переходить на его сторону, он платит им золотом. Если мы начнем переговоры, народ решит, что мы его испугались.
– А разве это не так? – холодно спросил Улькар. – Надо быть безумцами, чтобы не считать его угрозой.
– Конечно, мы боимся, – тихо произнесла Лионора. – Я, по крайней мере, боюсь. – Она посмотрела на других сидящих за столом и остановила взгляд на Храмре.
– Но мы не можем позволить страху управлять нами, – продолжала девочка, – или допустить, чтобы народ заметил наш страх. Мы взяли на себя роль их предводителей. Наша ответственность – найти в себе силы поступить правильно. Разве можно ожидать от них мужества, если мы сами его не проявляем?
Стражницы границы закивали, Храмра заулыбалась. Ее разномастные глаза светились гордостью. Встретившись взглядом с великаншей, Лионора почувствовала, как по телу разливается тепло. Ее силы росли. Теперь она явственно это ощущала. Брат был рядом, и девочка верила в каждое только что сказанное слово.
Линус широко улыбался под своей мантией. Он невероятно гордился сестрой.
– Мы должны показать, что деньги Вильхельма ничего не решают, – продолжала она. – По словам Лелима, чтобы выкупить себе место в новом мире Вильхельма, нужны деньги. Получается, он платит народу деньги за выполнение своих грязных поручений, но потом получает все это золото обратно, заставляя их выкупать себе место среди выживших.
Линус почувствовал волну неприязни. Его взгляд медленно скользнул в сторону Улькара. Тот сидел, осунувшись, и нервно теребил свою сумку.
Сумку, полную золотых монет.
Надо каким-то образом переговорить с Лионорой! Она должна узнать о том, что известно ему. Внезапно Линус вспомнил слова Вильхельма о подготовке нападения на Остиелантем. Ведь именно так говорил маг? Это воспоминание всплыло в голове у мальчика только сейчас.
Линус хотел сбросить мантию, но риск того, что гарпун сразит его прежде, чем он успеет открыть рот, был слишком велик.
– Значит, война и кровопролитие – единственное решение? – спросил Улькар, крепче ухватившись за сумку. – И это – наше решение?
– Война и кровопролитие начались с тех самых пор, как Вильхельм выпустил на свободу Устрашающий огонь, – прогремел голос Храмры. – Неважно, чего хочет Человек, Устрашающий огонь все равно будет сжигать все на своем пути. Вильхельм не может остановить его. А если и попытается, Огонь взбунтуется. Он неподконтролен Вильхельму и сам решил сопровождать Человека, потому что питает страсть к разрушениям. Если мы ничего не предпримем, он опустошит весь наш мир. Море не будет больше надежным укрытием, Нейлара, – закончила она, повернувшись к покрытой шрамами женщине-капитану.
– Храмра, – решительно обратился к великанше Улькар. – Ведь на данный момент ты – единственная, кто смог нанести урон Устрашающему огню? Лионора пыталась, но безуспешно?
Над столом повисла гробовая тишина. Храмра сверкнула белым глазом и медленно перевела взгляд на Улькара. Когда Линус увидел выражение лица Храмры, у него перехватило дыхание.
– Придет время, и Лионора будет обладать достаточной силой, – глухо сказала великанша и с грустью взглянула на увенчанного рогами охотника.
Сглотнув, Улькар засунул обе руки в сумку. Храмра повернулась к Лионоре и положила свою огромную ладонь ей на плечо. Линус увидел, как они улыбнулись друг другу, но заметил, что сестра смотрит на великаншу с немым вопросом. После этого все развивалось стремительно. Достав из сумки какой-то предмет, Улькар поднялся. Стражницы встрепенулись. Охотник держал в руках янтарный глобус из Памятного зала Сантионы. «Вот почему сумка была такой тяжелой на вид», – пронеслось в голове Линуса. Казалось, маленькая, заключенная в шар фигурка оглядывается по сторонам. Мальчик безотрывно смотрел на вытаращившего глаза Улькара, который выглядел испуганным, будто сам боялся того, что сейчас произойдет.
Не думая о последствиях, Линус сбросил с себя мантию. Все, кроме Храмры и Лионоры, повскакивали со стульев. Нейлара молниеносно подняла гарпун, направив его на мальчика, но одна из Стражниц бросилась через стол, чтобы остановить ее. Линус ринулся к Улькару, поднявшему шар высоко над головой. Нейлара метнула гарпун, но Стражница успела толкнуть ее в плечо. Гарпун пролетел мимо, по касательной ранив Линуса в бедро. Нога подкосилась, и он упал на пол.
Улькар метнул янтарный шар на каменный стол. Шар треснул посередине, расколовшись на две половинки. Маленькое существо отряхнулось, расправило свой скорпионий хвост и, выставив его, будто копье, устремилось прямо на Храмру с Лионорой.
Храмра все еще улыбалась Лионоре, но внезапно оттолкнула ее так резко, что стул опрокинулся. Девочка тут же вскочила на ноги, вокруг нее танцевали языки серебристо-белого пламени. Она стала искать существо из шара.
– Где оно? – кричала Лионора. – Куда делось?
Храмра стояла, закрыв глаза, с вытянутой вперед рукой. Она сжала кулак, и послышался сухой треск. Когда великанша разжала ладонь, на стол упала безжизненная фигурка, но жало из скорпионьего хвоста осталось в ладони. Кожа вокруг начала чернеть.
Линус ахнул. Великанша, пошатнувшись, оперлась на стеклянную стену. Все оцепенели. Лионора в ужасе смотрела на Храмру. Пламя вокруг нее угасло. Линус заметил, что Улькар опять принялся копаться в сумке. В следующее мгновение он достал красный мелок и бросился к противоположной стене. Рогач начал рисовать широкий круг, и тут мальчик понял, что происходит. Схватив гарпун, который бросила в него Нейлара, Линус поднялся на ноги. Рана саднила, но он не обращал внимания.
Держа оружие в руках, Линус подскочил к Улькару и ударил его. Улькар, вскрикнув, споткнулся, и мелок покатился по полу. Линус направил на рогача острие гарпуна, чтобы задержать его, пока не подошла Стражница и не схватила предателя.
Лионора стояла, словно парализованная. Храмра сползала все ниже по стеклянной стене. Казалось, она уже больше не в состоянии держать свой вес в вертикальном положении. Рука великанши почернела, и чернота быстро поднималась вверх, уже добравшись до огромной подмышки.
«Нет, этого не может быть! – кричала про себя Лионора. – Скажите мне, что это сон!»
Оцепенение прошло, и девочка бросилась к Храмре, которая сидела на полу, пытаясь поднять голову и улыбнуться ей. Лионора обхватила ладонями морщинистые щеки великанши.
– Что я могу для тебя сделать? – в отчаянии спросила она. – Скажи, что мне сделать?
Храмра взяла ее за руки и медленно погладила их. Лионора ощутила исходящий от великанши холод. От нее веяло холодом и беспомощностью.
– Не плачь, дитя мое, – прошептала Храмра, смахнув трясущейся рукой слезинку с ее лица. – Не надо бояться смерти. Считай, что это – следующий старт.
– Тебе нельзя умирать, – закричала Лионора, бросившись к ней в объятия. – Мне без тебя не справиться!
Девочка втянула в себя такой знакомый запах нагретой солнцем земли после дождя.
– Ты никогда не будешь одинокой, Лионора. Я всегда буду с тобой, – прошептала Храмра. – Всегда!
Руки упали на пол и остались безжизненно лежать. Они стали совершенно черными.
– Но… Что мне делать без тебя? – всхлипывала Лионора.
– Ты же знаешь, кем можешь стать, – произнесла, тяжело дыша, великанша, – и ты станешь ею – защитницей, Хранительницей. Заполни пустоту, оставшуюся после исчезновения моего племени. Ты смелая, Лионора, и, самое главное, ты всегда готова проявлять заботу о ближнем. Это определяет твою сущность, и совсем неважно, есть ли у тебя сверхъестественные способности или нет. Важна твоя готовность жертвовать собой на благо других.
Храмра попыталась наклониться ближе к лицу девочки.
– Не грусти о прошлом, Лионора. Лучше повернись лицом к будущему. Носи меня в своем сердце. Я никогда не покину тебя.
Она медленно выдохнула, и девочка почувствовала, как внутри у нее зажглось золотистое сияние. Оно напоминало солнечный свет, в лучах которого собрались все воспоминания о любви Храмры.
По испещренному морщинами лицу великанши текли слезы. Лионора не видела в них ни печали, ни ужаса перед неизвестностью. Это были слезы гордости и радости о скором осуществлении стародавнего желания.
– Я ухожу, чтобы вновь увидеть моих соплеменников, – тихо произнесла Храмра.
Чернота достигла горла великанши.
– Я люблю тебя, Лионора. Никогда не забывай об этом.
Разномастные глаза закрылись, и громадное тело испустило последний дух.
Морщины на лбу разгладились, на лице осталась одна лишь спокойная и счастливая улыбка.
Глава двадцатая
Лионора ростом была не выше Линуса, и все равно, когда она медленно подходила к Улькару, казалось, будто девочка возвышается над другими. Стражница прижимала предателя к стеклянной стене, а Линус все еще целился гарпуном Нейлары в его горло.
– Почему? – спокойно спросила Лионора.
Линус вздрогнул от холода, звучавшего в голосе сестры. Он видел, как ярость пульсирует в просвечивающих на шее сосудах.
– Ты знал Храмру всю свою жизнь, – продолжала она.
Улькар выглядел до смерти испуганным.
– Но я… у меня не было другого выбора! – взмолился он, обращаясь к Нейларе и Стражницам.
Взгляд его широко раскрытых глаз метался по комнате в поисках пути к отступлению.
– Почему никто не обращает внимание на присутствие в комнате Человека?! – рявкнула Нейлара, пытаясь высвободиться из тисков крепко державшей ее второй Стражницы. Женщина-капитан гневно взирала на Линуса.