Сциентифических разговорах (Causerie scientifique), помещенных в журнале I’Univers , и подписанных Шантрель.
Г. Шантрель сообщает об открытии г. Коллонга. По его уверениям, г. Коллонг обозначает пол личностей, подвергаемых исследованиям, – их лета и их темперамент; он узнает, устали ли они или нет, здоровы или больны, – узнает, опасна ли болезнь или ничтожна, близка ли смерть, наконец, только очевидна ли она или действительна, и чтобы достигнуть этого, достаточно вложить в его ухо один палец руки или ноги здоровой или больной личности. Тогда слышится продолжительный шум, подобный жужжанию; к этому шуму в неравномерные промежутки времени присоединяется какой-то треск, ясно отделяющийся от жужжания, которое г. Коллонг называет трещанием (petillement) и сжиманием (gresillement).
Если палец принадлежит мертвецу – не слышно ни малейшего шума.
При употреблении в качестве проводников стали или пробкового дерева шум этот ощущается еще явственнее.
Жужжание есть общее явление, и оно слышится в любой части живого тела; треск преимущественно имеет место в концах пальцев рук и ног.
Мы ничего не скажем более. Мы не будем следовать за г. Коллонгом в его опытах яивероятностях его открытия, мы только будем доказывать, что наша система подтверждается тем, что мы только что цитировали и из чего каждый сам может вывести доказательства. Трещание и сжимание, которые ясно слышатся и в руках и в ногах, могут быть объяснены только посредством электричества или, пожалуй, света.
Наша система
После этого предисловия позволено нам будет резюмировать и, следовательно, вкратце повторить сказанное, дабы мы могли быть лучше понятыми.
Свет, как мы видели, есть великая симпатическая цепь, связующая все миры, а следовательно, и человека.
По словам каббалистов, существуют три мира. На руке мы находим их символ; мы его нашли в хирогномонии, мы снова отыщем его в френологии и физиогномике.
В нас три существа: мысль, интеллектуальное тело и тело материальное.
Для нас известно, осязаемо только материальное тело.
Остальные тела станут такими же, как только признают их совершенную аналогию с материальным.
Тело материальное дышит, следовательно, дышат и прочие.
Каждое из них имеет свое особенное дыхание.
Мысль дышит ресницами, волосами, посредством рук и ног.
Интеллектуальное тело дышит посредством пупка и половых органов.
Мы знаем, каким образом дышит материальное тело.
Прямая связь нервов с мозгом осуществляется, как известно, через посредство промежуточных спинных нервов.
Руки (рабы мысли) сообщаются с мозгом посредством нервов.
Таким образом, божественное вдыхание, выпускание, вибрация или жидкость приливают к рукам (мы говорим это потому, что занимаемся хиромантией), вносят в них наружное влияние и отражают впечатления, подобно зеркалу, которое почти в одно и то же время и воспринимает, и отражает солнечный свет; ясно – вдыхание и выдыхание есть обмен, добровольный разговор, ибо если идеи беспорядочно спят в нас, то для того, чтобы вырваться из хаоса, им необходим какой-нибудь мотив, какой-нибудь толчок, произведенный звуком, явлением или прикосновением; наконец, чувства, подобно огню, имеют надобность в куске стали, чтобы добыть искру из кремня.
Если жидкость или вибрация (мы предпочитаем слово жидкость), если жидкость не встречает никакого препятствия, она прямо вливается в мозг, и впечатление бывает самопроизвольно.
Это случается тогда, когда остроконечные пальцы привлекают электричество, подобно верхушке намагниченного громоотвода.
Если пальцы остроконечны и гладки, то так как они не представляют препятствий, впечатление передается мгновенно.
Так появляются высокие впечатления, просвещение духа, способность видеть высшие сферы, не возносясь туда.
Ясновидящие, метафизические изобретатели, мечтатели, поэты – все имеют остроконечные пальцы.
Но так как нет ничего совершенного на земле, так как добро создает зло, ибо зло без добра не существовало бы; так как свет создает тень, которая не существует без света, то Божественному свету, при несовершенстве наших органов, необходимо противодействие человеческого разума; необходимо, чтобы вдохновение контролировалось логикой; необходимо, чтобы человечество накладывало свой отпечаток на возбуждения, нисходящие свыше, ибо все, что живет на земле, должно носить земную одежду.
Таким образом, гладкие и остроконечные пальцы никогда не приходят в исступление, которое не находилось бы в согласии с их земным телом; они все – чрезмерность, если им недостает логики; и если они имеют качества поэтов, то имеют и их недостатки: они хвастливы, иногда – лгуны, ибо полагают, что видели то, что рассказывают, даже их движения, вследствие гармонии между миром физическим и моральным, находятся в согласии с хвастливостью их ума: они манерничают и ломаются.
Но также эти же гладкие остроконечные пальцы производили фанатических священников, истинно верующих, великих проповедников, ибо тогда они находятся в своей роли, – тогда они в промежутке между небом и землей. И они же дали нам вдохновенных поэтов: Мильтона, Шекспира, Шиллера, Гете, Сведенборга, Шатобриана, Виктора Гюго, Жорж Санд.
Четырехугольные пальцы, вследствие своей широкой формы, на минуту останавливают жидкость и оставляют возвышенной части человечества – разуму – время взвесить впечатления и понять их. Четырехугольные гладкие пальцы представляют также абстрактный мир в искусстве и в поэзии; подобные пальцы имели Мольер, Реньяр, Лафонтен, Вольтер, Пуссен, Людовик XIV, Тюренн и Вобан.
Еще большее препятствие вследствие их ширины представляют пальцы, имеющие форму лопаток.
В этом случае разум не только не вносит своих лучей, но над ним даже царит человеческое свойство, ибо материя дает ему преимущество над мыслью.
Между тем, когда пальцы (будут ли остроконечны, четырехугольны или в форме лопаток) не имеют узлов, – жидкость разливается беспрепятственно, подобно реке, протекающей по равнине, – и тогда впечатлительность всегда будет жива, только в различной степени.
«Пальцы, не имеющие узлов, – говорит д’Арпантеньи, – носят в себе семена искусств. Как бы определенна ни была цель, к которой заставляет стремиться их интерес, они всегда будут достигать ее, скорее посредством вдохновения, фантазии или чувства, чем посредством знания».
Прибавим теперь, что кроме различия инстинктов, как следствия различия в форме пальцев, большая или меньшая длина их также вносит изменения.
Короткие руки, в которых жидкость должна пробегать меньшее пространство, будут видеть только общее; длинные пальцы, через которые жидкость должна двигаться дальше, главным образом будут заниматься деталями.
И заметьте, что мы в нашей системе не расходимся с медициной, ибо Миллер в своей физиологии, говоря о быстроте распространения невесомой жидкости, прибавляет:
«Признают, как очень вероятное, что быстрота нервного действия изменяется по частям нервной системы или смотря по личности, как это доказывается результатами исследований, проведенных в общем собрании натуралистов в Гейдальберге: Тревиранусом и Николаи, директором мангеймской обсерватории».
Одного этого уже достаточно для доказательства большей или меньшей скорости всасывания невесомого начала, пропускаемого быстро или задерживаемого различными формами пальцев.
Таким образом, люди с остроконечными пальцами – поэты, артисты, люди способные к вдохновению и даже к прозрению; они – любители изящных искусств, им нравится красота и изящество формы.
В жизни всегда увлекаемые в романтическую сторону, они будут поэтами и артистами воображения и никогда не возьмут в проводники правду или природу. Они будут энтузиастами и, вечно желая и думая быть откровенными, они будут скрывать истину.
Одним словом, они не будут жить подлинной жизнью.
Люди с гладкими четырехугольными пальцами склонны к нравственным, политическим, социальным и философским наукам. Вследствие гладкости пальцев, они любят искусства, но искусства, основанные на природе и правде, а не на воображении; они любят литературную форму: ритм, симметрию и отделку; их взгляд скорее правилен, чем обширен; их гений деловой, – гений позитивных идей, – управляющий гений: но вследствие той же гладкости пальцев они способны и к вдохновению, только вдохновение это всегда сопровождается рассудком. Высшее проявление этого типа людей – люди сильные.
Люди, имеющие гладкие лопатообразные пальцы, любят вещи со стороны их полезности, с их вещественно чувствуемой стороны; в них есть инстинктивное понимание действительной жизни и господствующая потребность движения и деятельности, телесного возбуждения, перемены места и очень часто работы руками; они любят лошадей, собак, охоту, плавание, войну, земледелие, торговлю, счетоводство, механические искусства, администрацию, право, позитивизм.
Д’Арпантеньи говорит:
«Самонадеянность людей с лопатообразными пальцами безгранична; изобилие есть их цель. Они обладают инстинктами и в высшей степени чувством действительной жизни и посредством разума царят над этим миром материальных вещей и интересов. Обреченные на ручной труд и практическую деятельность, в действительности одаренные скорее активным, нежели нежным чувством, они в любви более постоянны, чем те, сердца которых полны поэзии, а влияние более чем обязанность и привычка есть прекрасная приманка юности и красоты» (последнее ошибочно).
Люди с гладкими пальцами будут иметь страсти, вдохновение, инстинкты; они будут любить и внесут движение в искусство, будет ли то музыка, живопись или литература; но работы их будут блистать больше ловкостью, чем задушевностью; они будут ловки в делах и эгоистичны.
Все эти люди с гладкими пальцами, какой бы то ни было формы, судят о людях и вещах по первому впечатлению, с первого взгляда; их первая идея – всегда лучшая (согласно с их способностями); размышление не дает им ничего; они чувствуют, они понимают посредством созерцания.