Но по случаю этих самородных качеств этим трем классам будет недоставать порядка или стройности.
Остроконечные пальцы не будут иметь ее.
Четырехугольные – будут любить порядок, но не будут иметь его; по виду они будут стройны, но не следует заглядывать внутрь их, чтобы не разочароваться.
Пальцы лопатообразные являются компромиссом между порядком и представлением порядка; часто вследствие любви или потребности движения.
В живописи остроконечные пальцы произведут Рафаэля, Перуджино, Фьезоля, Корреджо и художников воображения.
Пальцы четырехугольные дадут Гольбейна, Альбрехта Дюрера, Пуссена, Леопольда Робера и художников правды.
Лопатообразные пальцы произведут Рубенса, Рембрандта, Жордэна и фламандцев – живописцев мясистых фигур.
Узлы и их влияние
Узлы видоизменяют приложения каждой из трех упомянутых выше категорий.
Суставы прочих пальцев также разделяются на три мира, как и суставы большого пальца.
Первая ступень, – тот, на котором находятся ногти, – принадлежит миру божественному.
Эти суставы, по словам д’Арпантеньи, глаза руки.
Второй сустав принадлежит миру духовному, абстрактному.
Третий, как мы видели в большом пальце, материальному миру.
Каждый из них выражает особое качество, различное на каждом пальце; но так как разъяснение этого принадлежность хиромантии, то здесь говорить об этом не место.
Только значение третьего сустава, так как он представляет материальную часть, изменяется очень мало; чтоб обобщить, мы скажем, что распухшие или слишком толстые в их основании пальцы всегда выражают наклонность к чувственным удовольствиям: к сладострастию или обжорству. Но эти наклонности всегда могут быть умеряемы влиянием бугорков и линий. Об этом мы поговорим позже.
Узлы составляют переход между тремя мирами.
Если пальцы, сказали мы, гладки, – впечатление быстро, электрично, самобытно и ускорено или задержано только различием форм.
Но узлы перехватывают самое течение жидкости.
Эта последняя вспучивается подобно потоку, который встречает препятствие и, чтобы преодолеть его, собирает все свои воды, притекающие в величайшем изобилии; тогда человеческий разум или человеческая материя смешивает свое вещество, свой характер, свою индивидуальность с высшим откровением.
Первый узел, отделяющий мир божественный от мира духовного (первый сустав от среднего), имеет свойства и того и другого.
Естественно, то же самое имеет и второй узел, отделяющий духовный мир от вещественного.
Пусть говорит д’Арпантеньи:
«Если узел, соединяющий ваш третий сустав (на котором ноготь) со вторым, выдался, – в ваших идеях есть стройность; если выдался тот, который соединяет ваш первый сустав со вторым, – в вас есть замечательное + количество материального порядка».
Читатель, конечно, поймет, что д’Арпантеньи начинает считать суставы от низа к верху и что для него третий сустав – это тот, который мы называем первым.
Д’Арпантеньи обозначал по-своему и, как первооткрыватель, он имел на это полное право.
Что касается нас, так как мы желаем объяснить его методу нашей системой, то мы должны были начинать с божественного мира, чтоб дойти до мира материального, то есть от того сустава, на котором находится ноготь – к основанию пальца.
Итак, мы выводим заключение из того, что сказано д’Арпантеньи.
Узел, находящийся между первым суставом (на котором ноготь) и вторым, выражает стройность идей: мир духовный.
Узел между вторым и третьим суставом выражает порядок вещественный: мир материальный.
Философский узел
Таким образом, первый узел, называемый философским, составляет границу между божественным и духовным миром; это первая борьба между идеей и разумом.
Первый сустав приносит нам идеи, которые он поглощает из света, и они останавливаются и как бы контролируются первым узлом, который их некоторым образом разъясняет.
Человек, имеющий на пальцах философский узел, любит разбирать и свои собственные идеи и идеи других; он недоверчив и любит умствовать; без доказательств и без точных доказательств он ничему не верит. Сомневаться – значит не признавать господства и непогрешимости других людей, даже людей великих; это значит, он становится как бы судьей их, в уровень с ними и имеет возможность сказать им: «Так как я их исследую – я их стою», отсюда естественно прийти к независимости.
Таким образом, не находите ли вы философский узел у всех республиканцев, у всех резонеров и скептиков, quand meme.
Мы пойдем далее. Все люди, имеющие на пальцах очень заметный философский узел, суть неизбежно и необходимо козалисты, а затем люди независимые, скептики и республиканцы, со следующими, однако, различиями: философский узел с остроконечными пальцами будет у утопистов, с четырехугольными – у прямых и честных людей, а с лопатообразными – у людей беспокойных, если же присоединяются другие хиромантические знаки, то у честолюбцев. Другие знаки могут внести изменения, но только такие изменения, которые не уничтожают главного инстинкта; более или менее длинный большой палец во всяком случае внесет весьма важные видоизменения.
Дадим возможность д’Арпантеньи объяснить притяжение философского узла: «Вы чувствуете потребность отдать самим себе отчет в своих чувствованиях. Тайна вашего бытия занимает вас так же, как и начало вещей. Ваши верования, ваши идеи, ваши убеждения были выстраданы вами, не со слов других, а только после глубокого исследования их со всех сторон. Разум ваш кажется лучшим проводником, чем инстинкты, чем вера, даже чем любовь».
Далее он прибавляет:
«Философы говорят: «То, что существенно отличает нас от животных – это разум, ибо из разума является нам идея Бога, тогда как животные, единственно вследствие неимения разума, не имеют подобной идеи. Итак, если наш разум есть единственное ручательство существа Божия, то отсюда вытекает, что единственно он должен направлять нас в изысканиях, имеющих предметом Бога».Узел материального порядка
Второй узел, составляющий границу между вторым и третьим суставом (между разумом и материей), необходимо должен иметь свойства обоих; кроме того, тут есть еще борьба: материя принимает законы разума только на одном условии: если они физически будут для нее полезны; она гораздо менее заботится о стройности идей, чем о порядке в делах, в счетах, в вещах, которые приносят выгоду, которые доставляют благосостояние, богатство и как следствие – телесные наслаждения.
Этот узел встречается у купцов, у спекулянтов, а если он чрезмерен – у эгоистов.
Известно, что если третий сустав, следующий за вторым узлом, толстый и вследствие этого делает широким основание пальца, то так выражается склонность к материальным наслаждениям.
Изменения, вносимые узлами
Если остроконечные пальцы имеют философский узел, то будет иметь место продолжительная борьба между вдохновением и анализом, между вдохновенным искусством и искусством рассчитанным, между религиозным энтузиазмом и оспаривающим умом; человек попеременно будет входить то в священный экстаз, то станет сомневаться, как вольнодумец; эти сомнения будут касаться не божества, но проповедников религии, в которых он не найдет ни жара, ни чистоты, и он создает себе свою собственную религию, исходя из потребности независимости и набожности.
Одним словом, таким образом одаренный человек верит не служителям церкви, а Богу.
Напротив, четырехугольные пальцы с философскими узлами будут говорить о гармонии. У людей с такими пальцами ясные, серьезные и точные тенденции в этом размышлении найдут желанную опору; они будут ясно, но хладнокровно видеть; они будут разбирать все, – даже искусство; они будут видеть ясно в жизни и любить истинное, и прежде всего полезное. Только их любовь к невозможности приведет их к отрицанию всего, что будет казаться им ложным, преувеличенным или несогласным с разумом. Они могут даже, по причине благоговения перед верой и правилами, дойти до возмущения.
Лопатообразные, с философскими узлами пальцы представляют факты, практические идеи, политику: их любовь к независимости выражается движением, взрывом; они отрицают все, что некомфортабельно и неточно, глубоко сомневаются в излиянии чувств и нежности и никогда не признают в жизни сентиментальной стороны; если они артисты, то вносят в искусство движение и реализм. Даже в религии они не дают места воображению и поэзии.
Ученые, имеющие философский узел, – независимы; без сомнения, они также и скептики.
Эти три руки только с философским узлом сохранят впечатлительность и наклонность к искусствам.
Все три, вследствие этого узла, будут искать, конечно, каждая следуя своим инстинктам, способы для ваяния или живописи.
Лопатообразные руки, как более деятельные, попробуют все, что относится к искусству; они будут заниматься дагерротипом, литографией, акварелью, масляными красками и присоединят сюда изучение наук, относящихся к искусствам, например химии и физики; они будут делать опыты по составлению и улучшению красок, используемых в живописи; они будут составлять особые цвета своего изобретения и т. д.
Но если к философскому узлу присоединяется материальный узел, если пальцы имеют узлы на каждом суставе, прощай тогда любовь к изящным искусствам! Является точное и полезное, и если еще существует артист, то это будет рассудительный артист.
Ибо соединение обоих узлов ведет за собой рассудочность и реализм.
Остроконечные пальцы потеряют многие из своих тенденций из-за влияния этих двух узлов, которые будут существовать как противники; они будут иметь артистическое вдохновение, беспрестанно подавляемое вычислением и позитивизмом; но так как орган никогда не теряет своих качеств, то и в этом случае к вычислениям присоединится изобретательность; человек будет делать открытия, начертанные им самим, но которые только впоследствии будут усовершенствованы и пущены в дело лопатообразными, с узлами, пальцами. Во всяком случае, остроконечные пальцы, не будучи между собой в гармонии, доставят иногда внутреннюю борьбу и, как ее следствие, недовольство, недоверчивость и печаль, особенно если большой палец короткий.