Человек с четырехугольными пальцами и с двумя узлами на них будет любить науку, учебу, историю, ботанику, археологию; он достигнет совершенства в юриспруденции, геометрии, грамматике, арифметике, математике, земледелии, в вычислениях; он будет превосходным кассиром. Его порядок будет чрезмерен; у него все будет стройно и обозначено. Фанатически преданный обычаю и правилу, он будет особенно восхищаться симметрией; он будет способен к занятиям и ко всем практическим наукам; быть может, он сделает больше вследствие здравого рассудка, чем гений; он будет предпочитать действительность идеалу, историю и другие нравственные и политические науки метафизике и сокровенным наукам.
Великие композиторы, особенно ученейшие, имеют четырехугольные пальцы с узлами, так как ритм – это вычисление; вдохновение является к ним из короткого большого пальца.
Люди, имеющие лопатообразные пальцы с двумя узлами, будут в одно и то же время чувствовать и склонность к движению, которое составляет их главный характер, и склонность к точным наукам, придаваемую соединением двух узлов. Итак, они приведут науку в действие; они придадут ей движение, жизнь и сумеют пустить в ход машины, изобрести механизмы и приборы, сделать полезным пар. Им хорошо быть землемерами, геометрами, инженерами; они будут столь же знаменитыми мореплавателями, как Колумб, Кук и Лаперуз; одним словом, они будут везде, где деятельность тела будет восполнять работу ума.
«То, что не удивляет лопатообразные руки, – говорит д’Арпантеньи, – а они редко чему удивляются – совершенно не нравится им, но вы непременно увидите их приходящими в исступление перед этими монолитами, отделанными или неотделанными, извлечение которых, перенос, постановка на место, будит в них мысль о физических усилиях и механическом искусстве, которые нравятся их уму.
На севере, где лопатообразные и четырехугольные руки встречаются в большинстве случаев, артиста вытеснил работник. В Италии, Испании и даже во Франции работник вытеснен артистом. На севере больше богатства, чем пышности, на юге наоборот: больше пышности, чем богатства».
Прибавим здесь, ибо это необходимо, а д’Арпантеньи не говорит об этом, что чрезмерность формы пальцев и полноты узлов предвещает всегда сначала излишества, а потом беспорядок тех качеств или инстинктов, которые они представляют.
Без сомнения, качество, представляемое узлами, бывает больше или меньше, смотря по большей или меньшей выразительности узла.
Чрезмерность форм
Таким образом, слишком остроконечный палец вовлекает в романические и невозможные предприятия, в оплошности, неблагоразумные поступки; он преувеличивает воображение, которое становится ложью, влечет к растрепанному лиризму, к мистицизму, блистательным дурачествам, религиозному фанатизму, глупому нежничанью и особенно к аффектации, к манерничанью в позах, жестах и голосе.
Слишком четырехугольные пальцы говорят о склонности к фанатизму порядка, методичности, к узкому деспотизму, к нетерпимости во всем, что не подходит под одуряющую правильность. Для тех, кто зависит от них, эти люди – тираны права, обычая и правила.
Пальцы слишком лопатообразные выражают тиранию деятельности, движения: ничто не идет так быстро, как бы им хотелось; по их мнению, никто достаточно не занят. Они фанатики положительных наук, сомнения, движения, потребности свободы без точки опоры; они суетливы, беспокойны, вечно терзаются чем-то и еще больше терзают других.
Эта чрезмерность существует особенно тогда, если к чрезмерности в формах суставов присоединяется длина первого сустава большого пальца, который представляет абсолютную волю или господство.
Когда первый сустав большого пальца короток, то он обозначает, как сказано нами, недостаток решительности; но если в то же время он широк, он выражает более или менее сильное упрямство, смотря по большей или меньшей ширине большого пальца. Чем больше первый сустав, тем сильнее воля. Короткий, но широкий большой палец всасывает столько же жидкости, сколько и длинный; но так как большой палец короток и так как этим выражается недостаток воли, то энергия, вносимая жидкостью, пробуждает неправильную волю, – волю без разбора: упрямство и дикое расположение духа, безграничное в своих радостях и особенно в гневе, который может довести даже до убийства. В спокойном состоянии эта форма большого пальца увлекает в меланхолию.
Таким образом, первый сустав большого пальца, – широкий, почти круглый, в виде шара, всегда выражает упрямство; если недостает логики, тогда упрямство непреодолимо.
Этот знак никогда не обманывает.
Короткие и длинные пальцы
По коротким пальцам, особенно когда они гладкие, жидкость пробегает чрезвычайно быстро, а потому они судят мгновенно и имеют время только для исследования общего. Для них достаточно общего впечатления; они не занимаются частностями, которых не могут даже уловить. Люди с короткими пальцами бесцеремонны, свежесть туалета для них потеряна; не надевайте, идя к ним, ни черного фрака, ни белого галстука – они их не заметят, а если случайно и заметят, им в голову не придет придать этому какое-либо значение. В жизненных делах, в их спекуляции – они подметят общее с первого взгляда и весьма часто подметят верно, ибо судят по вдохновению; если они живописцы, то займутся общим видом и никогда не будут в состоянии с любовью заняться выполнением деталей; они будут кратки, сжаты в своем стиле и в выражениях; притом если пальцы у них остроконечны, они будут способны говорить образно, но никогда не потеряют главной цели.
Короткая рука с узлами необходимо воспринимает те качества, которые дают ей узлы; она может означать рассудительность, даже способность к вычислениям, но она всегда будет судить скорее синтетически, чем посредством анализа.
Напротив, длинная рука неодолимо увлекаема частностями, она больше пользуется отделкой, чем величием. У Редуте, рисовавшего цветы, была толстая и длинная рука. Бальзак, человек мелочных описаний, имел большие остроконечные руки. Люди с длинными узловатыми пальцами предосторожны и мнительны.
Если вы просите покровительства у человека с длинными пальцами, не допускайте ни малейшей небрежности в костюме; отправляясь к нему с визитом, будьте безупречны и почтительны, ибо каков бы ни был его ум, он вопреки себе будет благодарен вам за эту мелочную заботливость, которая льстит его наклонности или скорее его инстинктам; хорошенько взвешивайте ваши слова, следите за своими жестами, потому что человек, любящий детали, именно вследствие этой любви, неизбежно впечатлителен. Его тревожный ум возбуждается от самой пустой вещи и противится ей, равно как его глаз страдает от малейшей небрежности костюма. Этот человек, если он оратор или литератор, будет искать деталей и украшений, пока не найдет их, расплываясь в описаниях одной части до забвения исходной точки того, чем он занят. Если он художник, то будет заботиться о доведении деталей до совершенства, до того, что повредит целому. Англичане, у которых вообще длинные руки, превосходны в детализированной живописи; по-видимому, фламандцы и немцы тоже имели и до сих пор еще имеют длинные руки.
В особенности избегайте человека с длинными пальцами, который вследствие философского узла пойдет отыскивать причины, ибо, изучая вас, он воспользуется малейшими деталями, чтоб извлечь из них сведения, и кончит тем, что узнает о вас все, особенно если он обладает логикой, выражаемой средним суставом большого пальца. Я говорю, избегайте такого человека, потому что нет совершенства на земле, и ваша снисходительность доведет вас до того, что недостатки ваши откроются раньше ваших достоинств.
«Большим рукам, – говорит д’Арпантеньи, – свойствен ум мелочных исследований. Из любви, которую всю свою жизнь он питал к безделицам, можно заключить, что у Фридриха I, короля Прусского, прозванного королем-сержантом, царствовавшего со шпицрутеном в руках, колотившего своего сына, уважение которого заслуживалось грязными сапогами, были очень большие руки».
Длинная, с сильными узлами и с крупным большим пальцем, рука вообще принадлежит ябедникам; умы задорные и мелкие, страсть к полемике, приверженность к спорам часто встречаются в людях, большая рука которых имеет узловатые пальцы, с четырехугольными суставами.
Обычная рука имеет в одно и то же время и общее и детали, и синтез и анализ, если ладонь и пальцы одной и той же длины.
Нам остается сказать, чтоб дополнить систему д’Арпантеньи о жестких и мягких руках, о руках сластолюбивых, стихийных и смешанных.
Жесткая и мягкая рука
«Две руки, – говорит д’Арпантеньи, – имеют одну и ту же толщину, одну и ту же ширину, одно и то же развитие, и пальцы оканчиваются одинаково, например, – лопатой; между тем одна гибка до мягкости, другая – тверда до жесткости.
Вы понимаете, что здесь дело идет о темпераменте и о телосложении; но даже если интеллектуальные, духовные тенденции этих рук были одинаковыми по причине одинаковой формы их суставов, способности и нравы их обладателей будут различны, ибо, как говорит Фонтенель, сходство в основе не есть еще невозможность бесконечного различия. При их общей любви к движению, мягкая рука будет искать удовлетворения в умеренной деятельности, жесткая – в деятельности энергичной. Обладатель последней проснется с зарей, первой будет ценить сладость позднего утра, и так же, как в их удовольствиях, влияние организации дает себя почувствовать в выборе их обучения и профессии».
Характер мягкой руки – леность.
Ручей быстро бежит по скалистому ложу, не оставляя на нем ни капли воды; если он протекает по болоту, течение его замедляется, воды напоят и насытят почву и остановятся.
То же самое происходит с жидкостью, протекающей по ладони руки, где звездное влияние играет такую большую роль.
Твердая рука позволяет электрическому току проходить быстрее, тогда как мягкая, будучи более ноздреватой, напитывается им.
Таким образом, твердая деятельнее, энергичнее и ближе к материи, но в то же время менее мечтательна, менее истинно поэтична.