Весной 1948 года Смити почувствовал, что его состояние ухудшается. 20 мая 1948 года Доктор Джон Бун, медицинский директор Медицинского колледжа Южной Каролины, отправил Блэлоку срочное письмо: «Я пишу от лица Горация Смити. Ему не терпится приехать в Балтимор и обсудить с вами проведение вальвулотомии на нем самом». Очевидно, Блэлок проникся сочувствием. Уже через четыре дня Смити получил ответ: «Было бы идеально, если бы вы приехали в Балтимор и мы вместе осмотрели пару пациентов, которых вы могли бы прооперировать с моей помощью». Он любезно продолжил: «Ничто не принесет мне большего удовольствия, чем возможность помочь вам посредством вами же разработанного метода».
Через несколько дней положительно настроенный Смити отправился в больницу Джонса Хопкинса, где совместно с Дентоном Кули и Вивьеном Томасом старался усовершенствовать свою концепцию аортальной вальвулотомии. Еще его заботил пациент – мужчина в возрасте около 40 лет, с лишним весом и асцитом (скоплением жидкости), – которого он привез с собой из Южной Каролины. Это стало большой ошибкой. Старшая медсестра-анестезист оценивала шансы пациента весьма пессимистично. Во время введения анестезии, пока Смити и Блэлок мыли руки, у пациента началась аритмия, а затем произошла остановка сердца, чего в целом стоило ожидать. Хирурги в отчаянии вскрыли грудную клетку, чтобы провести прямой массаж сердца, но вернуть мужчину к жизни так и не удалось. Более того, Блэлока встревожила толщина левого желудочка, поскольку он никогда ранее не оперировал сердце со стенозом аортального клапана. Казалось, этим просчетом бедный Смити уничтожил собственные шансы на выживание.
Доктор Кули, который должен был ассистировать Блэлоку во время операции, так вспоминал тот день: «Анестезия подействовала, и я сделал разрез над пятым межреберным пространством. Как только я вскрыл перикард, у пациента началась фибрилляция желудочков. Несмотря на все наши попытки дефибрилляции и реанимации, сердце не запустилось». Кули расстроился из-за Смити: «Я увидел, как помрачнел Смити. Он понял, что упустил из рук единственный шанс самому оказаться прооперированным». К сожалению, это оказалось правдой. Блэлок был слишком напуган, чтобы рискнуть и повторить операцию на коллеге. Кули согласился бы попробовать, но на том этапе своей карьеры он не был у штурвала.
После того как судьба нанесла ему смертельный удар, окончательно отчаявшийся Смити вернулся к своей семье. Как и ожидалось, его здоровье стремительно ухудшалось. Бетти Вулридж написала сестре Боуэн: «Я узнала, что доктор Смити тяжело болен. Разумеется, меня это огорчает. Надеюсь, вскоре ему станет лучше». На самом деле письмо написала не Бетти, а ее тетя, поскольку девушка была слишком больна. Уже на следующий день, 28 октября 1948 года, Смити скончался в кислородной палатке в Больнице Ропера. Медсестра Боуэн держала его за руку. Через десять дней в Кантоне, Огайо, умерла Бетти Вулридж. Ее история имела большой успех, но недолго. Вскрытие показало локализованную протечку в месте введения вальвулотома в желудочек и серьезную дефомацию клапана.
В некрологе, опубликованном в Journal of the American Medical Association, была лишь одна размытая фраза о кардиохирургии Смити: «Считается, что он провел первую успешную операцию на сердечном клапане». Оскорбительный комментарий, который даже не соответствовал действительности.
Еще задолго до кончины Смити на арену кардиохирургии вышли другие люди.
В детстве Чарльз Бейли стал свидетелем мучительной смерти своего отца от стеноза митрального клапана, поэтому у него была сильная мотивация найти решение этой проблемы. По иронии судьбы в поиске ему помог тот факт, что во время школьных каникул он ходил по домам, продавая женские пояса для чулок. Подвязки на поясе напоминали ему многочисленные струны, или сухожильные хорды, которые прикрепляют переднюю и заднюю створки митрального клапана к сосочковым мышцам на стенке желудочка. Бейли был так удивлен этой аналогии, что попросил подающего надежды молодого медицинского иллюстратора нарисовать клапан и пояс с подвязками бок о бок. Он прислал мне раннюю репродукцию этого изображения. Кем был тот художник? Некий Уолт Дисней, вскоре прославившийся своими работами в совершенно иной сфере.
Рисунок 3.5: А. Чарльз Бейли. Б. Рисунок, сравнивающий морфологию митрального клапана с дамским поясом для чулок. Он был нарисован Уолтом Диснеем, который в начале своей карьеры работал медицинским иллюстратором. Бейли прислал автору книги этот рисунок за год до своей смерти.
Бейли был уверен, что подвижность деформированных створок митрального клапана можно восстановить, разделив слипшиеся из-за воспаления фиброзные спайки. В случае своевременного вмешательства такая операция действительно могла помочь. Бейли считал доступ через левое предсердие самым безопасным и знал, что внезапная тяжелая митральная регургитация переносится крайне плохо. В 1945 году, после многочисленных экспериментов на животных, Бейли наконец начал оперировать людей. Первый пациент скончался от потери крови из напряженного предсердия еще до того, как хирург смог подобраться к клапану. Второй покинул операционную живым, но умер от сердечной недостаточности в течение 48 часов. Вскрытие показало, что отверстие клапана практически не увеличилось, даже наоборот: повреждение привело к образованию тромба на створках, которое еще сильнее сузило просвет. Бейли разработал комиссуротомический скальпель, который он закреплял на ладонной поверхности правого указательного пальца. Острый край в сочетании со способностью «чувствовать» путь к отверстию клапана стал значительным шагом вперед и чуть было не привел к успешной операции на 38-летнем мужчине. Хотя первоначальный результат казался неплохим, Бейли, помня о смерти предыдущего пациента из-за тромбоза, решил использовать после операции антикоагулянт. В итоге больной скончался от внутреннего кровотечения, но вскрытие, по крайней мере, показало обнадеживающее разделение створок клапана.
К 1948 году три из пяти больниц Филадельфии запретили Бейли оперировать у них, что побудило его задуматься о своем психологическом состоянии. «Наступает момент, когда ты должен наконец посмотреть правде в глаза, и она настолько сурова, что это невозможно выразить словами, – писал он. – Ты понимаешь, что почти весь мир против тебя. На кону слишком многое, и если ты продолжишь свое дело, то рискуешь лишиться медицинской лицензии или больничных привилегий. Тут тебе в голову закрадывается сомнение – вдруг ты и правда спятил? Но внутри тебя живет непоколебимая уверенность, что это нужно сделать и что это правильно».
Считая, что запрыгивает в последний вагон, Бейли назначил одну операцию в Филадельфийской больнице общего профиля, где еще мог оперировать по утрам, а другую в дневное время в Епископальной больнице.
Он спланировал все таким образом, что в случае смерти первого пациента у него остался бы еще шанс, прежде чем его окончательно отстранят от практики.
Утром, на которое была запланирована операция, 38-летний Бейли заболел корью и был вынужден отложить обе процедуры. Через месяц, 10 июня 1948 года, он сделал вторую попытку. У первого пациента, пожилого мужчины с легочными осложнениями, остановилось сердце еще до того, как Бейли достиг митрального клапана. Вернуть его к жизни не получилось. Бейли быстро покинул больницу. Он и его бригада сразу направились в Епископальную больницу, где их ждала 24-летняя Констанция Уорнер, которую родственники умоляли не ложиться на операцию. С сильным трепетом Бейли использовал скальпель для комиссуротомии, крепившийся к пальцу, словно острый коготь, и с силой раскрыл клапан. Затем он извлек инструмент, чтобы оценить результат. Жесткие створки снова задвигались с шумом митральной регургитации, но пациентка хорошо перенесла процедуру и восстановилась. Всего через пару дней Бейли, играющий на повышение, отвез ее на поезде за тысячи километров в Чикаго, где триумфально представил ее на конференции Американской коллегии торакальных хирургов. Этот случай можно считать первой эффективной митральной вальвулотомией, поскольку Констанция Уорнер прожила еще 38 лет без повторных операций. Более того, она скончалась в результате вирусной пневмонии, а не сердечной недостаточности.
После двух неудачных попыток 16 июня Дуайт Харкен из Бостона прооперировал третьего пациента с использованием модифицированного вальвулотома Катлера, введенного через левое предсердие. На этот раз 28-летний пациент выжил, и у него наблюдалось выраженное ослабление симптомов. Однако шесть из следующих десяти пациентов умерли, что окончательно добило Харкена. Ему было так тяжело, что он покинул операционную, приехал домой и лег в постель, сказав жене, что убил еще одного человека и больше не притронется к сердцу. К счастью, кардиолог отговорил его от скоропалительного решения: «Дуайт, ты никого не убивал. Я бы никогда не направил к тебе того, кто не находился бы на пороге смерти». Отдых пошел ему на пользу, и в итоге программа возобновилась с некоторыми изменениями в хирургической технике. Как и Бейли, Харкен стал расширять клапан указательным пальцем, и из следующих 15 его пациентов скончался только один. Брок успешно использовал ту же технику в Лондоне 16 сентября 1948 года, вызвав волну оптимизма по обе стороны Атлантики. Мне на тот момент было всего три недели от роду.
Операции на митральном клапане, проведенные Смити, Бейли, Харкеном и впоследствии Броком, сделали 1948 год annus mirabilis[44] кардиохирургии, как и предсказывал Катлер двадцатью годами ранее. К сожалению, Катлер не прожил достаточно долго, чтобы застать процесс, начало которому положил. Он скончался в 1947 году в возрасте 57 лет. А что насчет стеноза аортального клапана, унесшего жизнь Горация Смити? Применим ли был к нему тот же подход? Казалось, нет. Вскоре стало очевидно, что пробивание сегмента аортального клапана приводило к сильной и потенциально смертельной протечке клапана. В лаборатории Бейли попробовал многочисленные методы облегчения регургитации. Один из них заключался в удалении яремной вены из шеи собаки в попытке создать искусственный клапан. Он сделал это, протолкнув полое пробковое сверло через стенку аорты от одной стороны до другой и растянув открытый участок вены над протекающим клапаном. Инновационный, но откровенно бесполезный подход. Бейли попытался задействовать участки аорты и легочной артерии, содержащие одну створку клапана, но это тоже не принесло никакого результата. Было слишком трудно контролировать кровотечение и слишком опасно экспериментировать на пациентах.