Кантровицу не терпелось протестировать это устройство на пациенте, и такая возможность выдалась 29 июня 1967 года, когда 45-летнюю женщину с сахарным диабетом госпитализировали в агональном состоянии после сердечного приступа. Кардиологи сочли ее шок необратимым, и администрация больницы дала Кантровицу разрешение действовать. Он ввел жесткий поддерживающий катетер в бедренную артерию левой ноги и направил его вверх по аорте к дуге. Включенный пульсирующий баллон создал во время диастолы выраженную волну давления, которая превосходила пульсовую волну давления слабого левого желудочка. Естественно, благодаря улучшенному кровоснабжению, сердечная функция пациента начала восстанавливаться.
Персонал пришел в восторг, когда им удалось отлучить пациентку от аппарата, и, хотя женщине потребовалось длительное стационарное лечение, в итоге ее выписали. Это был триумф.
Пациентка вернулась к нормальной жизни, но по иронии судьбы год спустя погибла в дорожно-транспортном происшествии. Внутриаортальная баллонная котрпульсация выжила и широко применяется до сих пор.
Рисунок 12.3: А. Майкл Дебейки и Эсперанса с левожелудочковым вспомогательным устройством.
Рисунок 12.3: Б. Левожелудочковое вспомогательное устройство.
Трансплантация сердца, позднее проведенная Кристианом Барнардом в 1967 году, стала мощным стимулом к дальнейшим инновациям в Хьюстоне. Хотя в Бейлоре Лиотта усовершенствовал левожелудочковое вспомогательное устройство, его недовольство нарастало. То же самое произошло с его начальником Уильямом Холлом, который уволился после спора с Дебейки об отказе от лабораторных животных в целях экономии средств. Лиотта потерял напарника по ведению исследований, а бейлорскую программу приостановили.
До трансплантаций отношения Кули и Дебейки были дружескими и взаимопродуктивными. Да, они конкурировали, но не испытывали никакой враждебности друг к другу. Затем Кули фактически отделился от Дебейки и основал собственный Техасский институт сердца совместно с больницей Святого Луки, расположенной дальше по улице. Это произошло незадолго до того, как Кроуфорд имплантировал первое желудочковое вспомогательное устройство. С того времени все достижения совершались на фоне ожесточенного соперничества, подпитываемого неусыпным вниманием СМИ и борьбой за финансирование. Телевизионные съемочные группы толпились у входа в больницу Святого Луки и Методистскую больницу в ожидании новых сенсаций. Конечно же, раннее вступление Кули на арену пересадки сердца сместило на него фокус внимания. Враждебность стремительно нарастала.
В ответ на первые три трансплантации, проведенные Кули, Дебейки заявил в Medical World News, что искусственное сердце со временем станет лучшим решением замены сердца. Кули парировал, что искусственное сердце ближе к научной фантастике, чем к реальности, и, надо признать, в то время это действительно было так.
После первой трансплантации в Бейлоре Кули кардинально поменял свою позицию, объявив о своем намерении создать искусственное сердце ввиду острой нехватки доноров. За его громким обещанием скрывалась интрига. Тем временем Лиотта ежемесячно отправлял Дебейки меморандумы с просьбой увеличить финансирование или хотя бы встретиться с ним, чтобы возобновить исследования полностью искусственного органа. Ответа он так и не получил.
В то время Кули оставался профессором Университета Бейлора и знал о разочаровании Лиотты. Прямо перед Рождеством 1968 года он пригласил Лиотту встретиться лично в больнице святого Луки. Доминго объяснил, что его лабораторные испытания зашли в тупик и что ему требовались материалы и животные, но ничего из этого от Дебейки не поступало. Лиотта чувствовал, что его подвели. Прототипы полностью искусственных сердец, которые он привез из Аргентины семь лет назад, оставались нетронутыми, и его это очень огорчало. Их огромный потенциал был растрачен начальством.
Кули спросил аргентинца, на какой риск тот готов пойти, чтобы получить все необходимое. В этот момент Лиотта понял, к чему ведет его собеседник. Он ответил, что он прежде всего ученый, а искусственное сердце – его страсть. Таким образом, Лиотта был готов рискнуть всем, чтобы исполнить свою мечту. В тот момент решилась его судьба.
Устройство Лиотты представляло собой имплантируемое полностью искусственное сердце из двух гибких диафрагмальных насосов, изготовленных из пропитанной дакроном силиконовой резины с сетчатой подкладкой из дакрона. Диафрагмы приводились в движение углекислым газом, который подавался через трубки от внешней консоли управления. Система нуждалась в клапанах для однонаправленного движения крови, поэтому Кули приобрел только что созданные дисковые протезы Вады—Каттера, два для притока крови к протезам желудочков и два – для отвода. Консоль управления нуждалась в доработке, и Кули решил, что местная компания Texas Medical Instruments может с этим помочь. К сожалению, их специалист Уильям О’Бэннон был профессором инженерных наук в Университете Райса и уже участвовал в программе разработки левожелудочкового вспомогательного устройства доктора Дебейки. Узнай Дебейки об этом предложении, он точно бы запретил ему участвовать. Однако О’Бэннон был крупным акционером Texas Medical Instruments, и Кули, твердо веривший в убедительную природу прибыли, заверил Лиотту, что сделку получится заключить.
Именно Кули отправился на встречу с О’Бэнноном в Университете Райса. Он описал дизайн устройства, которое могло перекачивать 6 л/мин и поддерживать жизнь пациента в ожидании донорского органа. О’Бэннон сразу же выразил обеспокоенность по поводу конфликта с программой Бейлора и Университета Райса, но у Texas Medical Instruments на тот момент были финансовые трудности, а предложение Кули было коммерчески привлекательным. В результате консультации с Дэвидом Хеллумсом, заведующим кафедрой инженерии, О’Бэннон решил, что может разрабатывать консоль в свободное время.
Проект реализовали в его гараже, и в это время была заложена основа для величайшего межличностного конфликта в истории медицины.
30 января 1969 года, через несколько недель после встречи с Кули, Лиотта приступил к серии имплантаций искусственного сердца телятам. Изначально возникли проблемы, связанные с громоздкостью устройства и невозможностью сделать непроницаемые для крови и воздуха соединения между биологической тканью и пластиком. Их удалось устранить во время первых четырех операций. Пятая модификация устройства с клапанной системой Вады—Каттера существенно повысила его эффективность. Следующая имплантация теленку оказалась еще более успешной, но через некоторое время одна из резиновых диафрагм разорвалась, и протез из строя – пришлось пересматривать дизайн. Свертывание крови на оболочке искусственных желудочков вызывало проблемы, и прежде чем нашелся синтетический материал с относительно низкой тромбогенностью, пришлось протестировать 60 различных тканей. Тогда казалось, что все трудности остались позади. Кули терял терпение. Он знал о нарастающей конкуренции и не хотел прийти к финишу вторым.
5 марта 1969 года потенциальный пациент Хаскелл Карп был доставлен в больницу Святого Луки с ишемической болезнью сердца, инфарктом миокарда в анамнезе и большой аневризмой левого желудочка. По прибытии из-за блокады сердца ему потребовалась экстренная трансвенозная кардиостимуляция. Первоначальный план заключался в резекции аневризмы левого желудочка, но, поскольку это была рискованная операция, Кули решил использовать искусственное сердце в качестве спасительного моста к пересадке сердца. Карп согласился, но не хотел переносить трансплантацию в качестве первичной процедуры. О’Бэннон доставил консоль управления, размером с картотечный шкаф, к которой крепились два баллона с углекислым газом. Чтобы протестировать систему, белое силиконовое сердце погрузили в наполненную водой раковину из нержавеющей стали – протез проработал три дня без нареканий. Все шло нормально. Предвкушение нарастало, результат был предсказуемым.
В среду, 2 апреля, Кули попросил Генри Рейнхарда, главного исполнительного директора Техасского института сердца, составить специальную форму согласия для резекции аневризмы с последующей имплантацией механического сердца и, если потребуется, пересадкой сердца. Днем 3 апреля Кули объяснил план мистеру и миссис Карп и получил письменное согласие. Предугадывая интерес СМИ, Лиотта, Кули и Рейнхард подготовили ответы на ожидаемые вопросы.
В1: Кто занимался дизайном и разработкой устройства?
О: Внутригрудной насос был разработан доктором Лиоттой и доктором Кули в Университете Бейлора. Систему управления в свободное время создали инженеры Харди Бурланд и Билл О’Бэннон из Университета Райса в сотрудничестве с компанией Texas Medical Instruments и мистером Джоном Мэнессом.
В2: Сколько времени ушло на разработку этой модели искусственного сердца?
О: Это устройство стало результатом многолетних исследований, проводимых учеными по всему миру. Накопленными знаниями делились на конференциях организаций, в том числе Американского общества искусственных внутренних органов. Используемая модель была собрана и протестирована в течение четырех месяцев докторами Кули и Лиоттой.
В3: Когда проводились исследования этого устройства?
О: Устройство представляет собой усовершенствованную версию прототипа, описанного доктором Лиоттой в 1959 году в результате его исследований в Аргентине.
В4: Какое учреждение или компания отвечает за разработку устройства?
О: Внутригрудное устройство было создано в Медицинском колледже Университета Бейлора. Консоль управления разработала компания Texas Medical Instruments.
В5: Где было разработано внутригрудное устройство?
О: В Бейлоре. Консоль управления создала компания Texas Medical Instruments.
В6: В какой степени устройство было протестировано на животных?