Надо отдать Кларку должное: он хотел, чтобы другие учились на его опыте и воспринимал себя как очередной эксперимент.
В попытке избежать публичных оскорблений в адрес хьюстонской команды хирург Кларка, Уильям Деврис, тщательно продумал процедуру согласия. С Кларком побеседовала администрация больницы и специалисты по сердечной недостаточности. Затем его попросили прочесть 11-страничную форму, где было перечислено все, что потенциально могло пойти не так. На следующий день он ее перечитал. Более того, навязчивый больничный комитет по этике сказал Деврису, что он должен действовать только в случае неминуемой смерти, хотя этот фактор существенно повышал риск неудачи.
После длительной практики в лаборатории технические аспекты имплантации прошли гладко. Установленная система привода стабильно доставляла потоки сжатого воздуха по подкожным проводам для пульсации полиуретановой диафрагмы в каждом протезе желудочка. При раздувании кровь выбрасывалась сквозь аортальный и пульмональный дисковые клапаны, после чего происходило пассивное наполнение через митральный и трикуспидальный клапаны. Опускание диафрагмы нагнетало воздух обратно через блок управления для измерения и компьютерного анализа. Все это было неплохо, но аппарат был настолько громоздким, что закрыть грудную клетку оказалось невозможно. Через 15 минут митральный клапан, подвергнутый высокой нагрузке, вышел из строя, и потребовалась замена всей камеры. В итоге Кларк оставался подключенным к АИК более четырех часов, и только в 07:00 его перевели в отделение интенсивной терапии.
Несмотря на все трудности, в течение трех часов Кларк пришел в сознание, двигал всеми конечностями по просьбе и мог общаться со своей семьей.
По слухам, он сказал своей жене: «Пускай у меня искусственное сердце, я все равно люблю тебя».
Не совсем понятно, как он ухитрился сделать это с эндотрахеальной трубкой в горле и разрезанной грудиной, но нам рисовали романтическую картинку. Грудную клетку на следующий день закрыли проволокой, когда немного спал послеоперационный отек. После того как диуретики вывели жидкость из легких, Кларка отключили от аппарата ИВЛ.
Однако несчастья были впереди. В послеоперационный период у пациента произошел разрыв кист легкого. Потребовалась повторная операция по их лигированию, а тем временем наполненные воздухом подкожные ткани раздулись, как у всем известного Человека-Мишлена. К четвертому дню моча Кларка покраснела из-за поврежденных эритроцитов, и, как обычно, высокий уровень свободного гемоглобина в плазме вызвал почечную недостаточность. Врачи отделения интенсивной терапии увеличили ток крови до чрезмерных 12 л/мин в попытке улучшить выработку мочи. Но такая скорость кровотока лишь спровоцировала эпилептические судороги, лечение которых ввело пациента в кому на следующие пару недель. В остальном все было хорошо, и система пульсировала, как паровоз. Как писал Джарвик в статье, это вряд ли был «имплант, о котором можно забыть»,
На тринадцатый день после операции резкое появление кровавой пены изо рта и носа Кларка свидетельствовало об отеке легких из-за очевидного разлома митрального клапана Бьорка—Шили. Метнувшись в операционную, доблестный Деврис подключил пациента к АИК и снова заменил протез левого желудочка. Это было трудное время для 35-летнего хирурга, у которого еще не сформировался такой иммунитет к вниманию СМИ, как у Кули. Журналисты прятались в коридорах и пробирались в отделение интенсивной терапии. Дело дошло до того, что у входа стала дежурить полиция. Разворачивающаяся человеческая трагедия грозила перерасти в фарс.
Среди неприятностей случались и периоды стабильности, и 2 марта даже отсняли телевизионное интервью для широкой публики. Правда, его с трудом можно было назвать вдохновляющим зрелищем.
Пациент с аппаратом в груди, походившим на стиральную машину, лишь изредка приходил в сознание. Хотя беспамятство было для Барни скорее благословением.
Попытки вывести Кларка из слабого истощенного состояния путем ежедневного внутривенного введения 3000 калорий привело к скоплению жидкости и отеку. Затем бактериальная пневмония и последовавшая за ней грибковая инфекция потребовали лечения антибиотиками, которые привели к повреждению кишечника. Псевдомембранозный колит – медицинский термин для этого неприятного и опасного состояния, сопровождаемого диареей и сильной рвотой. Вскоре ситуация усугубилась еще сильнее. На 109-й день после имплантации из-за циркуляторного шока[98], вызванного потерей жидкости, бедного Кларка пришлось снова подключить к аппарату ИВЛ. К сожалению, тремя днями позже он скончался. В присутствии обезумевшей от горя семьи Деврис сам отключил аппарат. История первой в мире трансплантации постоянного полностью искусственного сердца подошла к концу к большому облегчению всех участников.
И снова реакция профессионального сообщества была жесткой. Дебейки подчеркнул стабильно ужасное качество жизни Кларка на Jarvik-7. Шамвей назвал искусственное сердце аппаратом для образования тромбов, которое точно убило бы пациентов инсультами. Кули скептически заметил: «Искусственное сердце не готово к запланированному постоянному использованию и точно не может приблизиться к ожиданиям от трансплантации». По мнению большинства, Деврис пошел на неоправданный риск. Университет Юты тоже был не готов платить за следующие подобные случаи из-за общественного и профессионального осуждения проекта.
Напротив, частная больница «Хьюмана» в Луисвилле, Кентукки, предложила оплатить не менее 100 имплантаций на своей территории, и Деврис, конечно же, переехал. Следующую операция провели 25 ноября 1984 года на пациенте, которому отказали в пересадке сердца. Биллу Шредеру было 54 года, и он страдал тяжелой терминальной стадией ишемической болезни сердца, сахарным диабетом и почечной недостаточностью. Из операции, проведенной Барни Кларку, было сделано немало выводов, поэтому во второй раз все пошло по плану. Уже на первой неделе Шредеру удалось подняться с постели и постоять, несмотря на то что он был прикован трансторакальными трубками к большой и шумной консоли управления. Затем, однако, у него случился первый инсульт, и дозу антикоагулянтов пришлось повысить. После этого последовали инфекции в местах входа жестких трубок в кожу, препятствовавшие полному восстановлению. Такие инфекции стали ахиллесовой пятой искусственных сердец, потому что при сепсисе в крови присутсвуют медиаторы воспаления, которые вызывают чрезмерное свертывание крови, образование тромбов и инсульты.
Тем не менее качество жизни пациента вселяло оптимизм. Через три месяца после операции Шредер принял участие в репетиции свадьбы своего сына в больничной часовне. Близкие считали, что мужчина храбро решился на всю эту авантюру именно ради него. Следующим ярким событием его новой жизни стала рыбалка, на которую он отправился с портативным насосом, закрепленным на спинке кресла-коляски. К сожалению, вскоре после этого у Шредера случился тяжелый инсульт, после которого он так и не оправился. Предсказание Шамвея сбылось. Искусственное сердце оказалось машиной для образования тромбов, и с этим нужно что-то делать.
Девриз провел еще две из ста возможных процедур. Первый пациент умер через десять дней после операции, второй прожил больше года. В течение короткого времени все три пациента больницы «Хьюмана» жили в одной шумной больничной квартире.
Джарвик стал знаменитостью: он часто появлялся в новостных программах и поведал историю своей жизни журналу Playboy.
Хотя Деврис прекратил попытки, аппарат Jarvik-7 использовался в других кардиологических центрах Северной Америки и Европы. В большинстве из 160 случаев искусственное сердце было мостом к трансплантации донорского органа. Благодаря улучшенным протоколам антикоагуляции треть пациентов прожили на аппарате более года, и две трети получили донорское сердце.
Ведущий французский хирург Кристиан Каброль провел в Париже самую большую серию операций. При этом одна женщина со сложными характеристиками совместимости для трансплантации была подключена к аппарату 620 дней. В итоге Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов остановило применение искусственного сердца Jarvik-7 из-за ненадлежащего ведения отчетности материнской компании. Возможно, критику следует рассматривать в контексте слов Барни Кларка, отказавшегося от рыбалки за много лет до операции: «Мне невыносимо стоять и смотреть, как рыба задыхается на причале, точно я сам». Пациенты с тяжелой сердечной недостаточностью отчаянно нуждаются в помощи, и лишь немногие из них подходят для трансплантации, поэтому работа над альтернативными вариантами имела такую значимость. И это было только начало.
Мыслите масштабно, но о мелочах!
Можете ли вы чем-нибудь помочь в этой операции, кроме как покинуть помещение?
Большинство кардиохирургов сошлись во мнении, что замена всего сердца постоянным протезом слишком проблематична. Искусственное сердце никогда бы не обеспечило удовлетворительное качество жизни без привязи к проводам и высоких рисков инсульта. Многие пациенты, которые не подходили для трансплантации донорского органа, но имели возможность получить искусственное сердце, отказались от него, решив спокойно умереть. Затем встал вопрос: обязательно ли менять оба желудочка? То, что так происходило при трансплантации биологического органа, не означало, что механическая альтернатива должна делать то же самое. Применение левожелудочкового вспомогательного устройства доктора Дебейки свидетельствовало о том, что разгрузка застойных легких с помощью насоса приводила к спонтанному улучшению функции правого желудочка и что дисфункциональная сердечная мышца имеет потенциал к восстановлению.
Таким образом, фокус кардиохирургии сместился на концептуально более простые устройства как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе.