[10], рыбка все равно не клюнула. Он переступил с ноги на ногу, соображая, не поздно ли сменить наживку.
— Я работаю на бирже, — произнес он. — Моя компания… мы собираемся купить большую партию вот этого, — он указал на тюк в ее руках.
— Так в чем же дело? — ожила наконец Миранда. — Вы можете купить его целиком за два фунта.
О, нет, нон, нихт. Никто не любит острящих дурочек.
— Нет, мы покупаем их прямо на Маврикии, у производителя. Мне просто нужно было посмотреть, как этот товар продается. — Помолчав, он глянул на флюоресцирующие лампы. — Обычно я не хожу на демонстрации гигиенических прокладок.
Разве может такой красавец даже на мгновенье утратить уверенность в себе? Это абсолютно не соответствует его имиджу. Он для этого слишком совершенен.
— Смотрите, — сказал он, с некоторым облегчением указывая на дверь, где охранник нетерпеливо притоптывал носком ботинка, — нас выгоняют. Спасибо за демонстрацию товара. Вы очень… у вас очень хорошо получается. Я бы обязательно купил. Я имею в виду, если бы я ими пользовался.
Так и есть. Что-то многовато вывалено на витрину смущения, неуклюжести, заикания, оправданий, неуверенности и прочего. Миранда на это не купится. Англичане бывают такими только в плохих американских фильмах.
— Итак, вы увидели все, что хотели? — спросила она, стараясь вложить в вопрос капельку высокомерия.
— О да, — улыбнулся он. — Даже больше. Много больше.
Он повернулся, и все поплыло. Миранда рывком ухватилась рукой за прилавок, чувствуя, как судорога проходит сверху вниз по телу, и подумала, что только брякнуться в обморок ей не хватало.
«Больше». Это должно что-то означать. Миранда поняла, что время опять замедлилось. Он уходит. Не уходи. Он, кажется, прошел уже шагов пять. Скажи что-нибудь, пока он не исчез. Шесть. Лови момент. Семь. Сейчас. Восемь. Возможности не подворачиваются, их создают. Девять. Не в твоей лиге. Десять. Забудь об этом. Сил нет. Он дошел до «Трикотажа» и повернул к выходу. Не уходи. Просто не уходи. Скажи ему что-нибудь. Хоть что-то.
— Не уходите, — крикнула она вслед. О да, очень умно. Очень находчиво. А сколько очаровательной непосредственности.
Но все же он остановился и обернулся, и смотрел на нее.
— Я просто хотела узнать, — медленно произнесла она, стремительно соображая, — имеете ли вы дело с одиночками… в смысле, не с компаниями, а с отдельными людьми, по вопросу инвестиций. Понимаете, просто у меня никогда не было знакомого брокера на бирже.
Прозвучало до ужаса глупо, но Миранда изо всех сил старалась держаться так, будто она весьма и весьма состоятельная дама, а, скажем, рекламой гигиенических прокладок занимается из чистой эксцентричности.
Он вернулся к прилавку и, достав из кармана белую визитную карточку; протянул ее Миранде. Подумав, что, выйдя из-за прилавка, она обязательно рухнет на пол, Миранда не сдвинулась с места, лишь вымученно улыбалась. Он положил визитку поблизости от ее руки на прилавок, где она сразу начала намокать в лужице голубоватой жидкости.
— Это не официально, — сказал он, — но если вам понадобится мой совет…
Миранда взглянула на карточку. Пальцы, которыми она вцепилась в край прилавка, побелели. Кости в ногах растворились, весь остаток жизни она будет передвигаться на полусогнутых, как будто танцует румбу.
— Благодарю вас. Я позвоню своему бухгалтеру. Может быть, мой секретарь свяжется с вашим.
Он ушел, и она не могла бы с точностью сказать, когда он исчез из поля зрения. Но исчез. Где-то среди пальто и шляп. Через минуту его уже не было. Откуда-то доносился визгливый голос Налетчика: «Я хочу видеть администратора».
Миранда посмотрела на карточку, теперь голубую и мокрую. «Фердинанд Ксавьер», гласила она, «коммерция, Чейст Манхэттэн банк». И еще там были номера телефонов, разглашать которые с моей стороны было бы чересчур уж мелочно и злопамятно.
Вертикаль страстиТеория заговора
При чем тут, ради всего святого, дыни и змеи? И удвоение отверстий — в ушах и в серьгах? Даже выпускнику средней школы ясно, что за «любовь» описывается в этом стихотворении. Это не пленительное, глубокое, сводящее с ума, очищающее душу, вышибающее слезу чувство из романа Это похабщина в чистом, природном виде. Это сексуальная символика бартерного обмена, как при проституции; мужчина и женщина хотят скрепить союз своих эгоистичных геномов. Конечно, там был не просто дар ответный, там был секс. Это похоть, подвергшаяся искаженному, тенденциозному переводу на наш язык.
Хотя я сам не выношу, когда в аргументации надерганы библейские цитаты, среди них, тем не менее, встречается один из самых древних примеров любовной поэзии, песнь, написанная ранее III века до нашей эры.
Пусть целует меня поцелуями уст — ведь
любовь твоя лучше вина.
Среди всех ароматов твоих мазей душистых
благоуханнее имя твое, вот поэтому
девы и любят тебя.
Помани — побежим за тобою: царь
в чертоги меня ведет.
Мы найдем свое счастье в тебе, мы
запомним — любовь твоя лучше вина:
высока и крепка она.
Мы видим, что данные строки пропитаны влажной, текучей чувственностью, тут и вина, и духи, и поцелуи; любовь, навеянная плотскими утехами. Опять мы сталкиваемся с тем, что это не любовь, а секс И мы вынуждены признать, что слова «любовь», «агапе», «охев» означали тогда совсем другое.
Обосновать это мы можем с помощью процесса сведения к минимуму. Обычно после данного процесса мало что остается. Но это именно то, для чего он и предназначен. Поэтому можно сказать, что благодаря подобным манипуляциям мы в некотором роде получаем максимум из того, что хотели бы получить. Кажется, здесь необходимы пояснения. Сведение к минимуму редко приносит нам какие-либо приобретения. За исключением самогоноварения, кремации и липосакции. Для древней любовной поэзии сведение к минимуму осуществляется элементарно, за счет педантичного применения «Перцовой пробы Пеннигроша». Это литературный метод, разработанный мною для выявления современных искажений в переводах любовной поэзии. Как мне ни больно кромсать великое произведение, в интересах истины я должен везде заменить импозантное слово «любовь» гораздо более приземленным и сексуальным словом «перец».
Пусть целует меня поцелуями уст — ведь
перец твой лучше вина.
Среди всех ароматов твоих мазей душистых
благоуханнее имя твое, вот поэтому
дев и влечет твой перец.
Помани — побежим за тобою: царь
в чертоги меня ведет.
Мы найдем свое счастье в тебе, мы
запомним, что перец твой лучше вина:
он высокий и крепкий.
Теперь, вероятно, мы можем понять, что означало слово «любовь» в древности. Нет сомнений, что применительно к древней поэзии, которую мы обычно знаем в переводах эпохи романтизма и позже, моя «Проба на перец», как языковая игра, стоит (корректору: на всякий случай правильно поставьте ударение! — П. П.) свеч (корректору: не «свечей», тем более не «свечой»! — П. П.).
Обращаясь к античности, мы не можем игнорировать «Пир» Платона, его прославленные философские диалоги о любви. Здесь, как это характерно и для всей классической культуры, внимание сосредоточено на эротическом, а не романтическом аспекте любви. «Любовь», о которой пишет Платон, правильней понимать как возвышение от «животного» секса к божественному. Однако при таком противопоставлении сам акт и чувственность в обоих случаях идут впереди чувств и заботы о благе любимого существа.
10Подрагивая, раскачиваясь и сплющиваясь
У Пандоры ларчик был,
Заглянуть в себя манил,
Заглянула — отшатнулась:
Гурьба на белый свет
Болезней, скорбей и раздоров
Из ларчика взметнулась
Шустро.
Причиной стала та Пандора
Несчастий полного набора.
В ларце их больше нет,
Там пусто.
Но что там брезжит в глубине?
Надежды искорка на дне…
НАДЕЖДА, ГОВОРЯТ ЦИНИКИ, ЭТО ВЕРА ТЕХ, КТО НЕ хочет подумать как следует. Наш мир в самом деле очень жесток, если лишь эту непрочную нить бросает вместо спасательной веревки тем, кто тонет в его безумии и злобе; здесь всю жизнь можно потратить на борьбу за существование, всю жизнь прожить в ожидании лучшего. И все же, полагаю, если уцепиться можно лишь за тонкую хрупкую веточку надежды, то лучше держаться за нее, чем выпустить ее из рук и тонуть в черной пучине отчаяния.
Просто-напросто Миранда, моя любовь, полюбила другого. Так бывает, теперь я это знаю. С ней самой это случалось чаще, чем она была в силах забыть. Но почему бы мне тогда было просто не перелистнуть эту страницу? Не растоптать свои чувства, отделавшись малой кровью? Зачем терзаться любовью к тому, кто тебя не любит?
Нет, не подумайте, что мне слишком больно докапываться до моих побудительных причин, но ведь любовь не знает логики: это чувство, а чувства отрицают рассудок.
Она не покинула меня.
Она всегда брала меня с собой.
Она была прекрасна.
Иногда мне удавалось рассмешить ее.
Может быть, этого было достаточно.
И она давала мне возможность понять, как много я для нее значу. Она заботилась обо мне; по крайней мере, так мне казалось. Может быть, это было мне внове. Может быть, причиной была моя влюбленность в состояние влюбленности. Может быть, это вообще было что-то неизъяснимое.
Может быть, я просто влюбляюсь в каждого, кто в самом деле прикоснется ко мне, раскроет меня. Сейчас все идет к тому, что мне уже не хватает ваших нежных касаний, я тоскую по вашим рукам, когда они не ласкают меня. Что бы ни побуждало меня любить ее, несмотря на всю боль, горечь, муки, разрывающие сердце… помните, кроме этого всегда остается еще и надежда. Тогда мы были с Мирандой в одинаковом положении, мы одинаково цеплялись за свои тонкие хрупкие веточки.