См. пункт 2.
4. Если хорошо поискать, то мотив найдется.
5. Многие преступления можно раскрыть, сидя в кабинете – т. е. умозрительно, а также гипотетически.
Раздвигаем рамки вышесказанного. Пункты 1 и 2. Секретарша Настя. Кусков пришел на работу в десять утра. Обычно он завтракает в кафе рядом. Похоже, стремится поскорее вырваться из дома. А если в тот день, двадцать четвертого декабря, он заехал к любимой женщине утром, хотел помириться и увидел выходящего от нее Штерна? Возможно, зашел, и они снова поссорились… что отсылает нас к Пункту 4.
После чего мы плавно переходим к Пункту 3. Секретарша в тот день уходит раньше, о чем напоминает Кускову и сообщает, что на телефоне посидит курьер Лариса. Во сколько? В четыре. Но… допустим, она ушла раньше, без четверти четыре. А во сколько пришла курьер Лариса? Она могла задержаться и прийти позже. А что нам даст разница в тридцать-сорок минут? Много. Отсутствие алиби на это время. Достаточно ли этого для убийства? И еще вопрос: как, находясь в кабинете, Кусков узнал, что Антошко отправилась в кино? Офис «Мегамакса» находится на втором этаже бывшего обкома профсоюзов, а кинотеатр «Мультиплекс» – в торговом центре напротив. И третий вопрос: куда выходят окна его кабинета? Он мог увидеть Антошко и выбежать к ней. Как? Секретарша бы заметила, кроме того, внизу в вестибюле висит видеокамера. А если секретарша уже ушла, а курьер еще не пришла? Видеокамера внизу? А если в наличии еще один выход, допустим, на пожарную лестницу? Если он спешил, то не побежал к лифту, который, опять-таки допустим, в конце коридора, а выскочил через запасной выход рядом… где-нибудь. Ворвался в кинотеатр, купил билет на сеанс в четыре двадцать и вошел одним из последних. Гипотетически. Необходимо еще раз посмотреть видеозапись, знакомую личность можно узнать и по спине. Показать видеозапись сотрудникам еще раз. Два раза. Три. Четыре! Пока их не осенит. Если его узнала Кулик (гипотетически!), то узнают и другие. Ряд был пуст, он сел рядом и… новая ссора, перерастающая в мотив. См. Пункт 4. Аффект. Амок. Убийство.
И последний, пятый Пункт. Резюме. Убийства Елены Антошко и покушение на Светлану Кулик связаны… скорее всего. Но не факт. Капитан не верит в случайности как опер, он же, Федор Алексеев, как философ, допускает, что они существуют. Мотивы разные: ревность, злоба, состояние аффекта, жажда мести – в первом случае, и попытка устранения свидетеля-шантажиста во втором. Или случайность, обычный грабеж. Схема сыровата, конечно, нужны доработки. Надо думать. Но! Гипотетически годится.
Раиса Кускова ни при чем. Розовая жемчужина в обшлаге ее шубы… Ах, откуда же там взялась розовая жемчужина, спутавшая все карты? Возможно, убийца случайно поднял ее с пола в кинотеатре и случайно сунул за обшлаг… Или не случайно.
А с какой радости попытка самоубийства? А если не было никакой попытки самоубийства?
В итоге кристаллизуется красивая и стройная версия, в которую укладываются мотивы убийства и покушения, подброшенная улика против родной жены и неудавшаяся попытка ее убийства. Гипотетически, конечно. Доказательная база… э-э-э… прерогатива капитана Астахова. А он, Федор Алексеев, мыслитель, аналитик, философ и теоретик.
В итоге неверная любовница наказана, постылая жена, мучимая раскаянием, кончает самоубийством, а герой строг, печален, свободен и богат. Пожинает плоды сочувствия, как переживший трагедию, провожает обеих женщин в последний путь, раскошелившись на красивые венки с траурными лентами, а в день усопших будет приносить им цветы. Белые розы жене Раисе, красные – Елене Антошко. С Кулик получился облом, но еще не вечер.
Ладно, поживем – увидим. А пока, как говорили древние римляне: «Dixi»[6]. Или: «Я сказал, что нужно было сказать, и я уверен в своих аргументах». Разумеется, гипотетически.
Глава 30. Отчаяние
Тщетно отчаянный ветер бился нечеловече. Капли чернеющей крови стынут крышами кровель. И овдовевшая в ночи вышла луна одиночить.
Мария Ромеро и Глеб Никоненко сидели в крошечном зальце кафе «Трапезная», чье пространство было пронизано красновато-синим светом от цветных оконных витражей с изображением бегущего оленя. Лицо Марии было голубоватым, и она напоминала русалку. Глеб был серьезен и, похоже, нетрезв. Перед ним стоял низкий бокал с коньяком, перед Марией стакан яблочного сока.
– Глеб, мне очень жаль, – говорила Мария. – Мы так хорошо дружили… Спасибо, что пришел, я не знаю, что еще могу сделать.
– Тебе спасибо, что позвала. Не ожидал, честное слово. Да, хорошо было…
– Я приду на похороны. Когда?
– Пока не знаю. Я скажу. Спасибо. Ты не собираешься домой?
– Собираюсь. Я устала. И эти странные события… Мне казалось, ваш город такой тихий, патриархальный, люди все хорошие… Елка! А теперь я почти не выхожу из номера.
– Боишься?
– Я иду по улице и думаю, что навстречу мне идет убийца. Хочу домой. Мама звонит, просит вернуться.
– Вы возвращаетесь вместе?
– Нет, я думаю, Денис останется, нужно закончить с бизнесом. Он хочет продать квартиру…
Глеб подумал, что они собирались приезжать, – своя квартира, есть где остановиться. А теперь он продает жилье, и они никогда сюда не вернутся. Смерть Поль все опрокинула…
– Напрасно, летом у нас хорошо.
– Да! Я хотела увидеть ваше знаменитое озеро, думала приехать летом. Теперь не хочу. Денис тебе не звонил?
– Позвонил, выразил соболезнования.
– Вы не встретились? Он не позвал?
– Нет. Ты знала об их отношениях? Он тебе сказал?
– Догадывалась. Он мне ничего не сказал. Вы были вместе на Новый год?
Глеб покачал головой:
– Нет, я был с ребятами из театра. Поль вернула мне кольцо и ушла. Не отвечала на звонки, не открывала дверь. Они встречались когда-то, до отъезда Дениса, а теперь встретились снова… собирались пожениться, он сделал ей предложение. Я тоже сделал, но она выбрала Дениса. Ты знала?
– Нет.
– Я думаю, как же мы все зависим от случайностей. Если бы я не встретил Дениса…
– Да. Я тоже думала. Детективы уже нашли убийцу?
– Ищут. Я не понимаю, что можно было делать в той части парка, там глухо, я ходил туда, хотел увидеть… все засыпано снегом.
– Женщина из гостиницы рассказала, что в декабре убили девушку в кинотеатре, прямо во время сеанса. А семь лет назад тоже убили девушку, и убийцу не нашли. В парке. Она говорит, это тот самый. Маньяк. Они на улицу боялись выйти, а теперь опять. Я читала, что у них своя… как это? Подпись! Они всегда убивают одинаково и в одинаковых местах.
– Почерк?
Мария кивнула:
– Да, почерк. Он их душит шнурком.
Глеб промолчал.
– Как твой бизнес? – переключилась Мария. – Трудно?
– Никак. Он никогда мне не нравился. Поль устраивала мероприятия, а я работал с цифрами и бумагами. Поддался на уговоры друга, больше не хочу. Не мое. Мне очень не хватает Поль, наших посиделок, обсуждений… у нее было столько идей! Даже название «Трын-трава»! Мне такое не выдумать. Я технарь, мне легче с цифрами. Сухарь. Самое главное – она была рядом, а теперь пустота. Я понимаю, она меня не любила, но я-то любил! Это было счастье… Я против нее никто, я понимал… Я все понимал, но думал, она привыкнет ко мне… Я готов был подохнуть за нее!
Он говорил с трудом, он не умел выворачиваться наизнанку, но боль была слишком велика, и он устал держать ее в себе.
– Ты хороший человек, Глеб. – Мария накрыла его руку ладонью. – Мне очень жаль. Поль была очень красивая. Тебе будет легче, когда его найдут. Если это тот же, что и семь лет назад, они найдут. – Она помолчала, Глеб тоже. – А что ты будешь делать? – спросила она после паузы. – Надо работать, станет легче. Нельзя сидеть и ничего не делать.
– Вернусь на завод. Закрою агентство и вернусь. Или уеду. Здесь все напоминает о ней. А ты?
– Я? Я вернусь в Лондон. Наверное, уйду из театра. Хочу семью и детей.
– И пиццу с мороженым?
– Да. Много пиццы и много мороженого.
– Вы с Денисом поженитесь?
Мария молчала, смотрела в стол. Потом подняла глаза на Глеба, пожала плечами:
– Не знаю. Наверное, нет. Он поступил нечестно. С тобой, со мной. Нет. Я не умею прощать. Я не-про-щаю-щее… ох! животное. Не по-христиански, да?
Глеб улыбнулся:
– Не знаю. Я тоже не умею прощать… наверное. Ты сказала ему?
И снова Мария надолго замолчала.
– Он думает, я ничего не знаю, – сказала она наконец. – Ты сказал, он сделал ей предложение? Это правда?
– Так сказала ее подруга.
– Он бы не женился на Поль. Он продал бы бизнес и уехал. Мы бы уехали.
– Почему? Откуда ты знаешь?
– Знаю. Интуиция. Она осталась бы с тобой, все забылось бы… За Поль! – Мария подняла стакан. – И за тебя! Обдумай все, ты работаешь с цифрами, у тебя развита логика… Как говорится, расставь на полочки. Возможно, станет легче. А когда его найдут, ты сможешь успокоиться. А горе со временем… как это сказать? Померкнет, да?
Глеб кивнул и взял бокал. Он не совсем понял, что она имела в виду, но отнес это на счет ее своеобразного языка, она словно переводила с иностранного…
Он проводил ее до гостиницы. Они постояли немного у входа, прощаясь. Глеб обнял Марию; она тихонько рассмеялась – он уколол ее небритой щетиной.
– Не забудь сказать, когда похороны, – шепнула Мария…
…Вечерело. Он шел сквозь толпу, не замечая ничего вокруг. Его толкали, он натыкался на безликие человеческие фигуры… Вдруг, словно проснувшись, он увидел деревья, покрытые снегом, сияющие разноцветными огнями витрины и гомонящих прохожих, поток автомобилей; все сверкало, переливалось, двигалось, и он остро и бесповоротно осознал, что Поль больше нет и никогда уже не будет. Он даже остановился и резко вдохнул холодный воздух, почувствовав, как на миг остановилось, а потом пустилось вскачь сердце. Не будет океана, горячего песка и дельфинов, не будет их споров и обсуждений…