Едва сдерживаюсь, чтобы не начать выкрикивать число пи, чтобы не щелкать по сто раз кнопкой разблокировки дверцы, чтобы не дать панике поглотить меня. Я надеялся, что оставил все это в прошлом, но, видимо, от себя не убежишь.
Рядом с машиной летит сова, а за ней – горстка других птиц. Я мгновенно настораживаюсь. Хотя, может быть, это всего-навсего птицы.
Тут сова заглядывает прямо в окно машины, и у меня по всему телу пробегают мурашки. Она сжимает и разжимает когти, длинные, как мои пальцы. Мордочка у нее круглая, а глаза просто огромные, но что она делает рядом с дорогой среди бела дня? Интересно, сколько времени я провел под землей? Поездка от дома до штаб-квартиры занимает около часа, но какой сейчас день?
У меня нет ни малейшего желания предупреждать агентов, что за машиной, вероятно, следует стая ростр. Сбоку от совы появляется голубая сойка, а над ними летит беркут. Скорость у них не шуточная.
Сова закладывает крутой вираж и взмывает ввысь, уводя за собой всю пеструю стаю. Вскоре они скрываются из виду.
Ладно. Ладно.
Успокойся, мать твою.
Зажмурившись, я повторяю кусочек пи, один виток числа, которое заключает в себе целую вселенную вместе с Азой и мной. Я представляю нас в центре круга, состоящего из триллионов цифр. Я рисую в воображении все сценарии нашего будущего, в которых мы остаемся в одной плоскости, даже если нас разлучат.
Аза стоит в одном конце пи, а я барахтаюсь в его бесконечном хвосте, и всякий раз, когда открывают новую цифру после запятой, расстояние между нами увеличивается. Но мы все равно будем связаны друг с другом.
Мы всегда будем связаны.
Как жить дальше, если Азы не будет рядом?
Мне хочется улететь далеко-далеко и забыть обо всем на свете. Некоторые виды соловьев каждый год проделывают путь из Британии на юг Африки, пролетая над Гибралтаром и пустыней Сахара, чтобы всю зиму жить в тепле и лакомиться насекомыми. В это время года, в этот самый момент, когда я сижу в машине в Америке, а за окном снег и лед, они наслаждаются африканским солнцем.
Если у меня не получится отыскать Азу, я хотел бы проснуться как-нибудь среди ночи и, подобно перелетной птице, взмыть в небеса. Я летал бы вокруг света, пока однажды не нашел бы ее.
Но я не умею летать.
Не умею петь.
Не умею управлять кораблем.
Мы останавливаемся в половине квартала от моего дома, но, судя по отсутствию машин на подъездной дорожке, мамы куда-то укатили. И хорошо. Мне сейчас меньше всего хочется, чтобы они устраивали мне допрос. Я отсутствовал чересчур долго и…
В своем нынешнем состоянии просто не нашелся бы, что им ответить. Я определенно перепил кофе – чашек девяносто выхлебал, не меньше.
– Мы подождем, – говорит водитель.
Выйдя из машины, я замечаю, что к нам во двор слетелось множество птиц.
Они сидят на деревьях и усеивают лужайку перед домом, а одна даже порывается залететь внутрь, но я не обращаю на них внимания: голова забита знаками после запятой и мыслями об Азе.
Взбежав на крыльцо, я проскальзываю внутрь, несусь на второй этаж, к себе в комнату, выдвигаю ящик прикроватной тумбочки и лихорадочно в нем роюсь, пока не нахожу точно такой же компас, как тот, что подарил Азе.
Компас лежал в кармане ее летного комбинезона – во всяком случае, именно туда она убрала его утром в свой день рождения. Судя по кадрам с камеры видеонаблюдения, когда ее похитили, комбинезон все еще был на ней. Остается надеяться, что она не бросила компас куда-нибудь в угол комнаты, как только я уехал домой.
Ведь он не так прост, как кажется на первый взгляд.
На самом деле он просто нашпигован всякими хитроумными функциями.
Я открываю компас и нажимаю на кнопочку на его крышке. Прибор гудит, затем на внутренней стороне крышки появляется экран.
– Аза, ты меня слышишь? – говорю я. – АЗА РЭЙ.
ГЛАВА 11{АЗА}
Охрана затаскивает меня обратно в камеру и задергивает занавески. Кару тоже сидел в клетке, накрытой покрывалом, когда я впервые увидела его в каюте Заль. Здесь темно. Прислонив ладони к стеклу, я чувствую неприятное покалывание – меня ударило током.
Жить мне еще не надоело, поэтому пытаться выбить стекло я, пожалуй, не буду.
Что же я могу сделать без голоса и без помощи Кару? С тех пор, как его поймали, он ни разу со мной не связался.
Все чувства вытесняет отчаяние. Заль на свободе, к ней явно примкнул Дай, а Кару, скорее всего, у них в плену.
Зачем он им нужен? Связь между Заль и Кару давно разрушена, он теперь моя птица сердца, так чего же она добивается?
Хочет меня напугать? Что ж, у нее прекрасно получается, вот только я сама попала в плен и даже не представляю, кто меня схватил и почему.
Раздается жужжание. Порывшись в кармане комбинезона, я вылавливаю оттуда компас. А я про него и думать забыла! Стрелка неуклонно указывает на север, и я с минуту удивленно на нее смотрю.
Затем на внутренней стороне крышки загорается экран, о существовании которого я и не подозревала, и на нем появляется лицо Джейсона. Он в панике.
СЛАВА БОГУ! Пусть себе паникует, главное, что он жив и здоров, что сидит у себя в комнате, а не в карцере на корабле Заль. Сердце стучит где-то в горле, на глаза наворачиваются слезы облегчения, которые при одной мысли о жизни, в которой нет Джейсона, грозят перерасти в рыдания.
– АЗА, – говорит он срывающимся голосом. – Господи, Аза, прости меня, пожалуйста!
Я торопливо шепчу, пулеметной очередью выплевывая слова:
– Не знаю, где я. Здесь Хейуорд. Заль сбежала, Дай тоже, они похитили Кару, и… господи боже… мне отсюда не выбраться, я ничем не могу ему помочь, ты должен спасти его…
– Ты в плавучей тюрьме, – говорит Джейсон. – Я отследил твое местоположение и скачиваю координаты. Я тебя вызволю – правда, пока не знаю как. Но, Аза…
– Что?
Он делает глубокий вдох.
– Прости, пожалуйста, я…
– Нет, это ты меня прости! – перебиваю я. – Зря я сказала, что ты мной помыкаешь. Ты просто беспокоился обо мне, потому что любишь меня, а я повела себя как полная идиотка. Момент был неподходящий, надо было следить за языком, но я люблю тебя и…
– Нет. НЕТ! Я должен кое в чем тебе признаться. Послушай меня, Аза, дело в том…
В чем он собрался признаваться? Почему он плачет?
Неужели Заль напала на мою семью? Папа, мама, Илай… Я этого не переживу, просто не вынесу, просто…
Джейсон шумно выдыхает, качает головой из стороны в сторону, а потом выпаливает:
– Аза, ты не все обо мне знаешь.
Уставившись на маленький экран, я возражаю:
– Неправда. Я знаю о тебе все. Мы с самого начала были неразлучны, и так продолжится до конца.
Он не отвечает, и я начинаю всерьез волноваться.
– Скажи уже, в чем дело, просто скажи, и мы вместе во всем разберемся.
– Это я попросил, чтобы тебя взяли под стражу. Сразу после нашего возвращения из Норвегии… они не оставили мне выбора. Я вступил в секретное агентство и весь год отправлял им отчеты. Они обещали тебя защитить, а теперь… надо срочно тебя вызволять. – Пауза. – Они считают тебя террористкой.
ЧТО…
ЧТО?!
Он перестал спать, вспоминаю я, знает о Магонии подозрительно много, постоянно задает какие-то странные вопросы…
Теперь все встает на свои места. Печальная складывается картина.
Хочется орать, рыдать, меня снова начинает мутить.
– Ты меня обманывал, – шепчу я. – Ты лгал мне… ВЕСЬ ГОД?
– Я не лгал! Я просто… кое-что недоговаривал. Как еще мне было уберечь тебя от магонцев?
В его устах слово «магонцы» звучит как «монстры» или «инопланетяне».
– Я САМА МАГОНКА!
Глаза пощипывает, лицо горит.
– Ты же знаешь, что я имею в виду! От Заль, от Дая, от всех, кто хочет тебя использовать!
– Использовать? Я, по-твоему, вещь, а не человек? У меня, по-твоему, не должно быть права голоса? Думаешь, меня можно просто взять и использовать?
– Я сам видел, как в Западном Шпицбергене ты чуть не…
– ТЫ САМ ВИДЕЛ, КАК Я ДАЛА ЗАЛЬ И ДАЮ ОТПОР. ТЫ САМ ВИДЕЛ, КАК Я ОДОЛЕЛА ИХ.
Джейсон теряет остатки самообладания и начинает всхлипывать.
– Я хотел тебя защитить…
По моим щекам струятся слезы, больно сдавливает горло, становится трудно дышать.
– Я так сильно люблю тебя, – отчаянно оправдывается он. – Поэтому я так и поступил…
Часто и прерывисто дыша, я перебираю самые сокровенные воспоминания за последний год. Неужели все это время он меня обманывал?
Сколько ночей я спала с ним в обнимку, сколько раз думала, что мы общаемся на особом языке, куда более реальном, чем все языки планеты, – неужели все это было понарошку?
Как быть, узнав, что человек, которому ты доверяла больше всех на свете, на самом деле лжец? Как быть, узнав, что он врал, глядя тебе прямо в глаза?
Мне не хватает воздуха. Я снова превращаюсь в умирающую девочку, в смертельно больную Азу Рэй, которая почти всю жизнь провела с предателем.
Я думаю о {{{{ }}}}.
О господи…
Кому вообще тогда можно доверять? Казалось, Джейсон всегда был на моей стороне: каждый день, каждую минуту, каждый раз, когда я влипала в неприятности. Он сидел со мной в больничных палатах, засыпал в моей постели, держал меня за руку, говорил, что любит меня…
– Я все исправлю! – упорно твердит он. – Аза, я вытащу тебя оттуда. Я с кем-нибудь поговорю. Не доверяй Хейуорд…
Я поднимаю брови. Он еще указывает, КОМУ мне доверять? В океане недоумения и растерянности акульим плавником сверкает ярость. Я с наслаждением поддаюсь этому чувству – оно мне хотя бы знакомо.
– И кому же мне тогда доверять?
На том конце линии раздается шум. Стук в дверь, шаги, голос Кэрол.
– Джейсон? ДЖЕЙСОН! Слава богу, мы уж думали, ты пропал!
Никогда не видела Кэрол в таком состоянии: она рыдает, у нее настоящая истерика.
Затем раздается голос Евы:
– Мы звонили в полицию! Мы думали, они и тебя забрали…