– Ты моя дочь, – поет Заль. – Твой дар принадлежит мне, как и ты сама.
Заль открывает рот, и ее песня раздается из всех дронов сразу. Много лет назад ее заставили замолчать, но она обрела новый голос – из металла и огня.
Но моя мать не догадывается, на что я способна. Теперь я знаю, кто я такая.
И вот я здесь.
Душой и телом.
Мы здесь.
Можно приступать.
Я пою мелодию, которой научил меня Хор, наполненную слепящим светом и вобравшую в себя силу всех наших кануров. Именно она поможет мне выиграть битву.
По небу прокатывается невидимая волна, и все вокруг начинает преображаться. Джик и Ведда тем временем сражаются с дронами, выводя их из строя один за другим.
Я вывожу мощную обжигающую ноту, несущую гармонию и единение, и по небу разливается яркий свет. Хор, Весперс и Каладриус подпевают мне, взывая ко всему живому, вплетая свои голоса в мой мотив.
Заль смотрит на меня с недоумением, ведь я пою песню, которой она меня не учила.
Я унаследовала ее от отца, и Заль даже не догадывается, что он здесь.
Но вот вступает Дай. Его песню подхватывает второй голос, истошный и визгливый, а секунду спустя дверца, ведущая к нему в легкое, медленно отворяется. Что я вижу! Крохотный, ободранный, грязно-золотой, из груди Дая на меня смотрит Милект.
Разорванные нити! кричит он.
Мне уже приходилось слышать песню канура, которого оторвали от магонского хозяина. Когда-то ее пел Кару.
УБЕЙ МЕНЯ! надрывается Милект, и внутри у меня все холодеет. Это я разорвала нашу связь, я сделала его таким. Мой голос начинает дрожать. Мы с Даем встречаемся взглядами.
Я помню ту Азу Рэй, которая была уготована ему судьбой, которая была обещана ему, хотя не любила его. Сколько в этом политики, сколько принуждения – и все же некоторым силам нельзя сопротивляться. Мы с Даем связаны.
Похоже, мой голос до сих пор считает, что я должна петь с ним.
Песня Дая давит мне на уши.
Она делает мою мелодию сильнее, но в то же время искажает ее, снова превращая в оружие Заль, – и вот, не успев опомниться, я уже выталкиваю планеты с орбит. Дай заканчивает за меня все ноты, в чем ему помогает Свилкен, его канур, а Милект впечатывает их мне прямо в сердце.
Кару нападает на Милекта, пуская в ход и когти, и клюв, и песню, но у него ничего не выходит. Внезапно раздается дикий крик. Я в панике оглядываюсь по сторонам и в следующее мгновение сгибаюсь от боли.
Милект вылетает из груди Дая. Оказывается, он не лежал там на последнем издыхании, а ждал подходящего момента…
Предательница! пищит он. ПРЕДАТЕЛЬНИЦА! ПРЕДАТЕЛЬНИЦА!
Со скоростью дротика, убившего Хейуорд, Милект подлетает ко мне. Я едва успеваю следить за его движениями. Легкие горят, горло дерет…
На короткий миг, который тянется целую вечность, Милект зависает в воздухе у меня перед лицом, и я заглядываю в его черные блестящие глаза.
Щелкая своим темным клювиком, он осыпает меня проклятиями. АЗА ТЫ ПОГУБИЛА ТЫ ПОГУБИЛА МЕНЯ ТЫ СЛОМАЛА МОЮ ПЕСНЮ АЗА РАЗРУШИТЕЛЬНИЦА! поет он.
А затем торпедой залетает мне в глотку. Я кашляю, задыхаюсь, но он не вылезает.
Мой бывший канур глушит мою песню.
– Взять ее! – рявкает Заль.
ГЛАВА 28{ДЖЕЙСОН}
А за Рэй стоит на палубе корабля футах в тридцати от меня. Я гляжу на нее сквозь полуприкрытые веки, и мне кажется, будто вся она сияет.
Она превратилась в незнакомку.
А может, я правда ничего о ней не знаю. Забвение уже близко, перед глазами все плывет, боль накатывает волнами, в ушах звенят птичьи крики, а она совсем рядом, я вижу ее, чувствую ее присутствие…
Что делать, если любовь всей твоей жизни больше не отвечает тебе взаимностью? Как такое можно пережить?
Война в самом разгаре, и меня посещает то же странное чувство, которое овладело мной за секунду до атаки штормовой акулы. Мне кажется, что небо вот-вот обрушится, как купол храма во время землетрясения.
На эту битву стеклись существа со всей планеты.
Вокруг бушует ураган, а здесь, в его глазу, царит затишье.
Внезапно сквозь стену облаков прорываются реактивные истребители и военные вертолеты. Неужели ШВАБР нажал на кнопку?
Они начинают описывать круги над Маганветаром, но за ревом двигателей и шумом вращающихся лопастей мой слух различает какую-то новую мелодию…
Акулы брызжут электричеством, из вихрей сыплются искры, с одного из маганветарских кораблей раздается пушечный залп. В обшивку самолетов и вертолетов, которым и без того трудно летать при такой погоде (наверное, ураган вывел из строя их системы навигации), вонзаются якоря на тросах. Небо темнеет, некоторые его участки загораются, повсюду идет сражение – а она стоит в окружении миллиона птиц и поет песню, которую я не слышал никогда в жизни. Слишком много звуков, слишком много событий… Я уже ничего не вижу, ничего не чувствую…
В прошлом году магонцы сбили вертолет, и все, кто находился на борту, погибли, а я потом слушал записи аварийного регистратора полетных данных. Этих пилотов тоже убьют, эти воздушные суда тоже уничтожат.
Поднимается шквальный ветер, акулы извергают потоки ярко-белого огня, в окружающих город вихрях крутятся столбы пыли и мусора.
это не сон
это не сон
это не сон
По Маганветару прокатывается мощная буря.
Аза Рэй Бойл, девушка, которую я люблю сколько себя помню, которую я всю жизнь оберегал, которую я всю жизнь пытался понять…
…напевает мелодию, которая кажется мне до странного знакомой. Она словно вобрала в себя каждое слово, которое Аза произнесла за годы нашей дружбы, каждое мгновение, которое мы провели вместе, каждый наш поход в музей и библиотеку, каждое радостное воспоминание, каждый ее взгляд, который я встречал, недоумевая, чем же заслужил такое счастье.
В этой мелодии растворилась сама Аза, вся ее сущность, все те песни, которые она пела во сне, все те мотивы, которые рассеянно насвистывала себе под нос.
Эта мелодия мощнее, прекраснее и воинственнее всего, что Аза когда-либо пела. Ее нельзя слушать без боли – а может быть, та боль, которую я чувствую, вызвана не пением, а моими увечьями, телесными и душевными.
Впервые в жизни я слышу ее по-настоящему. Раньше я вечно заглушал ее, перекрикивал, но вот Аза в чистой форме, Аза без Джейсона.
Теперь я понимаю, что на самом деле не нужен ей, и могу умереть спокойно.
Какое облегчение…
Все эти годы я думал, что сохраняю ей жизнь, но все, что я делал, я делал для себя. Аза прекрасно справилась бы и без моей помощи.
Мне остается только слушать.
Я слушаю, как под напором ее голоса прогибается небо, и во мне укрепляется уверенность, что эта песня сокрушит Заль. Она сокрушит кого угодно.
Между тем Заль с Даем о чем-то перекрикиваются, после чего Милект бросается к Азе, в два счета преодолевая расстояние между краем города и кораблем.
Аза издает сдавленный крик и хватается за горло. Ее песня прерывается, свечение гаснет, а потом она пропадает из моего поля зрения.
Что произошло? Не могу подняться на локтях, не могу встать, ничего не видно…
– Взять ее! – кричит Заль.
Небо взрывается миллионом нот – это магонцы поют со своими канурами, а им подпевают Соловьи, рассекая воздух визгливыми механическими голосами.
Похоже, одолеть Заль будет не так просто.
Небо охвачено пламенем, нос щекочет запах бензина и озона, птицы подняли гвалт – полный сюр!
Краем глаза я вижу каких-то здоровенных существ. Что это, шквальные киты? Я лежу на палубе магонского корабля, вдали от дома, слабый и беспомощный. Корабль заваливается набок, и мне открывается вид на город.
А Д
З Ж
А Е
Р Й
Э С
Й & О
Б Н
О К
Й Е
Л Р
В
И
Н
Между ними должен быть &,
а не зияющая пропасть,
не могила.
Мы так не договаривались! Не к такому финалу мы шли все эти годы. Но, может быть, так и устроена жизнь?
Нащупываю компас, круглый, гладкий, тяжелый, и провожу пальцем по затвору на крышке. Следовало рассказать Азе, что я встроил в него еще одно приспособление, – я собирался предупредить ее, но не успел.
– Заль! – зову я, и мой голос похож на предсмертный хрип. Такой звук я слышал только один раз в жизни, когда ехал в «Скорой» с девушкой, которую люблю больше всего на свете.
Надо помочь Азе, пока я еще жив. В офисе ШВАБР чего только не найдешь, а некоторые артефакты настолько малы, что легко умещаются в карман.
Заль наклоняется надо мной.
– Утопленник помер? – спрашивает она.
Завтра в новостях будут передавать о стихийных бедствиях: о мощном урагане, массовой гибели птиц. Как обычно, люди забеспокоятся о птичьем гриппе и надвигающемся конце света, и в чем-то будут правы.
Сквозь прищуренные веки я вижу облака, залитую кровью палубу и рваные паруса.
Отодвигаю затвор. Заль приподнимает пальцем мое веко. Я не двигаюсь и задерживаю дыхание, чтобы она поверила, что я умер.
– Не трогай его! – доносится голос Илай откуда-то издалека.
Другой возможности не представится. Я всаживаю выдвижной ножик из краденого магонского металла в грудь Заль Куэл.
Вонзаю его в самое сердце.
ГЛАВА 29{АЗА}
Не могу выдавить ни звука – Милект застрял у меня в горле и застопорил песню. Неужели он готов умереть, лишь бы только остановить меня? Мне нечем дышать – точнее, я могу делать мелкие глотки воздуха, но не петь. Мой голос заблокировали, только на этот раз без современных технологий: живое существо заткнуло мне глотку, как пробка.
Мой бедный сломленный канур больше не двигается.
Я закашливаюсь, как Аза Рэй Бойл, умирающая девочка с ледяными пальцами, синими губами и надтреснутой душой.