Аза показывает мне внутреннюю сторону правой руки. Там прячется изображение крыла, которое я узнаю́ с первого взгляда. Это одно из тех идиотских крыльев, из-за которых мы вывихнули лодыжки в детстве. Мы сконструировали их по чертежам Леонардо да Винчи и решили испытать, прыгнув с гаража.
Мы уже давно не дети, и почему-то при мысли об этом хочется рыдать.
В детстве мы думали, что вместе сможем что угодно – даже взлететь. Но любовь не сделает тебя всесильным и не оградит от всего на свете. Она не оградит тебя даже от себя самого.
Я хочу поделиться этой мыслью с Азой – и в то же время не хочу.
Она протягивает левую руку, показывая второе крыло. Когда мы упали с гаража, крылья сломались.
Смотреть на нее невыносимо, но я не знаю, как можно на нее не смотреть. Влюбиться в Азу Рэй – это все равно что влюбиться в падающую звезду, и все же я не представляю своей жизни без нее.
Что же делать?
Я поднимаю взгляд на Азу. Она нисколько не изменилась.
У меня в телефоне хранится один снимок из Западного Шпицбергена, на котором изображена настоящая Аза. Я сделал его перед тем, как она побежала к магонскому кораблю за оболочкой Бесс, и, конечно, ничего ей не сказал.
Весь год я разглядывал фотографию и мечтал снова увидеть Азу такой, мечтал снова знать о ней все, как в тот момент, когда был сделан снимок. Мечтал, чтобы она тоже знала обо мне все…
Впрочем, у таких отношений есть один большой минус: немного времени, немного вранья – и вы поймете, что не знаете друг о друге ровным счетом ничего.
На фото ее кожа темнее цвета моря, волосы завязаны узлами, а глаза сверкают яркими красками. Она дикая и неземная, но при этом такая знакомая… Она похожа на саму себя и ни на кого больше.
И вот она передо мной.
Мы встретились в пять лет, когда еще ничего не знали о мире, когда не знали, как тяжело будет любить друг друга и как сильно мы будем друг другу нужны. Мы знали только одно: она будет чахнуть, а я буду пытаться сохранить ей жизнь.
Но все обернулось иначе.
Она жива, но в этом нет моей заслуги.
Я умираю, и ей меня не спасти.
– Оболочка! – кричит она внезапно.
О чем она?
– Дай! Найди оболочку!
Дай куда-то уносится.
В глазах Азы стоят темно-синие слезы. Она сжимает зубы. Похоже, ей тоже страшно.
– Ты все еще любишь меня, Джейсон Кервин? Хотя бы чуточку?
Аза Рэй такая же идиотка, как я сам. Я был рожден, чтобы любить ее. Это в моей природе.
– Я все еще люблю тебя, Аза Рэй Бойл.
– А если я скажу тебе, что я Аза Рэй Куэл?
– Я все еще буду тебя любить.
– А если скажу, что больше не знаю, кто я? Что иногда не верю ни во что и не доверяю никому? Что временами в голове у меня царит мрак, но я делаю вид, будто все хорошо?
– А ты? – спрашиваю я. – Ты все еще любишь меня несмотря на то, что я лгал тебе? Ты готова меня простить?
– А ты меня? – говорит она.
Мы смотрим друг на друга секунду-другую, а потом одновременно произносим:
– Я тебя прощаю.
– Моя жизнь – сплошная неразбериха, – говорит она. – Но я выбираю тебя.
Дай что-то протягивает ей.
Изувеченный, полуживой, я чувствую, как Аза прикладывает ко мне оболочку, как та соединяется с моим телом, двигается внутри меня, растягивает мои органы.
Понятия не имею, что сейчас происходит. Ума не приложу, почему мне становится лучше, – в этом нет никакой логики! Но, видимо, не стоит искать научное объяснение волшебству.
Пора бы уже это усвоить.
Кару и летучая мышь заводят громкую песню, и Аза с Даем подпевают им. Рука Азы лежит на моей груди, на том месте, где находится мое сердце, на том месте, где пел бы мой канур.
Постепенно я возвращаюсь к жизни.
Человек способен сжаться в горошину и растянуться до размеров солнца, вот только он не контролирует силы, под действием которых происходят эти метаморфозы. Любовь – запутанная штука. Неоднозначная.
Она не сводится к тому моменту, когда впервые вспыхивают чувства. Любовь – это способность к исцелению после того, как вы разбили друг другу сердца. Любовь – это желание быть вместе и в хорошие дни, и в плохие.
Любовь – это когда один падает, а другой помогает ему подняться, и потом вы вместе смеетесь над этой историей. Можно многое друг другу простить, лишь бы было желание. Можно исправить практически любую ошибку.
Допускать ошибки тоже можно, ведь не ошибается лишь тот, кто ничего не делает.
Чтобы добраться из недр земли до неба, нужно проделать долгий путь. Я проделал долгий путь, и теперь смотрю на вещи совсем иначе.
Аза шмыгает и утирает нос рукой. В этом жесте нет ничего красивого – и в то же время он прекрасен.
Я стою перед ней в своей новой оболочке. Интересно, как я теперь выгляжу?
Человек я или магонец? Или и то, и другое?
– Ты думаешь, что вселяешь в меня ужас, но я тебя не боюсь, – говорит Аза.
Я подхватываю ее и сжимаю в объятиях, а она обвивает руками мою шею.
Обретая друг друга, мы обретаем самих себя.
ГЛАВА 33{АЗА}
Мы с Джейсоном, Илай и Даем стоим посреди города, который ни одному из нас не приходится родным.
Корабль, который снарядила для нас Джик, ждет, когда мы взойдем на борт. В трюме лежат запасные оболочки, припасы в дорогу и пара вещиц, которые пригодятся, если я захочу вернуться на небо.
Весперс кружит над нами, распевая что-то среднее между романтической балладой, подслушанной на радио, и магонской песней о звездах. Она перенимает все, что слышит. Я боялась, что Весперс погибнет вместе с Хором, но она осталась со мной и поделилась своей песней. Теперь у меня два певца сердца: птица и летучая мышь. Теперь нас трое.
Кару подпевает ей, ведь они старые друзья. Я ощущаю, как в одних частях неба рождаются облака, а в других начинаются дожди, в одних краях солнце встает, а в других – заходит. А вон плывет стадо шквальных китов – я пела и с ними.
Дай тоже поделился со мной своей песней, и я чувствую, что от его прежнего гнева не осталось и следа.
Дай отправится на периферию неба, в свои родные края, чтобы узнать, сохранился ли его родной город, а если нет – наладить контакты с землей. Он плывет туда по поручению Джик и будет служить под началом Ведды в должности первого помощника капитана.
Думаю, мы с ним еще будем петь вместе – а почему бы и нет? Жизнь – она бурная, удивительная и бесценная, и я ничего не хочу в ней упускать. Какой надо быть глупой, чтобы отказаться от пения со своим партнером? Нужно стремиться получить от жизни все!
Насколько это возможно…
Ведь в мире еще столько проблем.
Взять хотя бы ШВАБР с его планами по вторжению на небо. Земля ненавидит Магонию, Магония ненавидит землю. В небе царит хаос, не прекращается голод, не утихает гнев. У меня есть кое-какие мысли на этот счет…
Мама Джейсона – специалист по растениеводству, моя мама – эксперт по проблемам дыхания.
Будем помогать.
Будем исцелять.
Будем надеяться.
Я смотрю на наш город с высоты птичьего полета. Наши семьи пережили настоящее стихийное бедствие и сейчас, должно быть, гадают, что же произошло наверху. У Джейсона теперь новый облик, хотя, возможно, нам удастся найти способ вернуть ему старый. Честно говоря, я понятия не имею, как он выглядит, ведь в моих глазах он всегда останется Джейсоном. Я разгляжу его сквозь что угодно.
Дома у нас много дел. Нужно поговорить с моими родителями, сказать им, что все в порядке. Нужно рассказать мамам Джейсона о Магонии, хотя наверняка о чем-то они уже догадались сами. Их нельзя назвать обычными родителями.
Впрочем, разве такие вообще бывают?
Мы столько всего не знаем… Мир снова может развалиться на части, но несмотря на все наши страхи и опасения мы должны доверять друг другу. Тот, кто никому не доверяет, обречен на вечное одиночество.
Мне такого не нужно. Я не хочу снова превратиться в умирающую девушку, так что отныне я – девушка между двух миров, другая и в то же время прежняя.
Я не добилась всего, чего хочу, но это только пока. Доброе утро, планета! Перед вами новая версия Азы Рэй. Она стирает грани и выходит за рамки – и все это в костюме летчицы и странных сапогах.
Мы пролетаем над побережьем. В море виднеются лодки, мелькают спины китов. Наша с Кару песня управляет кораблем, и, проскользив по облакам, он опускается на воду.
В океане обитает множество необычных существ – некоторых я видела в плавучей тюрьме. Если я хочу сделать мир лучше, моя песня должна дойти до каждого из них.
Внезапно одна за другой из воды начинают выпрыгивать летучие рыбы. Они пролетают над палубой, распевая свои морские песни, и ныряют обратно в воду.
Ученые доказали, что у некоторых птиц в клювах есть «магниты», а точнее отложения железа, которые действуют как встроенный компас и помогают им ориентироваться на местности. Был даже проведен специальный эксперимент, чтобы выявить, нет ли таких способностей у людей. Похоже, некоторые и правда обладают внутренним компасом. Есть люди, которые могут, скажем, часами гулять по пересеченной местности и всегда будут знать, где север.
Другие птицы умеют ориентироваться по звездам. Этот навык развивается у них с первых дней жизни. Сначала они учатся находить в небе Полярную звезду, а потом запоминают расположение остальных. Да-да, я не шучу! Постепенно у них в голове складывается карта звездного неба, благодаря которой они могут летать куда угодно.
Чтобы не заблудиться, нужно первым делом определить, где находится север, но я и так знаю, где он. Если передо мной будут стоять родные и близкие, я никогда не потеряюсь.
Мое прошлое – полет. Кто знает, быть может, мое будущее – это все и сразу.
Я бросаю взгляд на Илай, потом – на Джейсона. Каждый из них сжимает мою руку, но никто меня не удерживает.
– Ну что, приступим? – говорю я, стаскивая сапоги и расстегивая летный комбинезон.
– Ты просто обязана как-нибудь взять меня с собой, – заявляет Илай. – Если ты этого не сделаешь, то жестоко поплатишься.